Опасения его оказались напрасны. Когда он открыл дверь, в которую король Воргун вынес Элану, то сразу понял, что ее здоровью ровным счетом ничего не угрожает. Мало того, он застал ее в совершенно нелепой позе: она стояла, нагнувшись, с ухом как раз на том месте, где только что была дверь.

— Вы бы все гораздо лучше услышали, сидя на своем троне, в палате, моя королева, — строго заметил ей Спархок.

— Ой, расслабься, Спархок, — едко бросила она рыцарю, — войди и закрой дверь.

Король Воргун стоял прислонившись к стене, а над ним угрожающе нависала Миртаи.

— Убери от меня эту дракониху, — попросил Спархока Воргун.

— Вы решили разгласить всем, что речь Эланы не более чем хорошо продуманное представлением, ваше величество? — спросил его Спархок.

— Признать, что она сделала из меня дурака? — фыркнул Воргун. — Не говори глупостей. По-твоему, я должен был бежать и кричать, что я — последний болван, что попался ей на крючок. Все, что я хотел — это объявить всем, что с твоей королевой все в порядке. Но я даже не успел подойти к двери, как появилась эта громадина. Она мне угрожала, Спархок. Ты представляешь, мне, королю Талесии. Видишь тот стул?

Спархок взглянул в ту сторону, куда кивнул Воргун. Там валялся весь покореженный стул, и большие клочья конского волоса торчали из широкой дыры в его спинке.

— Это был просто наглядный урок, Спархок, — мягко пояснила Миртаи. — Я хотела, чтобы Воргун понял, что может с ним произойти, если он примет неправильное решение. Ну, теперь все в порядке. И думаю, мы с Воргуном уже почти друзья. — Миртаи, как заметил Спархок, никогда не употребляла титулов.

— Это очень нехорошо — наставлять нож на короля, — неодобрительно заметил ей Спархок.

— Она и не наставляла, — сказал Воргун. — Она расправилась с этим стулом при помощи колена. — Его передернуло.

Спархок с удивлением посмотрел на тамульскую великаншу.

Миртаи стянула с себя рясу, нагнулась и благопристойно слегка приподняла свой кильт. Как уже и говорил Телэн, к ее бедрам были пристегнуты остро отточенные ножи, так что их лезвия доходили до середины икр. Спархок также заметил, что на обоих ее коленях были ямочки.

— Весьма полезное приспособление для женщины, — объяснила Миртаи. — Мужчины порой становятся игривыми в самое неподходящее время. Ножи всегда убедят их пойти поиграть с кем-нибудь еще.

— Разве это не противозаконно? — спросил Воргун.

— Вы хотите попробовать ее арестовать, ваше величество?

— Может, вы прекратите болтать попусту? — резко сказала им Элана. — Вы трещите как сороки. Послушайте, что мы сделаем дальше. Через некоторое время все успокоятся. Тогда Воргун проведет меня обратно в палату, а Миртаи и Спархок последуют за нами. Я повисну у Воргуна на руке и буду выглядеть слабой и беззащитной. В конце концов я или только что падала в обморок, или была посещена Богом, в зависимости от того, какой из ходящих там слухов вы выберете. Мы все должны занять места до того, как Архипрелата подведут к трону.

— Как ты собираешься объяснить им свою речь? — спросил Воргун.

— Я этого вовсе не собираюсь, — ответила Элана. — И совершенно ничего не смогу вспомнить или что-то тому подобное. Пускай верят в то, во что хотят поверить. И никто не посмеет обвинить меня во лжи, иначе ему придется иметь дело с Миртаи и Спархоком. — Тут она улыбнулась. — Тебе понравился мой выбор, милый? — спросила она Спархока.

— Пожалуй, да.

— В таком случае можешь поблагодарить меня, как подобает — когда мы окажемся наедине. Ну вот, а теперь пошли в палату.

И еще через несколько мгновений они уже были в зале. Вид у всех четверых был достаточно мрачный, Элана, с лицом бледным и изнуренным, шла тяжело опираясь на руку Воргуна. Когда оба монарха заняли свои места, наступило благоговейное молчание.

Патриарх Эмбан озабоченно потянулся вперед.

— С королевой все в порядке? — спросил он.

— Ей, кажется, немного лучше, — ответил ему Спархок. — Она говорит, что не помнит ни слова из своей речи перед Курией. Будет лучше, если мы не станем давить на нее в этом отношении, хотя бы в ее теперешнем состоянии, ваша светлость.

Эмбан проницательно взглянул на Элану.

— Я все прекрасно понимаю, Спархок. Я скажу пару нужных слов Курии. — Он улыбнулся Элане. — Я так рад, что вы почувствовали себя лучше, ваше величество, — произнес он.

— Благодарю, ваша светлость, — тихим дрожащим голоском ответила ему Элана.

Эмбан вернулся на кафедру, а Спархок и Миртаи поспешили обратно на свои места в зале.

— Братья мои, — сказал Эмбан. — Я уверен, вы рады будете услышать, что королеве Элане уже лучше. Она просила меня передать вам свои извинения за то, что могла сказать. Здоровье королевы еще не восстановилось, и она проехала в Чиреллос с риском для жизни, твердо решив присутствовать на заседаниях.

В палате послышались возгласы восхищения такой преданностью.

— Думаю, лучше всего будет, — продолжил Эмбан, — если мы ни о чем не будем расспрашивать королеву. По-видимому, она не помнит ни слова из своей речи. Это можно объяснить слабостью Эланы. Правда, — Эмбан многозначительно помолчал, — есть и другое объяснение, но думаю, мудрость и сочувствие к ее величеству требуют пока умолчать об этом. Вот так возникают легенды.

Но тут раздалось громогласное звучание фанфар и из двери, слева от трона, появился Долмант, сопровождаемый Ортзелом и Бергстеном. Новый Архипрелат выступал в простой белой сутане, и лицо его было строгим, но спокойным. Поразила Спархока лишь странная схожесть белых одеяний Долманта и Сефрении, и в голове его промелькнули мысли явно еретического толка.

Оба патриарха, один из Лэморканда, другой из Талесии, провели Долманта к трону, с которого в их отсутствие уже сняли наброшенное на него черное покрывало, и Архипрелат занял свое место.

— Обратится ли к нам Сарати? — проговорил Эмбан, выходя из-за кафедры и преклонив колена пред лицом новой главы Церкви.

— Сарати? — прошептал Телэн Бериту.

— Это древнее имя, — спокойно сказал ему Берит. — Еще давно, лет триста назад, когда церковь наконец воссоединилась, Первого Архипрелата звали Сарати. Его имя помнят и теперь и воздают ему честь, обращаясь так к Архипрелату.

Долмант восседал на своем золотом троне, лицо его было серьезным.

— Я не искал этого высокого положения, братья мои, — произнес им. — И, возможно, был бы даже рад, если на мои плечи не легло столь тяжелое бремя. Мы все можем только надеяться, что это действительно произошло по воле Божией. — Долмант немного помолчал, оглядывая притихшие яруса залы, а затем продолжил. — Нам предстоит сделать многое, и многим из вас придется мне в этом помочь. И, как всегда в таком случае, здесь, в Базилике, произойдут изменения. В прошу вас, братья мои, не досадуйте и не огорчайтесь, когда будут изменены церковные службы, поскольку так случается всегда, когда новый Архипрелат восходит на этот трон. А теперь напомню вам о том, что для нашей святой матери Церкви, как и для нас самих наступили тяжелые времена. Многое придется вынести и испытать нам, дабы не дать погибнуть нашей вере. Мужайтесь, братья мои, ибо пришел час суровый. А теперь давайте помолимся, а потом разойдемся и приступим к своим делам и обязанностям.

— Мило и кратко, — одобрил Улэф. — Сарати неплохо начинает.

— А что, у королевы действительно случилась истерика, когда она произносила речь? — с любопытством спросил Келтэн у Спархока.

— Конечно, нет, — фыркнул Спархок. — Уж она-то знает, что делает.

— Я так и подумал. Пожалуй, вся твоя семейная жизнь будет полна неожиданностей, Спархок. Ну, возможно, так оно будет лучше. Это не позволит тебе слишком расслабиться, мой друг.

Когда все выходили из Базилики, Спархок немного отстал, чтобы переговорить со Сефренией. Он нашел свою наставницу в одной из боковых галерей, где она беседовала с незнакомым рыцарю человеком в монашеской рясе. Спархок сразу распознал в нем стирика, который почтительно поклонился, завидев приближающегося к ним рыцаря.