В груди было пусто и сыро, холодная ярость схлынула так же, как и пришла, мыслей не было никаких. До озера добирался кружным путем, словно зомби, не глядя и не обращая внимания на мелькавших хищников, один раз переступив через нечто, отдаленно напоминающее гигантскую сороконожку, буквально прошел сквозь рой пищащих странно светящихся зеленым насекомых, в общем, шел бессознательно, автоматически обходя препятствия и перепрыгивая где нужно. У озера, прислушавшись, никого не обнаружил и, не откладывая, пошел в обход.
Еще там, у пещеры, глядя на разыгравшуюся трагедию, решил - доберусь до скалы за озером, и пусть попробуют меня не пустить. Не пугал ни длинный, полный неизвестностей путь, ни возможная погоня, все это тогда отошло на второй план. Я просто сделал выбор. Уже позже, более-менее придя в себя, ощутил грусть, было безумно жалко обоих, как ни как, но все же успел привязаться к ним. Нет, я понимал, что рано или поздно мы бы все равно расстались, жить в пещере всю оставшуюся жизнь не для меня. Но такое. Они явно не заслужили подобную смерть. И дайте лишь время, я отомщу...
До цели добирался трое суток, старался делать поменьше остановок, ел на ходу, делал поправку по утесу и все шел и шел вперед. Ночевал на деревьях, привязывая себя лианами, один раз проснулся от жуткой тряски, думал, все, лезет очередной монстр, но нет, монстр был, но только бока чесал, да так, что деревья ходуном ходили, так что мне угрожало только сверзиться с пяти метровой высоты. А позже помесь гиены и еще не пойми чего загнала на дерево и караулила до самого вечера, уйдя только к закату. Ночью я, естественно, никуда не пошел. Пришлось заночевать на том же дереве.
Про ночи могу сказать только одно - жутко. Время пира и кровавых оргий. Спать под все те звуки было настоящей пыткой, вздрагивая каждые несколько минут и всматриваясь в непроглядную темень, не лезет ли кто. Чавканье, полу всхлипы, жуткие пересвисты, постоянно кто-то кого-то жрал. Иногда, по утрам, недалеко от дерева, находил чьи-то останки, в которых копошилась мелочь поменьше, растаскивая объедки ночного пиршества. Начали надоедать насекомые - и это было чуть ли не худшим, они доводили меня до крайности. Постоянно что-то пыталось меня грызть и кусать, в общем, спал жутко. Спасался опять-таки лианами, делал что-то на подобии кокона, и заматывался в него почти полностью, хоть какое-то спасение.
Трое суток мучений, но я добрался. Передо мной находился темный зев входа, вокруг все заросло лианами и чем-то вроде папоротника, но Иргель был прав, это не скала, когда-то, скорее всего, это было что-то вроде храма, величественного храма. Были видны остовы колон, какие-то постаменты и просто рельефные обломки камней, явно бывшие частью чего-то целого, возведенного не природой, но мыслящим существом. Поражали сами размеры. К примеру, почти скрытая с глаз поваленная колона, под ковром обвивших ее лиан, походила на обычный земляной холм выше моего роста. Если бы не просветы в переплетении растения, я бы так и думал дальше. Довелось бы увидеть раннее величие всего этого, могу поспорить, у меня захватило бы дух. Но сейчас передо мной лишь темный вход, и сплошной зеленый ковер, укрывший обломки некогда монументальной постройки.
Что же, тянуть нечего, и я сделал первый шаг. Вернее, попытался сделать. А потом еще и еще, но продолжал стоять на месте. Вот так фокус, я даже растерялся. Вправо - свободно иду, как только намереваюсь сделать шаг прямо, в проход, как будто мозг и не отдавал команду ногам, стою на месте. Стою и пялюсь в пролом. И меня осеняет, вспомнились слова Иргеля про скульптуру на утесе: "Расширяет сознание, если ты готов". Если готов. То есть, идет какой-то отбор, нужно соответствие определенным критериям. А какие критерии могут быть? Более полный взгляд не целостную систему мира. О, Господи, уже рассуждаю как Иргель.
Эх, старик, старик, почему ты просто не убежал, ведь мог же. Я стоял и молчал.
А потом сел на месте, там, где стоял, даже скорее упал, ноги просто подкосились. Что бы я услышал, чтобы не шел назад, что бы жил. Он считал себя стариком, подходящим к своему рубежу. Злые слезы сами собой навернулись на глаза, но лицо, словно маска, было беспристрастно, словно разучилось сопереживать, пропуская через себя все, и ничего в себе не оставляя.
Я медленно встал, вздохнул, закрыл глаза, мысли легкие, неспешные, отрешенность от всего и вся, и только две дорожки на щеках говорили иное. Шаг, и я внутри.
Вокруг было светло, хотя источника света я и не нашел. Стоя снаружи, не видел ничего дальше метра-двух, но внутри все было освещено и доступно взгляду. Время похозяйничало и здесь, разрушенные колоны, обломки местами обвалившегося потолка, осыпавшиеся барельефы стен и прочий хаос лишь удручал, от явного былого великолепия не осталось и следа. Приемная, как я окрестил ее для себя, была примерно метров десять в длину, а ширина терялась в нагромождении кусков камня и прочих разрушений. Что сразу бросилось в глаза, здесь не было лиан, вездесущие растения не смогли сюда пробраться. У входа во второе помещение ситуация повторилась, но я уже знал, что делать. Иргель не зря проводил со мной столько времени. Следующее помещение сохранилось намного лучше предыдущего и почти не несло бремя прошедших веков или тысячелетий. Я, почему то, склонялся к последнему, от всего прямо таки веяло древностью и эпохальностью. Просторный зал с колоннами по периметру и ни одной двери, лишь противоположная от входа стена отличалась выведенным на ней совершенно незнакомым мне символом.
Что-то среднее между набором геометрических фигур и иероглифом, словно вдавленное в каменную поверхность, а не высеченное. Интуитивно поднес руку, прикоснуться, и тут же отдернул. Непонятное покалывание в кончиках пальцев и слишком плотный воздух, или не воздух, создающий сопротивление и отталкивающий. Удивительное явление, не смог отказать себе и провел рукой еще раз, а потом еще и еще, будто гладил уплотненную воздушную массу, легкий же дискомфорт от тысячи мелких иголочек был незначителен и казался не опасным. Натешившись, настроился на отрешенность и... ничего не произошло. Потом просто интуитивно, удерживая себя все в том же состоянии, протянул руку и дотронулся до символа. И опять ничего не произошло. То есть здесь нужно что-то другое, отличное от "пропуска" в предыдущих проходах. Но что? Обернулся, и сразу же замер - вместо одного входа передо мной было три, по одному на каждую стену. Снова повернулся к символу - неужели какой-то перенос? Я ведь ничего не почувствовал. Если я правильно мыслю, тогда символ является неким активатором переноса, нужно только разобраться в самой активации. Вернее, в управлении ею. Так, что первое приходит на ум, самое практичное всегда самое простое. Приложил опять руку к символу и представил себе предыдущий зал.
Не вышло. А если так? Ну вот, сзади опять один проход, через который вижу приемную, все-таки пригодилось мое увлечение. После первой неудачной попытки в голову пришла вторая идея, на самом деле вспомнившаяся по одной из сотен перечитанных мною книг. Хобби такое было, проглатывал фантастику одну за другой. Все с тем же отрешенным состоянием как бы потянулся мысленно, представив переход из одного зала в другой. Обратный скачек уже не требовал мысленных усилий, хватало обычного состояния отрешенности. Что ж, выйти я всегда теперь смогу, на душе стало легче.
За всеми тремя проходами были небольшие комнатки с уже знакомыми мне скульптурами, различавшимися между собой только цветом и размерами. Примерно метр, метр пятьдесят и два метра, на глазок. А расцветка порадовала, довольно неожиданно было обнаружить в однотонных помещениях бледно-желтого оттенка нечто настолько кричащее. Меньшее яйцо было ярко бирюзовым, притягивающим взгляд не столько цветом, сколько его насыщенностью и глубиной. Довольно впечатляющий эффект, по крайней мене разглядывал его я не меньше минуты. В противоположной, левой комнатке, яйцо имело нежно голубой, матовый оттенок, безо всякой глубины и прочей притягательности, никаких эффектов, просто приятный глазу цвет. Последнее же изваяние вообще ничем не радовало - обычный серый камень и ничего более. Интересные различия.
