Было девять вечера. Я сидел за столом на кухне, прижав к уху телефонную трубку.

– Есть, – отозвался я коротко.

Усикава шмыгнул носом и продолжал:

– Разведка, что ж вы хотите. Дело обыкновенное. Не подумайте только, что я что-то против компьютеров имею. Нет-нет. В наше время головастым людям без компьютера не обойтись. Есть, значит, есть, ничего удивительного.

Короче, Окада-сан, я подумал, что хорошо бы установить с вами связь через этот компьютер. Разузнал кое-что, и выяснилось, что это совсем не простое дело. По обычной телефонной линии соединиться нельзя. Да еще специальный пароль нужен. Без пароля доступа не получишь. Тук-тук! А дверь-то и не откроется. И ничего не сделаешь.

Я молчал.

– Только поймите меня правильно. Я не собираюсь залезать в этот компьютер и какие-нибудь гадости делать. У меня и в мыслях такого нет. Там такая стоит защита – система доступа к связи, – что никакой информации из него не добудешь, даже если захочешь. Об этом я и не мечтаю. А думаю всего-навсего о том, как устроить ваш разговор с Кумико-сан. Я же обещал, помните? Что постараюсь, чтобы вы поговорили напрямую. Сколько уже времени прошло, как Кумико-сан ушла из дома, и не нужно оставлять это дело незаконченным. А то вся ваша жизнь, Окада-сан, наперекосяк пойдет. Как бы ни было, всегда лучше поговорить откровенно, открыться друг другу. Без этого такая неразбериха… А людям одни несчастья… Вот что я пытался объяснить Кумико-сан, чтобы убедить ее.

Но она все никак не соглашалась. Говорила, что не хочет с вами разговаривать. Даже по телефону, не говоря уж о том, чтобы встретиться. Даже на телефон не соглашалась. Дошло до того, что я растерялся, не знал, что дальше делать. Как только я ее ни убеждал… Уперлась – и ни в какую. Прямо кремень, а не женщина.

Усикава подождал, что я скажу на это, но так ничего и не дождался.

– Не мог же я ей сказать по-простому: «Ну что ж! Не хотите – как хотите». Мне бы тогда от сэнсэя крепко досталось. Человек может быть как скала, как стена, и все равно надо найти с ним общий язык. Работа у меня такая – искать компромиссы. Не хотят продать холодильник – надо хотя бы лед прикупить. Вот как должно быть. Я стал голову ломать, чтобы найти выход. Человек на то и человек, чтобы мозгами шевелить. И в моей бестолковой, темной голове одна идейка появилась. Будто звездочка в тучах мелькнула. А почему бы вам не пообщаться по компьютеру? Садитесь за клавиатуру, печатайте – и пожалуйста: все слова на экране. Вы ведь умеете на компьютере работать, Окада-сан?

В юридической фирме я пользовался компьютером для проверки судебных прецедентов и поиска персональных данных клиентов, переписывался по электронной почте. Да и у Кумико на работе был компьютер. В журнале о здоровом питании, где она работала редактором, в базе данных хранились анализы калорийности продуктов и рецепты.

– Так вот. Обычный компьютер тут не подойдет, но если взять ту машину, что стоит у вас, и нашу, то можно переписываться с приличной скоростью. И Кумико-сан говорит, что согласна общаться через компьютер. Я ее уговорил. Переписка будет в реальном времени, а это почти то же самое, что разговор. Это максимум, что можно было сделать в порядке компромисса. Мудрость победила. Ну, как вам такой вариант? Может быть, он вам не очень по душе, но знали бы вы, сколько я над ним головушку ломал. А голова-то пустая. Подумайте, чего мне это стоило.

Ничего не говоря, я переложил трубку в левую руку.

– Алло! Окада-сан! Вы слышите меня? – донесся встревоженный голос Усикавы.

– Слышу, – откликнулся я.

– Тогда, чтобы не затягивать это дело, мне нужен пароль доступа к вашему компьютеру. Как только он у меня будет, я сразу устрою разговор с Кумико-сан. Что скажете, Окада-сан?

– Скажу, что здесь есть кое-какие загвоздки.

– Интересно! Какие же? – оживился Усикава.

– Во-первых, как я буду знать, что разговариваю в самом деле с Кумико, а не с кем-нибудь еще? При компьютерной переписке не видишь ни лица того, кому пишешь, ни голоса не слышишь. Может, на том конце за клавиатурой совсем другой человек сидит.

– Ах, вот оно что! – Мои слова, похоже, произвели на Усикаву впечатление. – Об этом я и не подумал. Действительно, такую возможность отрицать нельзя. Не хочу вам льстить, но вы правильно делаете, что меня подозреваете. «Я сомневаюсь – следовательно, я существую». Тогда давайте так сделаем. Вы сразу спросите Кумико-сан о чем-нибудь. Что-нибудь такое, чего, кроме нее, никто не знает. Если получите ответ – значит, с вами Кумико-сан разговаривает. Вы вместе столько лет прожили, должны же быть вещи, о которых, кроме вас двоих, никому не известно.

В словах Усикавы была логика.

– Хорошо. Но дело в том, что я не знаю пароля. Я к этому компьютеру не притрагивался ни разу.

Мускатный Орех говорила мне, что Корица знал стоявшую у нас компьютерную систему как свои пять пальцев. Он сам ее усовершенствовал и придумал сложную базу данных, защитив доступ к ней секретным кодом и другими хитрыми штуками. Так что постороннему проникнуть в систему было непросто. Сидя за клавиатурой, Корица был полноправным хозяином этого запутанного подземного лабиринта, протянувшегося через три измерения, держал все под полным контролем. В его голове были вычерчены все ходы, все закоулки этого лабиринта, что давало возможность одним нажатием кнопки переноситься в любое место, куда бы он ни захотел. Не знающему этого компьютерному взломщику (то есть любому другому человеку, кроме Корицы) пришлось бы бродить по этому лабиринту несколько месяцев, чтобы добраться до важной информации, минуя расставленные на пути сигнальные устройства и ловушки. Об этом мне рассказывала его мать. Нельзя сказать, что в «резиденции» стоял какой-то особенный компьютер. Нет – примерно такой же, как и в офисе на Акасаке. Но и тот и другой были соединены в сеть с главной машиной, которая стояла у Мускатного Ореха и Корицы дома, благодаря чему можно было обмениваться информацией. В главном компьютере Корицы, должно быть, хранились секреты их с матерью работы – от списка клиентов до замысловатой двойной бухгалтерии, которую они вели. Но я полагал, что в его недрах содержалось не только это.

Почему я так думал? Уж больно крепко Корица был привязан к этой железке. Приезжая в «резиденцию», он обычно запирался в своей комнатушке, но иногда дверь оставалась открытой, и я краем глаза видел, как он работает. При этом меня не оставляло чувство, что я подглядываю за ним. Корица будто сливался с компьютером в одно целое. Казалось, между ними существует какая-то интимная связь. Энергично отстучав что-то на клавиатуре, он переводил взгляд на экран, чтобы проверить написанное, и недовольно кривил губы или улыбался еле заметно. То впадал в задумчивость и не спеша нажимал на клавиши, то вдруг его пальцы начинали порхать по клавиатуре с бурной энергией музыканта, исполняющего на фортепиано этюд Листа. Погружаясь в безмолвный диалог с компьютером, юноша точно вглядывался сквозь экран монитора в другой, важный и близкий ему мир. Я не мог избавиться от мысли, что реальность, в которой существовал Корица, лежала не в земном мире, а в том самом подземном лабиринте. Может быть, там у него был звонкий чистый голос, он мог дать выход своему красноречию, умел громко плакать и смеяться.

– А могу я получить доступ к вашему компьютеру отсюда? – спросил я Усикаву. – Тогда вам никакого пароля не понадобится.

– Ничего не получится. Ваше сообщение до нас дойдет, а отсюда к вам – ничего. Проблема в пароле – Сезам, откройся! Без него ничего не получится. Не откроется волку дверь, сколько голос не меняй. «Тут-тук-тук! Это я – твой друг кролик!» Но раз пароль не тот – будет тебе от ворот поворот.

Но том конце провода Усикава чиркнул спичкой и закурил. Мне тут же представились его желтые кривые зубы, вялый обвисший рот.