— Не было желания вспоминать. Я бросила его, как только появилась ты.

— А как только появился он, бросила меня! — выпалила Лера.

Я поморщилась. Упрек был слишком несправедливым. Ведь я сидела сейчас рядом с ней, я проговорила с ним всего двадцать минут. Она зажала меня в угол, оставляя только два варианта: вступить в войну или выбросить унизительный белый флаг.

Я помолчала, пытаясь поставить себя на ее место и представить, что должен был сделать Валера — и чего он никогда не делал, — чтобы успокоить меня. Наверное, дать мне попыхтеть пять минут и толерантно все объяснить. В общем-то, не так уж сложно…

— Послушай, Лера, — начала я. У меня было чувство, словно я делаю осторожный шаг по канату. — Ты действительно зря обижаешься. Валера мой бывший любовник. Вспомни, ты должна была его видеть…

— Да, в зазеркалье я встречалась с ним не раз, — нехотя согласилась она.

Она не собиралась сдавать позиции, просто выжидала, озадаченная моим маневром.

— Ну вот видишь…

Она резко прервала меня на полуслове.

— Но я понятия не имела, кто он для тебя! Я знаю его только как хама, с которым мы постоянно ссорились! Он доводил нас до слез! Я всегда ненавидела этого мужчину. Не понимаю, почему ты вдруг стелешься перед ним?!

От ее крика канат задрожал под моими ногами. Нет, это отнюдь не простой трюк, а смертельный номер «Канатоходец под обстрелом».

— Я любила его…

— Если так, то мне тебя жаль!

Конечно, дошло до меня, Лера никогда не занималась любовью вместе с нами. Хотя и в его, и в моей спальне есть зеркала, мы всегда проделывали это в темноте, невидимые никому, в том числе и ей. Кто знает, может, с зазеркальным Валеркой Леру связывал не роман, а совсем икая связь? И там он был ее сволочным родственником, соседом или коллегой по работе…

— Ты права, у нас были кошмарные отношения, — как могла спокойней призналась я, продвигаясь вперед еще на несколько шагов. — Мы постоянно препирались, разбегались, сбегались. Он измучил меня. Я счастлива, что рассталась с ним.

— Ага. А встретив его снова, тут же позабыла обо всем на свете, — подставила подножку она.

Я пошатнулась, но все же удержала равновесие.

— Да, — согласилась я, — я забыла обо всем. Но ты должна меня понять. Это же такой кайф — размазать по стенке бывшего мучителя. Раньше мне ни разу не удавалось взять над ним верх. А теперь он ищет меня по Киеву с собаками. А тут вот она я — красивая, обеспеченная, желанная, любимая тобой. Может, я ни разу не посмотрела на тебя, но если бы не ты, я не могла бы чувствовать себя такой сильной. Вся моя сила была в том, что у меня есть ты, а значит, никто другой мне не нужен.

Это было великолепное сальто-мортале на середине каната. И я стояла в центре арены, принимая восторженные аплодисменты публики.

— Правда? — Ее глаза потеплели.

— Ну конечно же правда!

Как ни странно, объяснение принесло облегчение не только ей, но и мне. Поступив вопреки своим чувствам, я добилась именно того, чего хотела, — сейчас мы испытывали общую, нашу с ней, радость победы над Валерой.

— Поехали на дискотеку, — сказала я, ласково поправляя светлый локон на ее лбу. — Пожалуйста, поехали на дискотеку. Я так хочу отпраздновать это!

— Хорошо, — довольно протянула она. — Только пообещай мне, что никогда больше не увидишь этого мужчину. Ни встречаться с ним не будешь, ни звонить.

Я изумленно открыла рот, не в силах проглотить такую категоричность.

Белый флаг обернулся для меня рабством.

Канат подо мной подпрыгнул батутом, подбрасывая меня вверх. Удержаться на нем было невозможно. Я летела, расставив руки, зная: вслед за взлетом грянет падение — ссора неминуема.

— Что? — закричала я визгливо. — Я уже и поговорить с ним не имею права?!!

Запахнувшись в рыжую рысью шубу, я выбежала на улицу, села в машину и включила мотор, еще не зная, куда собираюсь ехать. Уж точно не на дискотеку. Настроение безнадежно разорвано. Отголоски скандала гудели в ушах. Леру зашкалило. Как она могла требовать от меня такое, после того как я ей все объяснила?

Внезапно я осознала, что мне некуда ехать. Уже полгода я не поддерживала связь ни с кем из знакомых, их телефоны стерлись из моей памяти, а записная книжка осталась дома. Я даже не помнила, куда сунула ее при переезде, настолько бесполезной вещью она казалась. И вдруг снова вернула себе потерянный статус предмета первой необходимости, без которого любой нормальный человек чувствует себя как без рук.

Проблема в том, что моя жизнь утратила очертания нормальности! Я сама позволила Лере усесться себе на шею, свесив ножки. Вела себя так, словно принадлежу только ей. Я кайфовала от нашей самодостаточности и независимости от мира. Но независимость дает только еще более глобальную зависимость — цельность, как и любая стена, одновременно и защищает и ограничивает тебя в возможностях.

Видит бог, я не хотела нашей ссоры. Но раз уж она произошла, это прекрасный повод дать понять: я не ее собственность. Только я сама вправе решать, кому принадлежать: себе, ей или тому же Валерке.

«Почему бы и нет?» — мелькнуло в голове.

Пророческое видение, увиденное мной в квартире Карамазовой, манило меня путеводной звездой. Но его акценты сместились — теперь я знала: мой торжествующий взгляд будет адресован не Валере, а Лере, глядящей на меня из зеркал.

«Видишь, он повержен, — скажу я ей. — Для того чтобы не изменять себе, необязательно сидеть дома, занимаясь мастурбацией в виде лесбийской любви!»

И она отзеркалит мою уверенность в себе.

Эта картинка из будущего настолько устраивала меня, что не хотелось думать ни о предшествующих, ни о последующих событиях.

Я вытащила из сумки мобильный телефон, в справочнике которого был записан только один номер.

— Слу-ушай… надень-ка свою роскошную шубу, — проныл Валера с похотливыми котячьими интонациями. — Будешь как Венера в мехах!

Он показался мне пошлым. Но было все равно. Меня вело от желания. И мокрущее место между ног бежало впереди них — ноги лишь следовали за ним по пятам. Только теперь я заметила, что впопыхах мы даже забыли потушить свет.

Мои вещи валялись комьями на ковре спальни. Валера потащил меня сюда с порога, сразу же завладев, поглотив, вцепившись поцелуем, одурманив шепотом. Его страсть накрыла меня с головой, как мешок, надетый на голову. И я подчинилась ей, скорее чувствуя, чем понимая: как бы ни аргументировала я свой приезд, меня привело сюда только одно, исконно женское желание — раствориться в своем мужчине.

Сколь ни прекрасно быть самой собой, есть и иное счастье — не быть. Растаять, исчезнуть, пропасть пропадом. И отдавшись во власть Валеры, я испытала невероятное облегчение, сбросив с плеч груз своего «Я», ставшего вдруг таким невыносимо тяжелым.

Одним скачком я оказалась на ногах. Накинула на голое тело рысью шубу до пят и, машинально кинув взгляд в сторону зеркального шкафа, спохватилась: у шубы нет отражения.

Пыльное зеркало скрупулезно отражало комнату с разбросанными вещами. Кусок растерзанной кровати. Валерку, растянувшегося на ней в напыщенной позе победителя. Большое окно и заснеженную грушу за ним…

Я растерянно провела рукой по стеклу. И, проследив за ней взглядом, вдруг поняла, что смущает меня в этом привычном, знакомом до мелочей интерьере Валеркиной спальни: кровать, окно, любовник, груша.

Все на месте. Все как всегда…

Нет только меня.

Моего отражения в зеркале!

— Так, так, так… — поморщилась Иванна Карамазова. — В общем-то, я ожидала, что вы придете. Значит, заклинание сработало? — Она явно не испытывала радости от моего визита.

Я молча кивнула — в горло словно вставили пробку. Только сейчас до меня дошло: ведьма не в курсе моей невероятной истории с выпорхнувшим из зеркала отражением, и я не знаю, как рассказать ее так, чтобы она выглядела хоть сколь-нибудь правдоподобно.