— Доброе утро, дамы, — кланяюсь им в театральном жесте, а потом озорно подмигиваю, вызывая на лице Тамары Валерьевны, нашей соседки, шок и смятение. Должно быть, она вспомнила те мои слова. Ох, бабуля, как будто сама не была никогда молодой. — Вам вниз? — вежливо у них спрашиваю, пропуская вперед в кабину.

Две престарелые леди в соломенных шляпах с гордо поднятой головой проходят в угол лифта, как королевы мимо своих подданных, расправляют плечи и многозначительно смотрят на меня. Ох, если они опять начнут сплетничать, я заставлю их покраснеть.

Едва закрываются дверцы, и кабина начинает опускаться вниз, старушки негромко переговариваются, обсуждая какую-то Алиску из тридцать пятой квартиры, недавно приехавшей с высоким парнем в черных очках. Эти две кудахтавшие курочки решили, что он бандит и легко может их зарезать, если к нему спиной повернуться. У него же даже шрам на щеке имеется, наверняка полученный в результате драки с такими же бандитами.

Ну, вот чего только не придумает фейс-контроль двора. То проститутки, то бандиты, то наркоманы. Меня первое время маньяком считали, увидев снимки девушки на мосту. Подумали, что я слежу за невинными девицами, а потом злостно их убиваю, закапывая трупы в лесу. Даже полицию пытались к расследованию привлечь, лишь бы убийца в тюрьме оказался. Хорошо, что мой очень хороший друг приехал на вывоз, дабы прояснить бабулям о том, кем я на самом деле работаю. Мы с Павлом долго тогда ржали над их сумасшедшей фантазией. Похоже, им мозги совсем закомпостировали передачи — «Пусть говорят» или же «Прямой эфир». Там любят показывать всякую лабуду для впечатлительных бабуль.

Лифт останавливается на первом этаже. Выхожу самый первый, слыша за спиной фразу «каков наглец», спускаюсь по небольшим ступенькам вниз и выхожу на улицу через кем-то открытую дверь подъезда. Сегодня солнце просто адски печет, дышать даже нечем. Лучше всего день на пляже проводить, а не в обществе надутых силиконом кукол, которые будут позировать перед камерой ради возможности показать свое портфолио известным модельным агентствам. Не люблю работать с высокомерными девками, готовыми ради хороших фото ноги раздвинуть или же на колени опуститься. С трудом терплю их около себя. Если бы не приличный гонорар от их начальников, давно послал бы куда подальше девок с тощими задницами и неестественными сиськами.

Кликаю ключами, чтобы снять сигнализацию со своей Audi Q7 черного цвета, забираюсь внутрь салона, кинув ключи, папку и телефон на приборную панель и завожу мотор. Посмотрев в оба зеркала, трогаюсь с места и выезжаю из двора многоквартирного дома, чтобы тут же влиться в поток машин на дороге. Хорошо, что пробок в такое время практически нет, иначе надолго бы тут застрял. Пришлось бы девицам бежать ко мне и устраивать фотосессию прямо на капоте какой-нибудь иномарки, остановившейся около моей машины.

Путь до студии проходит вполне себе тихо, никаких происшествий не случилось, разве что…чуть было не проклял одну ненормальную девицу, решившую меня подрезать. Чертова блондинка, явно насосавшая себе на красный кабриолет с песней Бузовой из колонки. И носит же земля русская таких вот ненормальных идиоток, подпевающих бывшей участнице проекта Дом-2. Да, я знаю, что это такое, пару раз смотрел еще несколько лет назад, как раз она там «строила свою любовь». Сейчас же все так фанатеют от нее, что аж тошно от их музыкальных предпочтений. Лучше бы книжки читали, чем песни орали про какие-то половины. Жесть. Чуть было весь день не испортила блонди, пришлось, чуть ли не весь вайп искурить, чтобы нервы себе не поднимать.

Ставлю машину на законное место на стоянке перед студией, забираю свои вещи, выхожу на улицу, поставив свою детку на сигнализацию, и быстрее пули залетаю в здание, где уже просто дохрена моделей в самых своих лучших нарядах, готовые для фотосессии. Тут явно их человек десять, а-то и больше, и со всеми придется сегодня минут по пятнадцать провести, чтобы получить качественные снимки. Раздражение вызывает, но такова уж моя работа.

Фотографии — это моя жизнь, хобби, то, что всегда спасало в трудном и жестоком мире, особенно в детском доме, где все не так уж и радужно. Нет розовых слоников и единорогов на радуге. Если ты не можешь постоять за себя, то готовься к тяжелым последствиям. А мне не хотелось лежать хладным трупом где-нибудь в кладовке.

— Ты опоздал? — поворачиваюсь на женский голос. — Эти девицы все нервы мне вытрепали. Я даже одну собиралась распотрошить в твоем кабинете, если бы еще минут пять прошло.

— И как же ты их успокоила? — не могу сдержать ехидный смешок при виде ее недовольного лица. Она так очаровательно носик сморщила, что захотелось, как на кнопку нажать на него, но я сдержал свои порывы.

— Сказала, что ты полируешь свои яйца судьбы, поэтому и опаздываешь на важную фотосессию, — изрекает, словно докладчик перед огромной аудиторией. Не хватает только круглых очков и строгого костюма.

— Так и ответила? — в приторном ужасе прикладываю ладони к щекам, изображая настоящий шок на лице. Личная помощница ударяет меня сжатым кулачком по плечу за скорченную рожицу. — Я тебя обожаю, дорогая моя, — обнимаю ее за талию и притягиваю к себе, чтобы все-таки за нос ее слегка ущипнуть, но она тут же вырываться начинает, что-то бормоча на родном языке.

— Артур, пусти меня, — отталкивает, отходит немного в сторону и, поправив одежду, бросает испепеляющий взгляд. Будь я ей врагом, и имей она сверхъестественные способности, уже бы вся студия пылала в ярком пламени огня. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу все эти нежности от мужчин.

— Но, тем не менее, позволила одному из них оплодотворить себя, — показываю пальцем на ее округлившийся живот, который у нее появился благодаря походу в клинику.

— К сожалению, мы, женщины, еще не научились сами себе детей делать, — фыркает, закатив глаза при виде одной из моделек. Худющая девица демонстративно проходит мимо, пытаясь привлечь к себе внимание. Но ни меня, ни помощницу она даже не интересует. — Хотя так было бы проще простого, герр Парфенов.

Ангелина Ланге, родившаяся в Берлине и переехавшая подростком в Россию, была моей личной помощницей вот уже три с лишним года. Красивая, чуть полноватая девушка никогда не вызывала ревность у моих, так сказать пассией, это скорее мне за них стояло переживать, так как она являлась стопроцентной лесбиянкой, недавно забеременевшей от какого-то индивидуума посредством искусственного оплодотворения, так как не могла позволить мужику уложить себя на лопатки для залета. Уж не знаю почему, но явно что-то в прошлом оттолкнуло ее ото всех представителей нашего рода.

Лина, как я ласково ее называю, лишь со мной общий язык нашла, чего не скажешь о других парнях. Те для нее как бубонная чума, сразу же ретируется куда подальше. Крис, кстати, к ней совершенно не ревнует, а относится как к подруге, иной раз, приглашая к нам в гости.

— Боже, Парфенов, — подталкивает меня к месту для съемок. — Если ты сейчас же не приступишь к своей работе, клянусь Богом, я тебя четвертую. Избавь нас, пожалуйста, от этих моделей, — вот предпочитает девушек, а на этих не смотрит. Чудеса, да и только, — они как тараканы разбежались по всей студии, а это очень нервирует беременную помощницу, такое чувство, что она сейчас пустит горькую слезу, обвинив во всем этом меня.

— Бегом! — командным тоном, вызывая улыбку чеширского кота на лице. Все же она умеет стимулировать, давая такой хороший волшебный пендаль, чтобы и не думал расслабляться, иначе все самое ценное, что есть при мне, пострадает от ее острых ноготочков и длинных ног.

Поэтому передаю в ее руки папку с телефоном и ключами, беру со столика любимый Nikon и отправляюсь к белой циклораме, где уже установлено несколько отражателей и две огромные лампы, чтобы свет был как можно ярче. Чуть позже мы отфотошопим снимки, придав им вид того, что очень хочет заказчик.

Тру переносицу и зову первую девушку из списка по имени Яна, которая без промедления подбегает ко мне и смотрит горящими от предвкушения глазами. Подсказываю ей, как лучше встать, какую принять позу, поднимаю к лицу фотоаппарат, настраиваю и делаю первый снимок.