Она вроде как намеревается возмутиться, сказав колкость мне в ответ, но вместо этого практически глаза закатывает и за голову хватается. Тот порошок явно начинает очень быстро действовать. Недаром ее немного шатает, что приходится за талию придержать и прижать к себе, иначе свалится еще на землю от того, что случайно приняла.

— Что с ней? — T-Rex строит из себя невинного агнца, решившего разузнать о состоянии девушки, которой подсыпал какой-то наркотик. Не будь в моих руках такая драгоценная ноша, ввязался бы с ним в драку и разукрасил динозавра в цвет настроения красный. Тогда бы он долго на людях не появлялся. — Может чем-то помочь?

— Сам справлюсь, — грозно бросаю, не желая ни секунды рядом с ним находиться. Пусть другую жертву выбирает для своих похотливых и грязных потребностей. — Не смей к ней больше подходить, иначе самого тебя наркотой накачаю до такой степени, что окажешься в луже собственного дерьма на страницах в Интернете.

Не знаю, какое там выражение лица у него появляется, так мне совершенно на это плевать. Важнее всего Видану довести до ее комнаты и в постель уложить, чтобы больше к ней вообще никто не подходил. Все, для нас закончилась вечеринка раньше обычного. Как ни странно никто не загораживает нам путь, а дает пройти безо всяких последствий прямо к заднему входу. Да и Видана, будучи практически овощем, идет вполне себе самостоятельно. Только я ее поддерживаю за талию, чтобы не упала или не отправилась на поиски приключений.

— Что со мной, Артур? — трясет головой, пытаясь справиться с наваждением. Глаза то закрываются, то открываются. Она как неваляшка с широкой улыбкой на губах. — Почему у меня такое странное ощущение?

— T-Rex подсыпал тебе наркотик в бокал, а ты его приняла чисто случайно, — смотрю на ступеньки, потом на девушку. Это будет очень сложно сделать. Недолго думая, беру ее на руки, преодолевая лестничный пролет за пару секунд.

Видана так доверчиво прижимается ко мне, обняв руками за шею и опустив голову на плечо. Легкая, как пушинка. Сразу же в памяти всплывает время, когда вот так мы с ней возвращались с какой-нибудь прогулки. Она уставала, просилась как маленький ребенок на ручки, а после засыпала по дороге до спальни. Вот как прямо сейчас. Сопит мне в шею, пуская слюни, и что-то бормочет бессвязное.

Кладу ее на постель, пытаясь отцепить конечности, но она так крепко руки сцепила, что вырваться просто невозможно. Так еще и стонет так жалобно, что ничего другого мне не остается, как прилечь рядом с ней, крепко обняв за талию, дабы она успокоилась и поспала безо всяких происшествий. Видана начинает ерзать на месте. Трется своим соблазнительным телом об меня, заставляя член встать по стойке смирно с явным намерением потрахаться вволю. Черт! Если она не прекратит свои метания, я сдохну прямо на этом покрывале, кончив при этом себе в штаны как двенадцатилетний пацан, впервые увидевший сиськи перед своим носом.

И хоть мне уже давно перевалило за двадцать лет, ее грудь не способствует снижению эрекции, а только еще больше наталкивает на развратные мысли. Стащить с нее это платье, открыв взору идеальные формы, провести языком по твердой горошинке правого, а затем левого соска, поцеловать плоский живот, спуститься вниз, к ее текущей киске, полностью депелированной и такой горячей.

— Блядь! — громко стону, охваченный диким возбуждением, от чего Видана дергается на кровати, прижимается ко мне еще теснее и закидывает на меня ногу, оплетая подобно лиане.

От этого становится только хуже. Ее промежность аккурат около моей ширинки. Сделав выпад бедрами вперед, могу сымитировать секс через одежду. Но вместо этого, остаюсь лежать на месте, с трудом держа себя в руках. Яйца просто взорваться готовы от скопившейся в них спермы. Возможности же нет опустошить по средством собственной руки. Да и Видана мне в этом не поможет, а лишь сильнее усугубит и без того плачевное положение. И как в таком состоянии можно уснуть? О чем стоит подумать, чтобы член привести в лежачее положение?

— Мммм, Артур, — шевелится рядом со мной, позвав меня по имени, что является для меня спусковым крючком.

Не могу, просто не могу спокойно с ней быть, не поддаваясь низменным желаниям. Нужно как-то выбираться из ее объятий, иначе сорвусь. Дотронусь до нее и кончу как неумелый мальчишка. Поэтому очень аккуратно, стараясь ее не разбудить, убираю руки и ноги со своего тела, выбираюсь из постели и направляюсь прямиком в душ, лишь бы избавиться от напряжения между ног. Немного самоудовлетворения никак не помешает, а даже расслабит перед длинной ночью в кресле. Ведь оставлять ее одну в таком положении не стоит, может очнуться и снова вниз спуститься. Кто знает, какой именно он ей наркотик дал.

Провожу в душе минут двадцать это точно, смыв со стенки немного капель спермы, вновь облачаюсь в свою собственную одежду и устраиваюсь как можно более удобнее в кресле, которое, мать твою, даже не раскладывается. Тоже мне элитный особняк. Мебель не могли нормальную сделать. Проворочавшись некоторое время, нахожу более-менее приемлемое положение, закрываю глаза и медленно отправляюсь в царство Морфея.

— Какого дьявола тут происходит? Мать твою за ногу!

Не успев толком проснуться, резко вскакиваю на ноги, как солдат от сирены, и болезненно стону от боли в шее. Все-таки отлежал, а значит, теперь любое движение вызовет некоторые мучения. Разминаю атрофированные от неудобного спального места мышцы и только потом отыскиваю заспанными глазами источник шума в комнате. Видана Зотова, как разъяренная фурия с горящими гневом глазами, стоит около кровати и прожигает меня насквозь, намереваясь в пепел превратить.

— Ну и чего ты орешь с утра пораньше? — протираю пальцами глаза, дабы в себя прийти. — Что случилось?

— Что случилось? — крик у нее и, правда, очень громкий, аж уши сворачиваются в трубочку. — Это ты мне ответь, — злая, недовольная, но чертовски сексуальная сука в шлюховатом платье, едва прикрывающем ее нижнюю часть. — Почему ты спишь в моей комнате? Между нами что-то было? Мы трахались?

— А ты ничего не помнишь, что ли? — раз уж она меня разбудила таким оригинальным способом, превратившись в сирену, значит, получит стеб. — Милая, это же такой сильный удар по моему самолюбию, — лицо вытягивается, глаза округляются, а нижняя губа подрагивает. Видана хватается за голову, наверняка, взывая ко своей памяти, но все тщетно, так как она от досады громко стонет. — Мы же так хорошо время провели, а ты даже не можешь вспомнить. Хотя, — вот сейчас я ее добью. — Давай я тебе обо всем расскажу. Как именно мы трахались и в какой позе. Как ты кричала, умоляя входить в тебя еще быстрее, схватить за волосы, шлепать. Как хотела…

— Ааааа, — тяжело дышит, за сердце схватившись. — Прекрати! Хватит! Не хочу об этом слушать! — подлетает ко мне, стукнув кулачками по груди. — Ты мной воспользовался. Взял и…

— Ничего не было, Вида, — перехватываю ее руки, являющиеся опасным холодным оружием, и пристально в глаза смотрю. — Ты спала одна в этой постели после того, как я тебя вызволил из лап упыря, решившего немного опоить прелестную журналистку.

— Что? — начинает вырываться, наверняка решая отправиться к рэперу за выяснениями отношений. — Пусти меня, Артур, — трепыхается как рыба, выброшенная на берег. — Я убью этого ублюдка, оторвав ему фаберже и заставив тут же съесть, — очередная попытка освободиться терпит поражение.

— Харе извиваться подобно змее, — чуть грубовато опускаю ее в кресло, нависнув сверху. Она грозно смотрит, подняв вверх подбородок. Всегда такая гордая, смелая и порой не думающая собственной головой.

— Ну чего ты добьешься этим? Чего? Покажешься себя невменяемой журналисткой, накинувшейся на популярного в народе рэпера? — злобно прищуривается. — Да уже через пару часов тебя все его фанаты грязью будут поливать, так как этот урод наверняка продаст снимки с твоим рукоприкладством какой-нибудь газетенке, чтобы выставить себя невинной жертвой, а тебя чокнутой дурой. Ты этого хочешь, Зотова? — молчит, опустив голову вниз. Знает же, что я прав во всем. Но находясь во власти эмоций она, не способна мыслить здраво.