Король взял кольцо и прочитал вслух:

— Ты должен знать, что это тоже пройдет.

У меня была сессия. Я уже сдал два экзамена и один зачет. Следующий экзамен был через неделю, и мне нужно было много заниматься.

— Я не выучу, — сказал я Хорхе. — Бесполезно тратить силы на заведомо обреченное на провал дело. Думаю, лучше всего мне пойти с тем, что есть. Так, по крайней мере, если меня срежут, я не буду страдать, что зря потратил всю неделю на учебу.

— Ты знаешь сказку про двух лягушек? — спросил Толстяк.

Однажды две лягушки угодили в сосуд со сливками.

Они тут же почувствовали, что тонут: было невозможно плыть или держаться на поверхности в этой массе, густой, как зыбучие пески. Сначала обе лягушки барахтались в сливках, чтобы добраться до края сосуда. Но все было бесполезно, они оставались на месте и постепенно погружались. С каждым разом им было все труднее всплывать, чтобы набрать воздуха.

Одна из них сказала другой: «У меня больше нет сил. Выбраться отсюда невозможно. Плавать тоже не получается. Если мне все равно суждено умереть, зачем продолжать страдать? Не понимаю, какой смысл изнурять себя бесполезными усилиями перед неминуемой смертью».

После этих слов она перестала барахтаться и быстро утонула, ее буквально поглотила эта густая белая жидкость.

Другая лягушка, более настойчивая или, может быть, упрямая, сказала себе: «Ничего не получается! Плыть в этом невозможно. Тем не менее, даже если придет моя смерть, я предпочитаю бороться до последнего вздоха. Не хочу умирать ни секундой раньше положенного».

И она долгими часами продолжала барахтаться и бить лапками, не двигаясь с места.

Но вдруг в результате ее стараний сливки сбились в масло.

Удивленная лягушка подпрыгнула и, скользя как на коньках, добралась до края сосуда. Оттуда она смогла вернуться домой, весело квакая.

Помню, я задумался над сказкой о лягушках.

— Это как стихотворение Альмафуэрте[7], — заметил я. — Не считай себя побежденным, даже если ты побежден.

— Может быть, — сказал Толстяк. — Но я думаю, в этом случае больше подходит что-то вроде «не считай себя побежденным, пока ты не побежден». Или, если хочешь, «не объявляй о своем проигрыше до окончательного подведения итогов», потому что…

И, поскольку у нас еще оставалось время, он рассказал мне новую сказку.

Жил-был человек, очень мнительный в том, что касалось его болезней, и особенно боявшийся смерти.

Однажды среди прочих безумных идей ему пришло в голову, что, может быть, он уже мертв. Тогда он спросил свою жену:

— Скажи, жена, может быть, я уже умер?

Жена рассмеялась и посоветовала ему потрогать себе руки и ноги.

— Видишь? Они теплые! Это доказывает, что ты жив. Иначе твои руки и ноги были бы холодными как лед.

Человеку это показалось очень разумным, и он успокоился.

Несколько недель спустя, когда шел сильный снег, человек пошел в лес за дровами. Там он снял перчатки и начал рубить деревья топором.

Машинально он вытер лоб рукой и заметил, что она холодная. Вспомнив слова жены, он снял ботинки и носки и, к ужасу своему, убедился, что ноги тоже ледяные.

Теперь у него уже не осталось сомнений: он понял, что мертв.

«Нехорошо мертвому человеку рубить дрова», — подумал он.

Поэтому он положил топор рядом с мулом, а сам лег на обледенелую землю и застыл с руками, скрещенными на груди, и закрытыми глазами.

Вскоре стая собак подошла к переметным сумам с его провизией. Не встретив никакого сопротивления, они разорвали сумки и съели все, что нашли в них съедобного. Человек подумал: «Повезло им, что я мертв. А не то я бы их разогнал».

Стая продолжала кружить и вынюхивать и обнаружила привязанного к дереву мула — легкую добычу для острых собачьих зубов. Мул визжал и лягался, но человек и пальцем не пошевелил, а только размышлял, как бы он его защитил, если бы не умер.

За считаные минуты они расправились с мулом, и только несколько собак остались обгладывать кости.

А ненасытная стая продолжала кружить возле этого места.

Вскоре одна из собак учуяла человека. Она посмотрела вокруг и увидела дровосека, неподвижно лежавшего на земле. Она медленно подошла, очень медленно, поскольку знала, что люди — опасные существа, способные на любое коварство.

Через несколько секунд вся стая, исходя слюной, окружила человека.

«Сейчас они меня съедят, — подумал он. — Если бы я не был мертв, все было бы по-другому».

Собаки подошли поближе… и, видя, что он не двигается, съели его.

Я был уже на третьем курсе и, как многие другие студенты, начал задумываться, стоит ли учиться дальше. Я поговорил об этом со своим психотерапевтом, отлично понимая, что сам себя заставляю продолжать учебу.

— В этом вся загвоздка, — сказал Толстяк. — Пока ты думаешь, что обязан доучиться и получить диплом, этот процесс не будет доставлять тебе никакого удовольствия. А если ты не будешь получать хоть немного удовольствия, некоторые стороны твоей личности могут сыграть с тобой злую шутку.

Хорхе без конца повторял, что не верит в усилие. По его мнению, невозможно добиться ничего хорошего, делая над собой усилие. Однако, как мне кажется, в этом случае он ошибался. По крайней мере, это могло бы стать исключением, только подтверждающим правило.

— Но, Хорхе, я не могу бросить учебу, — сказал я. — Не думаю, что в том мире, в котором мне придется жить, я добьюсь чего-либо, не имея высшего образования. В любом случае, диплом — это хоть какая-то гарантия.

— Может быть, — сказал Толстяк — Ты знаешь, что такое Талмуд?

— Да.

— В Талмуде есть сказка об одном самом обычном человеке. О привратнике в публичном доме.

В этом городке не было менее престижной и малооплачиваемой работы, чем привратник в публичном доме… Но чем еще мог заниматься этот человек?

На самом деле он не умел ни читать, ни писать, и у него не было никакой другой профессии. Он действительно был на своем месте, ведь его отец был в свое время привратником в этом публичном доме, а до него — отец его отца.

Десятки лет публичный дом переходил от отцов к сыновьям и привратницкая — вместе с ним.

Однажды умер старый владелец, и во главе дома встал молодой человек, целеустремленный, творческий и предприимчивый. Он решил модернизировать бизнес.

После ремонта комнат он вызвал персонал для инструктажа.

Привратнику он сказал:

— Начиная с сегодняшнего дня помимо своих основных обязанностей вы будете составлять еженедельный отчет. Там вы будете указывать количество пар, приходящих каждый день. У одной пары из пяти вы будете спрашивать, какого они мнения об обслуживании и что они бы хотели изменить. И раз в неделю вы будете подавать мне этот отчет с комментариями по вашему усмотрению.

Привратника бросило в дрожь. Он никогда не боялся работы, но…

— Я был бы счастлив услужить вам, господин, — пробормотал он, — но я… не умею ни читать, ни писать.

— Ах, как жаль! Как вы понимаете, я не могу нанять дополнительного человека, который бы делал эту работу, но и ждать, пока вы научитесь писать, тоже не могу, поэтому…

— Но, господин, вы не можете меня уволить. Я работаю здесь всю жизнь, как мои отец и дед…

Ему не дали закончить фразу.

— Послушайте, я все понимаю, но не могу ничего сделать для вас. Естественно, вы получите компенсацию, то есть некую сумму денег на пропитание, пока вы не найдете другую работу. Мне очень жаль. Удачи вам!

Тут он развернулся и ушел.

Человек почувствовал, что мир рушится. Он даже представить себе не мог, что окажется в такой ситуации. Он вернулся домой безработным, впервые в жизни. Как же теперь быть?

Он вспомнил, что иногда, когда в публичном доме ломалась кровать или ножка шкафа, у него получалось делать самый простой срочный ремонт с помощью молотка и гвоздей. И подумал, что первое время мог бы этим заниматься, пока кто-нибудь не предложит ему работу.