Алекс вздернула подбородок.

– Дэйв, если ты способен управлять в одиночку огромной компанией, то я уж как-нибудь могу справиться с одним маленьким домом, даже если в нем трое детей!

Он опять вздохнул.

– Настал момент, когда мы оба дошли до предела выносливости. Ты почти исчерпала свои силы, когда родился Джеми, и начались четыре месяца сплошного ада. Да еще близнецы заболели тяжело корью.

– И еще я узнала о твоей связи с Линдой, – холодно добавила Алекс.

Но Дэйв покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Это было следствием того, что мои силы оказались на исходе. Я чуть не потерял все в самой опасной и жестокой из всех, что я знаю, попытке поглощения. Харви – владелец большей холдинговой компании, чем моя, – захотел вывести меня из игры и применил против меня свое оружие, включая попытку обвинить меня в мошенничестве.

– Поглощение Харви? – переспросила Алекс.

Боже, а она всегда считала, что это Дэйв собирался поглотить компанию Харви, а вовсе не наоборот!

Дэйв кивнул, не обратив внимания на ее шоковое состояние.

– Это было мерзко и противно, – сказал он. – Мне пришлось пойти на такой риск, о котором даже сейчас я не могу вспомнить без содрогания. И если раньше в трудные моменты у меня была ты, и я мог всегда расслабиться и сбросить напряжение с твоей помощью, то на этот раз ты оказалась недоступной. Усталая и слабая, ты падала с ног, пытаясь разорваться между двумя больными детьми и очень неспокойным малышом. Я знаю, это звучит эгоистично, – он тяжело вздохнул, – но я чувствовал себя обиженным. Ты была нужна мне, Алекс. Но ты недосягаема, ты не могла мне помочь! А Линда, – у Дэйва перехватило дыхание, – Линда смогла. Благодаря ее неоценимой помощи я выиграл борьбу с Харви. Но, Бог знает, почему облегчение, которое наступило после этой победы, окончательно выбило меня из колеи; я был не в силах управлять собой и упал прямо в объятия Линды.

– Как долго?

Дэйв озадаченно взглянул на нее:

– Что – как долго?

– Как долго она была твоей любовницей?

Он покачал головой, на лице его появилось странное выражение.

– Она никогда не была ей, – сказал Дэйв, – в том смысле, в каком ты думаешь. Я пытался объяснить тебе это, но ты не захотела слушать, да и не поверила бы. Я не виню тебя за это. В конце концов, я действительно не был верен тебе, но пределом этой неверности было то, что, потворствуя своему желанию сбросить груз проблем, я отправлялся в ресторан ужинать с Линдой, вместо того чтобы ехать домой к тебе…

Он сгорбился и замолчал, припоминая события тех дней.

– Мэнди сказала, что видела тебя выходящим из квартиры Линды, – вставила Алекс осипшим голосом.

Дэйв кивнул.

– После сражения с Харви я был немного не в себе. – Это воспоминание явно было неприятно для него. – Тогда я напился до такого состояния, что не смог вести машину. Линда уговорила меня сесть в ее машину и поехать к ней домой, чтобы я смог протрезветь. О, – добавил он с кривой ухмылкой, – не пойми меня неправильно. Она знала, что делала, и я знал, чего она ждала от меня. Но когда… – он остановился и продолжил уже без улыбки: – В конце концов, я не смог. Она не была тобой, и, неважно, пьяный или трезвый, я не смог сделать это. Я забылся в пьяном сне и утром проснулся в чужой кровати. Где она спала той ночью, я не имею понятия, но она вошла в спальню как раз в тот момент, когда я пытался прийти в себя и вспомнить, как я, черт возьми, там оказался. Состояние было отвратительное и стало еще хуже, когда она с улыбкой сказала, что для мужчины, который столько выпил, я был совсем неплох в постели.

Алекс побледнела.

– Я испытывал отвращение к самому себе несколько месяцев, пока, наконец, она не сказала правду. Думаю, этим она решила взять реванш за то, что я забрал у нее все свои дела и передал одному из ее партнеров. Тот телефонный звонок был мстительной попыткой задеть меня через тебя. И последней соломинкой утопающего, насколько я понимаю. Когда я перезвонил ей, то сказал, что вывел свой бизнес из сферы ее компетенции. Речь шла о реальных деньгах, Алекс, – пояснил он, – о весьма солидной сумме. Линда поняла, что потеряла не только эти деньги, но и свое прочное положение в юридической фирме. Она вышла из себя и набросилась на меня с оскорблениями. Мы наговорили друг другу таких гадостей, что их не стоит повторять, за исключением одной вещи, которая сорвалась у нее с языка. Она сказала, что между нами ничего не было. Нет, – насмешливо пояснил он, – разумеется, она сказала не такими словами, а использовала выражения, которые больно бьют по мужскому самолюбию. Но ее оскорбления прозвучали музыкой для моих ушей. Я понял, что она, наконец, сказала правду. Да и мои собственные инстинкты всегда говорили мне то же самое – между нами ничего не было в ту ночь.

Дэйв повернулся и посмотрел прямо в глаза Алекс.

– Вот полная неприкрашенная правда обо всем этом.

Она опустила глаза, разглядывая свои руки, лежащие на коленях. Она хотела верить, но…

– Если бы я мог получить твое прощение…

– Ты его уже получил, – сказала Алекс.

– Тогда что еще ты хочешь услышать от меня? – разочарованно вздохнул он, услышав в ее голосе почти недовольство. – Я не могу сделать так, чтобы ты забыла! Только ты сама можешь сделать это.

Алекс резко встала. Дэйв рассказал о себе многое и многое приоткрыл из того, о чем он думал и что чувствовал. Но все это никак не могло помочь разобраться ей в своих мыслях и чувствах. А может быть, это ее проблемы?

Она нервно расхаживала по кабинету, чувствуя на себе его взгляд. Как и Дэйв, она держала какую-то часть себя скрытой от него и от всех других. Он говорил о ее мечтах… Но откуда ему было знать, что ее мечты воплотились в нем, в том, чтобы стать его женой и матерью его детей, если она никогда не говорила ему об этом?

Может, сказать ему это сейчас? Но после всех обид и переживаний, может ли она позволить себе быть столь же откровенной и честной с ним, как он только что был с ней? Может ли она сделать это, чтоб спасти то, что осталось от их брака? Сможет ли она – осмелится ли – снова предложить ему свою любовь?

Вздохнув, Алекс повернулась, чтобы взглянуть на Дэйва, и остолбенела. На стене, над его головой, аккуратным рядком висели вставленные в рамки ее собственные рисунки. Сэм, Кейт, Джеми и она сама смотрела на Алекс со стены кабинета Дэйва.

– Я украл их, – признался он, вставая. – Мне так захотелось, чтобы они были здесь и я смог бы смотреть на них в любое время. Ты против? – с беспокойством спросил он.

Алекс была изумлена тем, что не хватилась их! Но тут же вспомнила о беспорядке, который ждал ее дома, и улыбнулась. В таком хаосе немудрено было потерять и что-нибудь более крупное!

– Тебе удалось стереть этот крест, – заметила она, глядя на свое лицо со странным чувством, что рисунок обнажал то, что было скрыто в глубине ее души. – Здесь мало сходства со мной, – сказала наперекор тому, что видели ее глаза.

– Это ты, – не согласился Дэйв. – Ты настоящая. И они тоже, – добавил он с гордостью, от которой у Алекс потеплело на душе, и улыбнулся. – Фамильная галерея, как ты и задумала.

– Здесь нет только тебя.

Его улыбка погасла.

– Но почему, Алекс? Почему ни в одном из твоих альбомов нет моего портрета?

Неужели он перелистал их все? Она немного поколебалась и решила сказать правду. Настало время сказать всю правду, вдруг поняла она.

– Все они любят меня, – объяснила она, кивнув в сторону портретов детей. – А ты, мне казалось, больше не любишь меня. Я пыталась нарисовать тебя, – поспешно продолжала она, прежде чем он успел вставить слово, – но у меня ничего не получалось…

– Колэм видел эти рисунки?

– Что? – переспросила Алекс, оглушенная на мгновение его резким тоном. Ей пришлось напрячься, чтобы вспомнить, кто такой Колэм. – Нет, – ответила она. – Никто не видел их, кроме тебя.