— Ну что, в путь?
До поезда Ужгород-Киев минут сорок, но нужно еще купить билет в кассе и заскочить на почту, чтобы позвонить в Москву. Вечером в телефонном пункте никого нет, со столицей нас соединяют довольно быстро. Сначала звоним в редакцию Когану старшему, чтобы отчитаться начальству о проделанной работе: фото на обложку уже есть, статью про сноуборд Димон с Левой тоже начали писать. Я на день уезжаю в Киев к Глушкову. Нас сдержанно хвалят, велят поскорее возвращаться, чтобы вовремя сдать в печать второй номер.
Следующий звонок я делаю на Таганку. Звоню наугад, но на свое счастье застаю Вику дома — вчера она отработала в медпункте последний день, и теперь уже только учится, не отвлекаясь на полставки. Ну, и готовится к свадьбе, конечно. Какая послушная у меня невеста…! Вика же сообщает мне последнюю новость, от которой я выпадаю в осадок
— Леш, Индуса вашего на воровстве поймали.
— Как на воровстве…?!
— Ну, вещи у нас в общаге еще с начала учебного года пропадать начали, но все почему-то думали, что это кто-то из новичков первокурсников ворует. А оказалось, что Индустрий с напарником работал. Вот этого подельника по имени Цоколь милиционеры и взяли на сбыте краденного. И уже от него ниточка к вашему Индусу потянулась.
Я в шоке. Парни тоже офигели, когда я им пересказал эту новость. Вот так живешь с человеком три года бок о бок, и даже не знаешь, на что он способен. Нет, то, что парень трусоват, стукач и вообще с гнильцой для нас с парнями уже давно не было секретом. Но воровство?! Это как-то совсем уже дико…
Вечерний поезд Ужгород-Киев прибывает по расписанию и в начале девятого я уже захожу в пустое купе — попутчиков у меня пока нет. Может, на следующих остановках кто-то подсядет. Вагон вообще пришел полупустой, судя по его темным окнам.
Прошу проводницу принести мне чай и довольный, что мне так повезло, усаживаюсь поработать. Просматриваю все свои записи по теме ЭВМ, перечитываю вопросы для предстоящего интервью с академиком, накидываю примерный план статьи.
Остановки поезд делает довольно часто, почти каждый час, но пассажиров подсаживается немного, только во Львове кто-то загружается в соседнее купе, но и они быстро затихают, укладываясь сразу спать. Так что к полуночи я тоже сплю сном праведника, сквозь сон слышу только, как проводница объявляет Тернополь и Винницу. А восемь утра я уже в Киеве, хорошо выспавшийся в дороге и полный сил — готовый к трудовым подвигам и новым свершениям.
*****
Наскоро перекусив в какой-то кафешке рядом с вокзалом, я спускаюсь в киевское метро. Университет расположен неподалеку, так что ехать мне всего одну остановку. Метрополитен в Киеве намного моложе московского — ему сейчас всего четыре года, и станций в нем пока только пять — первая линия проложена от Вокзала до Днепра. Но четыре из пяти станции ничем не хуже московских — они тоже все в мраморе. И самая красивая из них — «Университет» — темно бежевый мрамор плюс белая лепнина карнизов и ниши с бюстами выдающихся деятелей науки и культуры. А вот последняя станция «Днепр» просто расположена на эстакаде над шоссе, и оттого больше похожа на платформу пригородных электричек. Но уже построен метромост, по которому в следующем году эту линию метрополитена продлят дальше на восток.
Вскоре, слившись с толпой молодежи, я уже шел по аллее ботанического сада, направляясь к главному корпусу университета. Ничем принципиально я от местных студентов не отличался, если только своим красным длинным шарфом да спортивной сумкой в руках вместо привычного портфеля или папки. Не удивительно, что никто меня в этой толпе не узнавал и внимания не обращал. Сдав вместе со всеми в раздевалке пальто и спросив у вахтера, как мне пройти на механико-математический факультет, я тут же отправился на поиски академика Глушкова. Сейчас Киевский государственный университет входит в тройку лучших университетов страны, наряду с Московским и Ленинградским. А вот Виктор Михайлович пока лишь читает здесь курс высшей алгебры и спецкурс по теории цифровых автоматов. Знаменитую кафедру теоретической кибернетики в КГУ он создаст и возглавит только через полтора года, в 66-м. А до создания нового факультета кибернетики и вовсе пять лет еще ждать. Мне здорово повезло — сегодня у академика были лекции в университете, и к тому же застал я Глушкова не в аудитории, а в кабинете. Иначе пришлось бы сейчас ехать к нему в Институт кибернетики на проспект 40-летия Октября.
— Знаете, Алексей, а я ведь вас в общем-то ждал, только не думал, что вы так быстро появитесь в Киеве! — улыбается Виктор Михайлович, когда я ему представился и предъявил свое редакционное удостоверение.
В жизни он оказался точно таким же, как и на многочисленных фотографиях, виденных мною в прошлой жизни. Высоколобый, темноволосый, подтянутый, с крупными чертами лица и внимательным взглядом за толстыми стеклами очков.
— Статью про ЭВМ из вашего журнала мне только ленивый не принес почитать! Мы ее с коллегами даже на научном совете нашей кафедры обсуждали и единогласно решили включить в список рекомендованной литературы для нашего спецкурса. Да студенты и сами уже вашу статью моментально перепечатали. Она сейчас у них, пожалуй, популярнее любого учебника.
— Ну, вы скажете тоже, Виктор Михайлович… — смутился я — Я ведь даже не специалист в вашей области.
— Но исследовательское чутье у вас, Алексей, безусловно, есть, как и правильное понимание сути вопроса. А почему вообще журналистика? Не думали всерьез заняться наукой?
— Нет, в мире слишком много интересных вещей — я взглянул в окно кабинета в попытке разглядеть Небо. Но увы, в Киеве сегодня было слишком сумрачно — Чтобы остановиться на чем-то одном. Свою задачу я скорее вижу в том, чтобы заинтересовать молодежь темами, актуальность которых пока еще не очевидна для окружающих.
Улыбка сходит с лица академика, он тяжело вздыхает:
— В том-то и беда, что для многих актуальность ЭВМ тоже пока не очевидна.
— Нет, главная беда скорее не в этом… — осторожно возражаю я академику — Что вы хотите от чиновников, далеких от науки, если даже среди наших ученых нет единства в понимании дальнейшего развития вычислительной техники? Разные города, разные научные школы, и совершенно разные взгляды на проблему. В результате каждый рвется идти своим собственным путем — как в басне про лебедя рака и щуку. Надеясь при этом, что именно его детище затмит все остальные, и не думая о том, что все ЭВМ в стране должны быть как минимум совместимы между собой. Попахивает научным эгоизмом, если честно, и распылением государственных средств на несколько параллельных проектов. А ведь государственные карманы не бездонные, извините.
Глушков опять вздыхает, никак не комментируя мой наезд, и тянется к своему портфелю, доставая оттуда какую-то папку. Открывает ее, и передает мне.
— Признаюсь, с вашим творчеством я ознакомился немного раньше, чем мне принесли журнал со статьей. И ознакомился в несколько э-э… ином варианте. Узнаете? Это мне переслали из Москвы с просьбой дать свое экспертное заключение.
Я с интересом всматриваюсь в машинописный текст …чтобы тут же смутиться еще больше. В папке лежит мой отчет для Иванова о визите в токийское подразделение IBM. Фактов там конечно приведено гораздо больше, чем в статье, да и выводы из всего изложенного сделаны намного жестче. Одна констатация факта нашего отставания от американцев чего стоит.
— Интересная у вас информация по американской IBM System-360… И выводы вы делаете интересные. Правда считаете, что у американцев намечается прорыв в сфере ЭВМ?
— Я в этом абсолютно уверен. Как впрочем, и сами штатовцы, а также их японские коллеги.
— И на этом основании вы делаете вывод, что наша страна начала резко отставать от Запада в развитии ЭВМ?
Я чешу в затылке. Сложно разговаривать на равных с человеком, который знает в области создания ЭВМ несоизмеримо больше меня. Я же на его фоне как малый ребенок — ну, какие языки программирования, какие математические функции и системы проектирования? Мой статус — уверенный пользователь ПК из будущего и не более того. Но зато мне отлично известно, чем закончится история советской вычислительной техники — уже через пять лет процесс отставания от Запада станет необратимым.
