- Перевел для себя основные собачьи команды. - Ответил он и скомандовал более напористо, - гынь!

- Днэпьб! – ответил ему главарь.

Вилли повторять не стал и выстрелил в пульт управления наверху бура. Зеленое свечение исчезло, но рука одного из бойцов дрогнула и одиночный выстрел из автомата повалил моего киллера на землю.

- Тракэ гынь! – заорал лидер. – Тракэ гинь!

Я метнулся под прикрытие внедорожника, встретив выскочившего водителя ударом кинжала подмышку, но тот оказался довольно проворным и перехватил мое запястье. Воспользовавшись отсутствием на противнике полной брони, я тут же вывернул кисть и оцарапал ему руку отравленным кончиком. Как ни странно, не парализовало, наоборот он резво вывернул кисть заставил меня уронить клинок. Наконец сработали бойцовские рефлексы, вбитые инструкторами рукопашного боя в исследовательском центре Ар корпорэйтед, и я со всей дури лягнул его в челюсть свободной левой. Надо было как Вилли изучать анатомию местных, а то только кожу на протезе ободрал и тут же получил под дых. Водитель сноровисто заломил мои руки и вытолкал обратно пред начальственные очи. Лидер как раз склонился над Вилли и тот опять сумел удивить.

Рука киллера со скоростью кобры метнулась куда-то под торчащий из подбородка рог и главарь отпрянул назад, выдав пару явно матерных слов. Подняться Циммерману он не дал, впечатав тому огромный каблук голову. Грудная пластина турианской брони окрасился кровью. Точно, у Вилли же керамический коготь в среднем пальце!

Кровь стекла по рогу подбородка и начала капать на землю до того, как лидер сообразил, что происходит. Он тут же зажал рану рукой и отдал пару спешных приказов. Один из бойцов достал из кобуры странного вида пистолет и склонился над киллером. Через мгновение красный луч лазера безвольно скользнул по белой подкожной броне. Они что руку пытаются отпилить? Зачем?

Продолжения я не увидел, главарь рявкнул что-то водителю, меня для профилактики треснули по башке, от чего в глазах круги пошли, как ребенка подтащили к задней двери и бросили на сиденье. Еще один боец в потрепанной человеческой броне уселся рядом, а главарь занял переднее пассажирское. До того, как мы двинулись, я краем глаза уловил мощную плазменную вспышку, будто кто-то гранату взорвал. Черт, хана похоже Вилли. Даже жалко как-то.

Внедорожник рванул с места задним ходом, вылетел на поворот и по инерции развернулся почти на сто восемьдесят градусов. Водила оказался профи, улочки и повороты замелькали с такой скоростью, что я не успевал их считать. Запоминать даже не пробовал, толку-то, если я на местности не ориентируюсь и за вешнеца вовек не сойду. Главарь тем временем снял шлем, достал с бардачка аптечку и начал обрабатывать кровоточащую рану спреем, периодически вытирая ее салфетками. Примерно через семь минут безумной гонки, мы едва разминулись с пронесшимся мимо седаном. Главарь недовольно прикрикнул на водилу, но тот не ответил, так и продолжил гнать. Следующая встречная машина сама убежала от столкновения с нами, но с фонарным столбом разминуться не сумела.

- Мламни мручьд! – выругался главарь. – Инжюдн! Инжюдн, ротжколе! – Водила не отреагировал. На следующем повороте главарю пришлось бросить аптечку и вырывать баранку из его рук, чтобы разминуться со стеной. Лидер сорвал с водителя маску и ткнул его двумя пальцами под ухо, после чего вновь перехватил руль и потянул за рычаг под ним. Машина плавно начала тормозить, пока припадочно не задергалась и не заглохла, а вот боец за рулем дергаться только начал. Лидер подобрал с пола аптечку и вытряхнул содержимое на колени, подхватил автоинъектор и разрядил его в шею водителю. Секунды через три дерганье прекратилось, а голова вешнеца безвольно свалилась набок. Главарь приложил два пальца к шее и обернулся ко мне.

- Что ты его сделал? – спросил он с ужасным акцентом.

Такое впечатление, что здесь каждая собака бейсик знает.

- Что ты его сделал!? – повторил он более угрожающе.

- Ничего, - соврал я. Его парализовать должно было, а не убить, но эту информацию я при себе подержу.

- Льеолц ник ол, - сказал он второму бойцу.

Тот потянул свои загребущие ручки ко мне, но я перехватил их и сжал. Если с правой у меня ничего не получилось, то левая сработала как пресс. Затрещали выворачиваемые под бронеперчаткой суставы пальцев и вешнец взвыл как бык на скотобойне. Но триумф длился не долго. Перегнувшись через сиденье, главарь обрушил на мою голову рукоять пистолета. Дальнейшие события в памяти смазались. Помню, что мне силой открыли рот, а потом я захлебнулся в жгучей горечи.

Горечь так и зависла на краю сознания, пока весь мир медленно погружался во тьму. Я будто попал в клетку собственного тела. Как в бреду ко мне пробивались смутные образы и фразы, обрывались и тут же вспыхивали по новой настолько ярко, что оставляли после себя только выжженное во тьме пятно. Я боролся с этими образами, ловил и пробовал удержать, но они вырывались, пока наконец не замерли. Это были две смутные фигуры и невнятный шум. Фигуры медленно обрели краски, очертания стали четче, и я увидел, что одна из них намного выше другой. Так же медленно шум обрел очертания речи, отвратительной местной речи, но как я не силился, не мог вычленить отдельных слов.

- Люг ролмярть нзо епе итгтики спим, шулмрэп, - сказала фигура пониже.

Тот, что был выше обернулся, но лица его я не увидел, поскольку был ослеплен вспышкой.

- Люг ган мярть!

- Кылжтюн, шулмрэп!

Это «шулпреп» звучит уже второй раз. Надо запомнить. Шулпреп-шулпреп-шулпреп.

Кто-то нагло повернул мою голову, но сил сопротивляться не было. Да что там сил, я едва чувствовал тело! В глазах потемнело, потом прояснилось и перед лицом оказалась чужая морда с рогом на подбородке. Вешнец оттянул мне веко, похлопал по щекам, а я не сумел его даже послать. Наверное, оно и к лучшему, потому что после этого мужчина проверил мой пульс и вышел из комнаты.

По ощущениям у меня ушла целая вечность, чтобы пошевелится, но я сумел. Прежде всего, я моргнул и непроизвольно заплакал от рези в пересохших глазах. Потом я сумел захлопнуть рот и перестать пускать слюни на кровать. Каждое движение давалось мне как последний километр марафонцу, но я таки добежал. То есть сел и огляделся. Комнатка, в которой меня заперли, была небольшой, с одной дверью, тусклым светильником под потолком и полным отсутствием окон. По центру у противоположной к двери стены стояла большая кровать. Она же занимала большую часть жилой площади. Еще была небольшая тумбочка и кожаное кресло в углу возле двери.

При моей новой памяти это не самое худшее пробуждение. Учитывая то, что одет я… Какого хрена я голый!? И жирный. А пахнет приятно, и не горчит. Это крем? Стоп, почему пахнет? Я сунул палец в нос. Фильтров нет. Как долго можно продержаться на открытом воздухе, пока не сожгу легкие? Судя по отрывочным данным, несколько часов у меня есть. Хотя светофор на левом предплечье кричит о том, что система фильтрации забила резервуары токсинами до предела, так что возможно и меньше. Вот только если меня определили в стерильную комнату, сделанную специально под инопланетян, то, скорее всего, отпускать не собираются. Но и убивать не собираются.

Дрожа коленками, я встал и сделал первый неуверенный шаг. Второй дался легче. Третий, четвертый и я уперся в дверь. Стучать пока не будем. Вместо этого я начал разминать мышцы. Спортсмен из меня довольно ленивый, но кое-что вбили инструкторы Ар, нечто добавил Брайт, так что через пять минут я повалился на кровать без сил. Именно в этот момент, в дверь постучали. Где камера? Откуда за мной наблюдают?

- Да?

Дверь открылась, и внутрь вошел вешнец, внеся с собой горечь окружающего нас мира. В руках он держал сверток, который тут же перебросил мне.

- Одеватса, - сказал он и тут же вышел.

Это же лидер налетчиков. Пускай он сейчас и в повседневной одежде типа короткого халата на пуговицах и свободных штанов. Но этот кривой говор забыть сложно. Как жаль, что я еще не научился отличать эти лысые морды. Так бы запомнил, чтобы при случае гадость сделать.