— Тихо! — рявкнул оябун и остальные якудза тут же замолчали.

Кейташи Сато встал и обошел стол. Он остановился напротив нас. Я взглянул в его глаза открыто. Плевать на традиции и обычаи. Я не собирался отступать.

— Значит, ты ради маленького пиздюка готов пожертвовать всем? Готов подставить под удар старого учителя? Готов навлечь гнев на Мизуки? Готов опозорить меня в глазах остальных членов клана?

Я не отводил глаз. Пауза затягивалась. Мы играли в «гляделки» долго. Наконец я моргнул и произнес:

— Оябун Казено-тсубаса, Сато-сан, я с этим маленьким тануки прошел немало. Он спас мне жизнь на «Черном кумитэ». Он не отступал, когда была опасность. Он не ныл, когда было тяжело. И пусть он самый великий раздолбай изо всех в этом мире живущих, но я не оставлю его. Он мой подопечный. Он тот, кого я могу отнести к родным. И я не смогу его предать.

Оябун покачал головой, потом положил руку на моё плечо:

— Такаги-сан, ты мне нравишься своей упертостью. Есть в тебе что-то от того мальчишки, каким когда-то был я. И если ты ручаешься за своего подопечного…

— Ручаюсь! — вырвалось у меня.

Хлесь!

Широкая ладонь оябуна ударила по щеке. Коротко, без размаха. Не больно, но достаточно, чтобы я понял — старших прерывать нельзя. Киоси невольно втянул в себя воздух, я же потупился. В сотый раз проклял несдержанность молодого тела Изаму.

— И если ты ручаешься за своего подопечного как за самого себя, то я готов дать вам шанс, — ровным голосом, как будто ничего не произошло, проговорил оябун и повысил голос, глядя на своих возмущенно забурчавших вакагасир. — У вас будет пара недель, чтобы найти и ликвидировать Ёсимасу Сакурая. До конца месяца мы потянем время, поездим на встречи, будем притворяться незнающими ничего о малыше-тануки. Однако, Такаги, чтобы тебе жизнь раем не казалась, я даю в нагрузку ещё двоих человек…

— Сато-сан, но как же Хаганеноцуме-кай? Мы ещё… — начал было Иширу, но оябун не дал ему закончить.

— Приказ оябуна мы обсудим позже. Хино-хеби-кай уже плачет кровавыми слезами от действий этого белобрысого мальчишки. А ведь он обычный кобун, — потрепал Кейташи Сато меня по щеке. — И сдается мне, что такими же слезами будет плакать и Хаганеноцуме. А может и вовсе исчезнет, узнав, что этот мальчишка стал вакасю.

— Что??? — одновременно воскликнули Мизуки и Норобу. — Изаму стал вакасю?

— Да, я назначаю его командиром небольшого отряда. В отряде будут тануки и ещё двое людей. Это не обсуждается! — оябун подмигнул мне. — Вы пока идите. Возле выхода тебя будут ждать новые подопечные. А мы тут ещё немного с сэнсэем Норобу поговорим. Идите-идите, ничего с вашим драгоценным сэнсэем не случится.

Мы с тануки резво поклонились, досчитали до трех, а потом выскочили, не веря своему счастью.

Мы остались живы! И это в то время, когда я уже начал было вспоминать молитву «Отче наш». Я радовался так, что даже не стал подкалывать охранников у двери. Светился улыбкой ярче солнышка.

Я стал вакасю, а это уже повышение! Это как старший смены на предприятии, если вы понимаете, о чем я, или как ефрейтор в армии. То есть шел на получение звездюлей и возможную смерть, а получил повышение. Как же забавна порой бывает жизнь. Как же смешна… Мне хотелось смеяться в голос, но я сдерживался — теперь я небольшая, но шишка на теле клана якудзы. Надо вести себя соответствующе. Только улыбался изо всех сил.

Правда, улыбка померкла, когда увидел тех двоих, что ждали меня у выхода…

А я-то радовался. Улыбался… Думал, что заслужил поощрение в тот момент, когда едва не нагнули. Ан нет, оказывается нагнули. Да ещё как!

Я только покачал головой, когда увидел тот самый материал, с каким придется возиться.

— Эх, белобрысый хинин! Странно, что ты ещё живой? Не видел наверху нашего нового вакасю? Сказали, что сейчас будет спускаться, — пробурчал Ленивый Тигр, когда увидел меня, вышагивающего с гордым видом.

— Скорее всего он такой грозный, что хинин обделался и теперь наш новый вакасю ждет, пока развеется смрад, — хихикнул Малыш Джо.

Да, именно два этих здоровенных балбеса стояли внизу и надеждой смотрели вверх. Ожидали нового начальника…

— Как вы разговариваете со своим новым боссом? — взвизгнул Киоси. — А ну, упали на колени и начали пробивать лбами пол! Или я сам сейчас заставлю вас это сделать. Да, босс?

Киоси с надеждой взглянул на меня. Ох, ну и подхалимаж… Прямо-таки захотелось заехать ему по уху от души. Только что мялся и потел наверху, а сейчас готов разорвать за своего любимого босса.

— Щенок, не тявкай, а то тявкалку вырву и в другое место по пупок затолкаю, — процедил Ленивый Тигр. — Шутка неудачная у вас, вообще смеяться не хочется.

— Да уж, не до шуток нам. Сказали, что новый вакасю будет настолько грозным, что перед ним даже огонь тухнет, а вода сама собой испаряется, — поддержал Малыш Джо.

Вот вообще не ощущал себя настолько грозным. Интересно — кто это так поприкалывался над двумя увальнями?

Хотя, если бы я ссал в подставленные уши, то вообще про какого-нибудь семилапого восьмикрылого дракона рассказал бы — первое впечатление бывает порой самым важным при знакомстве.

У меня всё ещё теплилась небольшая надежда на то, что это ошибка, а сейчас вместо двух здоровенных амбалов подойдут два небольших молодых человека. Вот с таким материалом я бы поработал, а с этими двумя…

Это спустя полчаса я сделал галочку в памяти, что надо сэнсэю Норобу памятник при жизни поставить за ангельское терпение к своим ученикам. Это он нам вообще в жопу дул и сглаживал прямые углы, а мы как два засранных щенка лезли во всякое дерьмо и старались в нем основательно вымазаться.

Почему я так подумал? А при взгляде на своих новых бойцов, которых мне предстояло обучать, и которым в случае чего можно будет доверить защищать спину. Но это будет через полчаса, а пока что…

— Ребята, я так понимаю, что реально стал вашим боссом. Да, может быть это для вас шок, но мне…

— Да ладно загонять, хининская лепешка, — отмахнулся Тигр. — Иди вон бабушкам в ларьках рассказывай, они тебе за хорошую сказку скидку сделают. А нам нечего втирать!

— Да, мы люди серьезные. В случае чего можем на одну ладошку посадить, а второй такого леща отвесить, что глаза выскочат и наперегонки до самого Китая побегут, — нахмурился Малыш.

— У вас хоть имена-то есть? — спросил я. — А то как-то клички для меня не очень звучат. Словно собак подзываю.

— Клички у презренных тварей, а у нас прозвища, которыми нас наградил оябун. Потому мы и забыли свои имена, чтобы гордиться участью приемного отца в нашей судьбе, — с пафосом воскликнул Тигр. — А сейчас вали на хрен, хинин, и не мешай нам настраиваться на встречу с нашим новым старшим братом.

Тигр даже поправил костюм, который явно готовился к этому случаю. Неужели у оябуна это было заготовлено, а цирк с наказанием Киоси только был развлечением для остальных вакагасир? А что? Сидят там, ржут над нами, а сами…

— Ребята, вы мне тоже не очень симпатичны, поэтому я спрошу на всякий случай — тут кроме вас нет больше никаких двоих человек? Вменяемых, спокойных и готовых познавать глубинные тайны моей мудрости? — уже даже без надежды в голосе спросил я.

Так спросил. На всякий случай, чтобы потом, если вдруг совесть взбрыкнет, то заткнуть ей пасть ответом верзил.

— Нет, тут вообще никаких вменяемых людей нет, — простодушно ответил Малыш. — Тут только мы с Тигром.

Мда… Ситуевина…

— Всё-всё, поздоровались, а теперь валите отсюда. Не дай боги пойдет вакасю и подумает на вас двоих, что это вы встаёте под его начало, — замахал руками Тигр.

Я переглянулся с Киоси. Тот тяжело вздохнул и сочувственно покачал головой. Он понял, в какую задницу мы попали, но ещё не до конца прочувствовал её глубину. Если до этих амбалов уже целых пять минут не доходит, что неслучайности неслучайны, то вряд ли стоит им давать больше времени — всё равно не поймут, если не разжевать и в рот не положить.