На пустыре по левую руку виднелось взлетное поле для челноков и вздутая полоса крутого перехода от станции к Редуту. Это была идея Льюиса – вынести взлетное поле за пределы периметра, чтобы перекрыть туннель, если агрессор явится из Колонии.

Легата обнаружила, что скучает по мерному качанию слоевищ келпа в заливе, но келп отступал… отступал.

По спине ее пробежали мурашки.

«Несколько суток», – обещал Оукс.

Она закрыла глаза и увидела собственную фреску и указующий перст, направленный прямо ей в душу.

«Ты убиваешь меня!» – говорил он.

Как бы отчаянно ни трясла Легата головой, голос не унимался. Против своей воли она подошла к раздатчику и добыла себе рюмку. Пальцы ее не дрогнули. Потягивая спиртное, она вернулась к плазовой стенке и смотрела, смотрела, как волны пробивают себе дорогу через пляж к прибрежным скалам. Прежняя отметка высокой воды осталась в дюжине метров от нынешней. «Интересно, – подумала Легата, – не стоит ли разбудить Оукса?»

Над пляжем близ взлетного поля внезапно опустился почти до земли, сбросив запас газа, одинокий дирижаблик. Из караулки выскочила женщина-часовой, вскинула на плечо тяжелую лазпушку, но заколебалась. Легата затаила дыхание, ожидая вспышки оранжевого пламени и гулкого взрыва. Но женщина стрелять не стала. Она опустила оружие и только следила за хрупким дирижабликом, пока тот не обогнул охраняемую территорию.

Легата перевела дух.

«Что случится, когда нам некого будет убивать?»

Когда она смотрела на пейзаж за окном, мечты Оукса о планете-саде теряли всякую привлекательность. Когда он говорил об этом, все казалось таким естественным, таким близким, но…

«Как же Комната ужасов?»

Это был симптом болезни. В отсутствие нервоедов и рвачей… или келпа… не пойдут ли люди друг против друга, сбиваясь в племена?

Вдалеке проплыл еще один дирижаблик.

«Он мыслит».

И исчезающий келп. Оукс не ошибся – она читала отчеты неудачных экспедиций по изучению подводного мира.

«Он тоже мыслит».

Там, в глубине, таился разум, тянувшийся к Легате из-за пределов ее тюрьмы, ее царства фантазии, куда Оукс в недоверии своем никогда не ступит.

«Восемьдесят процентов площади планеты покрыто водой, а мы даже не знаем, что там творится!»

Она позавидовала ученым, рисковавшим своими жизнями (и терявшим их) на морском дне. Что они открыли там?

Два огромных валунов на берегу столкнулись с грохотом. Легата подпрыгнула от неожиданности и глянула на залив. Воды начали отступать, так же поспешно, как только что накатывали.

«Странно».

К барьеру скал под стенами Редута прибило не одну тонну валунов, и большую часть из них Легата видела внизу. Многие поражали размерами.

«Какая мощь таится в волнах…»

– Легата…

Резкий голос Оукса, внезапное его прикосновение испугали Легату. Пальцы ее сжались, и рюмка лопнула. Легата недоуменно уставилась на свои изрезанные пальцы, стекающую кровь, застрявшие в ладони осколки стекла.

– Садись сюда, милая моя.

В эту минуту он был только врачом, и за это Легата была ему благодарна. Оукс вынул осколки, потом обмотал ее руку клеткопластырем из раздатчика у комконсоли, чтобы остановить кровотечение. Прикосновения его были уверенными, но осторожными. Закончив, он потрепал Легату по плечу.

– Вот так. Тебе бы…

Прерывая его, зажужжала консоль.

– Колонии конец. – Это был Льюис.

– Что значит – конец? – взвился Оукс. – Как может вся…

– С пролетающего челнока виден только кратер на месте Первой лаборатории. Всюду кишат демоны, люки, ведущие на нижние уровни, взорваны… – Льюис пожал крохотными на экранчике консоли плечиками.

– Это… это же тысячи людей. И все… мертвы?

Легата не могла смотреть Льюису в лицо даже на экране. Она тихонько обошла диван и встала у плазовой стены.

– За герметичными люками еще может кто-то оставаться, – ответил Льюис. – Как спаслись мы, когда…

– Я знаю, как вы тут спасались! – взревел Оукс. – Что ты предлагаешь?

– Я не предлагаю ничего.

Оукс, заскрипев зубами, треснул по консоли кулаком.

– А тебе не кажется, что Мердоку можно поручить вытащить оставшихся?

– С какой стати рисковать челноками? Рисковать последним верным человеком?

– Ну да, да… Говоришь, кратер?

– Одни развалины. Похоже, там поработали лазпушками и резаками по пластали.

– Они… там челноков не осталось?

– Перед отлетом мы вывели из строя все.

– Да-да, конечно, – пробормотал Оукс. – Цеппелины?

– Ничего.

– Вы с Мердоком вроде бы утверждали, что очистили комплекс Первой? Все оттуда вывезли?

– Похоже, бунтовщики решили, что там остался запас «порыва». Они захватили оставшееся радио. Требовали помощи… от корабля.

– Они не… – Оукс не смог договорить.

– Корабль не откликался. Мы следили.

Тело босса сотряс тяжелый вздох.

– Сколько человек мы потеряли? – поинтересовалась Легата, не оборачиваясь.

– Один Корабль знает! – Льюис запрокинул голову и расхохотался.

Оукс прервал связь.

Легата стиснула кулаки.

– Как он может смеяться вот так…

Она покачала головой.

– Нервы, – буркнул Оукс. – Истерика.

– Это не истерика! Он же в восторге!

– Успокойся, Легата. Тебе надо отдохнуть. Дел у нас еще много, а мне нужна твоя помощь. Мы спасли Редут. У нас остались почти все запасы продовольствия и куда меньше едоков. Радуйся лучше, что ты жива.

«Эта тревога в его голосе, во взгляде…» Почти можно поверить, что он ее любит.

– Легата… – Оукс потянулся к ней.

Она отстранилась.

– Колония погибла. Следующие на очереди – келп и дирижаблики. А потом кто? Я? – Она слышала свой голос, но слова слетали с языка будто против ее воли.

– Ну, Легата! Если ты плохо переносишь алкоголь, тебе лучше не пить. – Он покосился на осколки стекла. – Особенно в такой ранний час.

Легата метнулась прочь, слыша, как Оукс по интеркому вызывает клона-уборщика, и ей казалось, будто все ее надежды разбились этим утром, а осколки потерялись в стеклянном блеске волн.

«Что могу я с ним сделать?»

Томасу и Ваэле показалось, что дирижаблики возвращаются для новой атаки. Раджа попытался закрыть люк и обнаружил, что тот заклинило. Ваэла то требовала, чтобы он поторопился, то спрашивала, не видать ли Керро.

В небе стояли оба солнца, и вода блестела, как зеркало. Гондолу так мотало по волнам, что у Ваэлы кружилась голова.

– Что они с ним сделают? – воскликнула она.

– Да Корабль их знает!

Томас рванул крышку люка, но та даже не шевельнулась. Во время первой атаки, когда капсулу дергало из стороны в сторону, что-то попало в механизм.

Томас вгляделся в летящие против ветра дирижаблики. Один поджал щупальца под самый газовый мешок – может, держит там Паниля? Гондолу тем временем отнесло от погибшего келпа в живую зеленую поросль. Под блестящими слабо подергивающимися слоевищами не было видно воды.

– Они возвращаются! – крикнула Ваэла.

Томас оставил надежду справиться с люком и нырнул обратно в гондолу.

– Держись за кресло! – сказал он Ваэле и последовал собственному совету, не сводя глаз с надвигающейся оранжевой лавины.

– Что они делают? – прошептала Ваэла.

Вопрос был, конечно, риторический. Оба подводника видели, как в последний миг дирижаблики замедлили ход и, словно по сигналу, отвернули мембраны парусов от ветра, заключая гондолу в объятия щупалец.

Ваэла выскочила из кресла, но, прежде чем она успела сделать хоть шаг, как стая дирижабликов рассредоточилась, и в люк опустился Керро Паниль.

Девушка попыталась уклониться от скользнувших ему вслед цепких щупалец, но они нашли ее. Колкие сухие кончики скользнули по ее лицу, и внезапно Ваэлу охватила какая-то пьяная развязность. Она ощущала свое тело, осознавала, где находится – в гондоле, повисшей в колыбели из сплетенных щупалец, – но все это не имело значения по сравнению с радостью, что волной бежала по всем ее жилам. И она понимала, что источником этого восторга был Паниль, а не дирижаблики.