– Скосоебившись…

– Как-как?..

– Тьфу! Скособочившись. Поймаю Фрейда – убью на фиг!

– Он же старенький…

– Ладно. – Вита обогнала Адама, развернулась и уперлась ему ладошками в грудь, останавливая. – Значит, так. Сейчас я буду объяснять, а ты понимай. Понимай! Я не знаю, чего во мне хочет женщина, чего – Бог, а чего – воинский начальник. Меня к тебе тянет чертовски, давно ни к кому так не тянуло, и я это вовсе не хочу скрывать. Но! Большое такое НО – двухметровыми буквами. Ты – латентный телепат. Я тебе уже говорила. А я – как бы это сказать… Я могу это в тебе нечаянно инициировать. И тогда я тебя потеряю. Понимаешь, да? Тебя у меня отберут… обставят охраной… А инициация проще всего происходит именно в постели. Именно когда… Но если я буду от тебя убегать, я тоже тебя потеряю. А я уже не хочу. И что мне делать? Что, скажи, пожалуйста, мне делать?.. – Она вдруг всхлипнула. – Сейчас, сейчас… уже все. Теперь ты все знаешь. Теперь легче, правда? И пошли обедать, я жутко голодная, а мама делает всякие вкусности…

Адам долго молчал. Шагал, по-детски стараясь не наступать на трещины в ярком сочном асфальте.

– Ты думаешь, это нас нарочно… свели? – спросил он наконец.

– Мартын, он такой: на руках фоска, а в рукаве всегда четверка тузов и джокер. Понимаешь? Как бы карты ни легли, а он в выигрыше. Либо он ставит раком кузенов, либо на дармовщинку получает мощного и пока что не засвеченного телепата, либо что-то еще… Наверняка что-то еще. Говорил же тебе дядя Коля, что нас используют втемную. Мартын закрутил эту дурацкую комбинацию… с ловлей на живца и все такое – как первый этап… Пока, видишь, клюет не та рыба.

– Пока клюет только жареный петух. Причем не на нас, а прямо в темечко.

– Я думаю, сейчас мы ему отомстим. Мама обещала курицу «Полет».

– Это как?

– Берешь бутылку пива, открываешь, натягиваешь на неё курицу, обмазываешь сметаной со специями и суешь в духовку. Потом главное – не сожрать вместе с костями бутылку. Просто и элегантно… – И Вита продемонстрировала, как выглядит курица «Полет», вид сбоку.

– Понял… Знаешь, что меня смущает больше всего? То, что мы, похоже, никому на фиг не нужны со всеми своими заморочками. На нас должны выйти вот, вот, вот и вот!.. – Он с хрустом загнул четыре пальца. – И где они? Я же этих котов жду – каждую секунду…

– Наверное, они умные, – сказала Вита.

– Коты умные – так ведь про марцалоидов этого не скажешь…

Темно-синий лимузин, длинный, как баржа, обогнал их и плавно остановился у тротуара. Из него одна за другой вышли медово-рыжая скалли, солнечно-рыжая скалли, янтарно-рыжая скалли, ярко-рыжая скалли, соломенно-рыжая скалли и редкой красоты натуральная блондинка с нежным отливом в рыжину. Последним из недр бездонного автомобиля выбрался молодой человек, удивительно похожий на первого исполнителя Малдера, того самого, ещё до Вторжения. Скалли выстроились в шеренгу, а малдер ленивым строевым шагом прошел мимо них, встал перед Адамом, предъявил удостоверение спецагента ФБР и с легким прибалтийским акцентом произнес:

– Нам выпала высокая честь вернуть вам вашу вещь. – Он протянул Адаму похищенный бумажник. – Банда оборотней обезврежена. Наши ряды вновь чисты. Служим Земле!

– Служим Земле! – негромко, но веско повторили скалли. Потом они повернулись, без суеты, но очень быстро втянулись в салон машины, дверь закрылась с каким-то чмокающим звуком, наводящим на мысль о герметизации, – и лимузин беззвучно оторвался от асфальта, стремительно набрал скорость и исчез за углом.

– Даже радиацию не померили… – присвистнула Вита. – Тебе это ни о чем не говорит?

Адам покачал головой. Он был в полнейшей оторопи. Вита раскрыла бумажник. Подняла взгляд на Адама.

– Зачем ты брал столько денег? – спросила она.

– Не в номере же оставлять…

– Слушай, тут записка.

На листочке плотной бумаги было выведено: «TRUST NOONE!»

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Ненавижу, – сказал Адам. – Когда вот так вот – намеками, подмигиваниями… Нам что теперь – этот долбанный сериал смотреть?

– Ага, – сказала Вита, – тут на обороте перевод. «В городе что-то затевается. Карнавал с переодеваниями и резней. Завезено и спрятано несколько тысяч комплектов различной униформы. Остерегайтесь. У. Скиннер».

– Еще этого нам не хватало. Для полноты излишеств. Дома телефон есть?

– Есть.

– Побежали…

На бегу Вита спросила:

– А как, интересно, иксанутые узнали, где нас искать?

– Спросили у кого-нибудь, – отмахнулся Адам. – Чего там. Подпольщик на подпольщике. Шпион на шпионе. Все все знают. Что тут удивляться?

– Шпион Штирлиц, живущий в коммуналке, – сказала Вита. – Это смешно.

– Я жил в коммуналке, – сказал Адам. – Лет до семи.

– И я, – удивилась Вита, переходя на шаг. – Только до четырех. И вообще я жила под столом.

– Как в нас много общего, – сказал Адам. – Я жил в шкафу.

– Мы пришли.

– Это здорово…

Перед дверью квартиры Вита критически осмотрела Адама, повернула к себе спиной, потом – снова лицом.

– Да, этого уже не исправишь. Впрочем, после Жуковича… Запомни; папа – Максим Леонидович, мама – Лионелла Максимовна. Они не виноваты. А ты – не перепутай. Иначе я никогда не убедю их в том, что с тобой можно ходить в кино…

Она вдавила кнопку звонка и тут же своим ключом отперла дверь.

– Это мы! – крикнула она на всю квартиру. – Привет! Нам надо позвонить, а потом уже лопать! Это Адам… – Реплика была адресована папе, который как раз появился в коридоре, опоясанный полотенцем. Академик поклонился, вздернул брови и снова скрылся в ванной.

– Телефон там, пошли, – скомандовала Вита. – Это Адам… – повторила она для мамы, спешащей к мужу с охапкой одежды. – Ну вот, видишь, как хорошо получилось. А ты боялся. Звони.

Адам упрямо дождался, пока Мартына разыщут «на территории», и коротко отчитался о происшествии. Мартын засопел в трубку.

– Может, охрану вам выделить? – в раздражении спросил он наконец.

– Лучше танк. Права у меня есть.

– Все хохмочки строишь. Ты где сейчас?

Адам назвал адрес.

– Оперативная машина в разгоне. Освободится – пришлю. Ждите. Сами никуда не суйтесь.

– Вы это серьезно?

– У нас только что подстрелили охранника. Почтальон. Компрене?

– Взяли?

– Ушел. Наш парень жив, но тяжелый.

– Сидим и ждем. – Шутить Адаму расхотелось. Какие уж тут шутки.

Он не успел положить трубку, как раздался звонок в дверь. Почти сразу щелкнул замок. Адам остро ощутил отсутствие пистолета…

– Ну, наконец-то! – преувеличенно весело сказала Лионелла. – Все, все, теперь за стол… – И речь сменилась неразборчивым шепотом.

Вита подошла к Адаму сзади и легонько шлепнула по плечам:

– Отбой. Расслабься.

– Да я вроде бы… – Адам смутился. – Очень заметно?

– Внешне – почти нет, – сказала Вита.

– Понял. А кто пришел?

– Понятия не имею. Но кто-то свой. Чужие так не ходют. – Вита произнесла последнюю фразу специальным шпионским голосом.

– Может, пойти чего помочь?

– Помочь? Нам уже ничто не поможет. Стол накрыт.

И правда, все давным-давно было выставлено на стол, плотненько, почти без зазоров: приборы, бутылки, бокалы, искрящиеся салатницы, наполненные многоцветными произведениями кулинарно-художественного искусства и прикрытые пленочкой, чтобы не подсохли, блюда с колбасками, ветчинками, розовыми ломтиками подкопченного сала, вазочки с оливками и солеными рыжиками, посыпанными колечками свежего лука, целые и нарезанные помидоры, огурчики разной степени солености и остроты, композиция из прозрачной семги, с фиолетовым отливом тунца и темно-красного кижуча… Золотисто-коричневая курица «Полет», уже освобожденная от бутылки, но сохраняющая гордую осанку и размашистость в движениях, заключенная в большой прозрачный термос, медленно приближалась к своему аэродрому в центре стола. Размером она была с хорошего петуха, но отличалась плавностью и изяществом бедер…