С каждой минутой у Фила повышалось давление. Густая жидкость текла по его венам, грохотала в ушах, пока зрение не заволокло красной пеленой перед глазами. Планам Патриции не суждено было сбыться. Фил знал это всем своим сердцем и душой. Он также знал, что Роулингсы никогда, никогда не узнают, почему прекратились рассылки. Если бы Фил мог сделать это без чьего-либо ведома, он бы это сделал. К сожалению, он уже позволил Эрику и Тейлор участвовать в слишком большой части операции.

Пока Фил ждал прибытия Патриции в ее гостиной, Эрик поджидал рядом с машиной. За эти годы у двух мужчин сложилось доверие, которое приходит только со временем и опытом. Эрик был стойким бойцом, посвятившим свою жизнь Роулингсу, даже поначалу пожертвовав Клэр. Хотя Роулингс утверждал, что Эрик не имел отношения к похищению Клэр, Роуч нутром чуял, что Эрик помогал. Роулингс не смог бы вернуть ее в Айову в одиночку. Обратной стороной их партнерства было то, что сам Фил чувствовал то же самое. Если бы дело дошло до столкновения, а оно было близко, Фил всегда выбрал бы Клэр. Знание, что их две основные цели были объединены, дало Эрику и Филу общую цель. А с Николь сомнений не было: оба мужчины отдадут свои жизни.

Помощь Тейлор оказалась неоценимой. Розовая комната была тонким предупреждением, но заявления Ами были абсолютным сигналом. Никто не ожидал, что офис-менеджер юридической конторы «Даймонд» будет столь откровенна. Было сомнительно, что Эрик или Фил получили бы те же результаты с такой же легкостью. Тем не менее, в этот момент, когда Фил ожидал прибытия Патриции, Тейлор была в Айове с Клэр и Николь: чем меньше людей знали правду об этом дне, тем лучше. Время было выбрано идеально: поскольку Роулингса не было в городе, отсутствие Эрика и Фила выглядело бы так, как будто они сопровождали Роулингса в Чикаго.

Звук поворачивающегося в замке боковой двери ключа вернул Фила в настоящее. И снова его сердцебиение участилось, когда он услышал не только ее шаги по кухонному полу, но и звук ее голоса. По камерам наблюдения он узнал очень мало информации, но с помощью них у него был распорядок дня Патриции. Каждый вечер она возвращалась с работы, входила через кухню, запирала боковую дверь и вешала ключи на ближайший крючок. Следующей ее остановкой будет кофеварка. По ночам она не выходила из дома до утра. Никогда за то время, что он наблюдал, с ней никого не было.

Фил затаил дыхание, слушал, как говорит Патриция, и ждал другого голоса. Отозвался звук кофе машины Кёриг, но другого голоса не последовало. Он вздохнул, услышав подтверждение: Патриция разговаривала по телефону.

Бесшумно ступив в тень ее гостиной, Фил ждал, зная, что следующей остановкой будет ее спальня, где она переоденется. Как только ее разговор будет завершен, Фил планировал заявить о своем присутствии. Не было никакой необходимости скрываться. Патриция узнает его сразу, как только увидит. В прошлом у них было больше, чем несколько разговоров.

Пока она шла в свою спальню, все еще разговаривая, он вспомнил, что слышал о причине ее увольнения. Улыбка появилась на его губах, когда он вспомнил, как Брент посвятил его в детали. Брент был тем, кто санкционировал более крупное, чем обычно, выходное пособие. В конце концов, Патриция Майлз была помощницей генерального директора миллиардного конгломерата. Полумиллиона долларов должно было хватить, чтобы обеспечить ее молчание и позволить ей ускользнуть. Изменение ее личности никогда не было частью сделки. Брент предложил Патриции Майлз блестящие рекомендации. Она могла бы легко перейти в любую компанию из списка Fortune 500 и преуспеть. Ситуация, с которой она теперь столкнулась, была создана её собственными руками.

Продолжая слушать, Фил натянул кожаные перчатки. Патриция все еще была в спальне, когда наконец попрощалась. Только когда она прошла по коридору к ожидающей ее чашке кофе, он дал знать о своем присутствии. Выйдя из гостиной, Фил бесшумно направился в ярко освещенную кухню.

— Мисс Майлз, — заявил он холодным, ровным тоном.

Плечи Патриции напряглись, когда он услышал, как она ахнула. Медленно она повернулась в его сторону. В ее глазах закружились смятение и страх, а гнев и решимость соперничали за господство. Раздвинув напряженные губы, она наконец спросила:

— Мистер Роуч? Что вы делаете в моем доме?

Медленно покачивая головой, он сказал:

— Ну же. Я уверен, вы можете придумать вопрос получше. У меня есть один вопрос: чем занимается выпускница Массачусетского технологического института и Стэнфордского университета в Оливии, штат Миннесота, работая помощником юриста? Особенно та, которая получила прекрасное выходное пособие с многообещающими блестящими рекомендациями? Мисс Майлз, вы могли бы вести светскую жизнь в Нью-Йорке или, еще лучше, где-нибудь за границей, возможно, в Лондоне.

Ее пепельная бледность усилилась, когда взгляд Патриции медленно скользнул по кухне.

— Я… я хочу, чтобы вы ушли.

Весеннее небо за окном начало темнеть. Он не мог бы придумать лучшего антуража. Помимо того, что Патриция скрылась с радаров, она также выбрала дом поодаль, по крайней мере, в полумиле от ближайшего соседа. Низкий смешок вырвался откуда-то из глубины горла Фила. Тот, который даже ему показался зловещим.

— Действительно, мисс Майлз, ваше время для предъявления требований истекло. Теперь у меня есть требования. — Ее испуганные глаза встретились с его. — Мисс Майлз, мои требования просты и понятны. Вам была дана возможность скрыться и продолжать жить своей жизнью. Вместо этого вы решили отомстить. У Роулингсов этого было более чем достаточно — достаточно, чтобы хватило на всю жизнь. Я хочу, чтобы вы исчезли из их жизни. Я хочу, чтобы вы никогда не пытались связаться с ними каким-либо образом снова.

— Кто сказал, что я…

— Не прикидывайтесь дурой. Ваш интеллект — вот, что завело вас так далеко. Попробуйте извлечь из этого выгоду. Это могло бы спасти вам жизнь. Скажите, что оставите их в покое.

— Спасти мне жизнь? — спросила она. — Что это значит?

— Я дал вам ответ. Произнесите его.

— Я оставлю их в покое.

Фил услышал, как ложь с легкостью слетела с ее языка.

— Я не знаю, что вы планировали добиться своей рассылкой, но что бы это ни было, все кончено.

— Объясните мне, что вы имеете в виду, кончено? — В ее глазах отразилась паника. — Что вы задумали? Мистер… Тони знает, что вы здесь?

Фил полез в карман.

— Нет. Никто не знает, что не в вашу пользу. Я здесь, чтобы вас предупредить.

— Предупредить меня?

— Откажитесь от своего квеста, что бы это ни было. Воспользовавшись почтовой службой США для отправки своих писем с угрозами, вы совершили федеральное преступление, которое карается лишением свободы на срок до двадцати лет.

Ее спина снова вызывающе выпрямилась.

— Я никогда никому не угрожала. И, насколько я помню, вы не служите в правоохранительных органах.

— Нет — еще один недостаток для вас. И вы действительно угрожали. Вы также пытались манипулировать и отравлять жизнь, что карается законом.

— Хорошо, — сказала Патриция, переступая с ноги на ногу, чтобы отойти от Фила. — Никто не может доказать, что это была я.

— Опять ошибаетесь, мисс Майлз. У ФБР есть ваша ДНК. Я гарантирую, что, если они поймают вас, вы проведете время за решеткой. Возможно, мы сможем организовать вам общую камеру с Кэтрин, раз уж вы пользуетесь ее идеей.

Румянец прилил к ее щекам.

— Это была моя идея — напомнить им, напомнить ей! Никто не возьмёт меня под стражу. Это она. Она вернётся в психушку, где ей самое место. Вы не понимаете. — Она качала головой, размахивая руками по бокам. — Я ему нужна. Я была рядом с ним. Я была там для него. Она сумасшедшая! Она его не заслуживает…

Патриция продолжала протестовать, когда рукоятка холодного пистолета в кармане куртки Фила идеально легла в его ладонь. Старому Филу очень хотелось положить конец ее нелепым рассуждениям; однако новый Фил вспомнил предупреждение Тейлор. Никогда Фил не беспокоился о последствиях своих действий; с другой стороны, никогда раньше у него не было таких забот и отношений, которыми он наслаждался в настоящее время. Узы, которые он чувствовал с Роулингсами, были обоюдоострыми. Хотя он начал наслаждаться общением и взаимопониманием, в этот момент он почувствовал, что та же самая связь ограничивает его возможности. Не то чтобы он не мог убить Патрицию. Он убивал и раньше, и, сделав это снова, гарантировал бы ей молчание в будущем. Дело было в том, что впервые на его памяти Фил не хотел рисковать жизнью, которой жил. Он не хотел исчезать. Залечь на дно при нынешней жизни было не вариант.