Он был торговцем тканей. Я часто сидел рядом с ним, когда он обслуживал покупателей, – его манера вести дела была довольно странной.

Но он им нравился; если его не было, они спрашивали: «Где он? Когда он придет? Мы придем попозже».

Первым делом он спрашивал покупателя: «Ты хочешь быть обманутым? Дело твое. Ты хочешь заплатить реальную цену или ты хочешь заплатить больше? Решай и скажи мне. Если ты хочешь заплатить больше, то будем торговаться. И запомни вот что…»

В нашей деревне была прекрасная река, а на берегу реки росли очень сладкие арбузы. Нигде больше мне не попадались такие сладкие арбузы. Они были такими сладкими, что река получила название Саккар, что значит «сахар».

И дедушка говорил покупателю: «Послушай, арбуз ли упадет на нож или нож упадет на арбуз – в любом случае арбуз будет разрезан. Ты – арбуз, я – нож. Так что решай! Будем торговаться или нет? Если мы будем торговаться, ты заплатишь больше. Я знаю точную цену. Я не могу согласиться на более низкую цену, но на более высокую цену я могу согласиться в любое мгновение. Если ты не хочешь быть обманутым, я назову тебе реальную цену. Только помните о ноже и арбузе».

Так что, ученик ли исчезает в мастере или мастер исчезает в ученике – это не имеет значения… Арбуз все равно будет разрезан!

И ты – арбуз, а я – нож. Так что наслаждайся и чувствуй себя богатой.

Все идет, как надо.

Пятый вопрос:

Ошо,

Когда я сижу на твоей беседе, я чувствую твое безмолвие и чувствую, что становлюсь частью этого безмолвия. Это бессловесный процесс все большего и большего растворения в безмолвии.

И в то же самое время есть и твои слова. Я слышу их, и внезапно между безмолвием и словами возникает связь, и я чувствую огромную благодарность за твои чудесные слова. Безмолвие и слова сливаются в одно целое.

Не мог бы ты рассказать что-нибудь об этом процессе – действительно ли можно словами выразить бессловесное?

Да, слово может выразить бессловесное, но только для немногих избранных, только для тех, кто абсолютно безмолвен.

Слово, исходящее из безмолвия, несет с собой бессловесное безмолвие.

Дальше все зависит от воспринимающего – если его ум полон слов и болтовни, то безмолвие и бессловесность уничтожаются, и он слышит только слово.

Но если вы безмолвны, вы слышите слово и слышите также бессловесное; вы слышите звук и переживаете также беззвучное.

О жизни Махавиры рассказывают нечто странное. Вряд ли такое могло произойти на самом деле. Я не думаю, что это основано на исторических фактах. Особенно во внешнем мире это выглядит абсолютно бессмысленным и иррациональным.

Но здесь я могу рассказать вам эту историю. И я могу сказать, что такое могло произойти, – это происходит здесь, так почему это не могло происходить во времена Махавиры. Время не имеет значения, но это можно рассказать только тем немногим избранным, которые сами переживают нечто подобное.

Рассказывают, что Махавира никогда не говорил. Хотя есть священные писания – но Махавира никогда не говорил, он просто оставался безмолвным. У него было одиннадцать учеников, которые пребывали в глубоком безмолвии, и в этом безмолвии нечто передавалось от Махавиры ученикам. И эти одиннадцать учеников написали священные писания; они рассказали людям то, что сообщил им Махавира.

Поэтому всякий раз, когда кто-то говорит, что Махавира сказал то-то и то-то, помните, что это не было произнесенным им утверждением. Махавира никогда не говорил, он молчал. Но что-то происходило между ним и избранной группой его учеников, и эти ученики стали говорить от его имени. Они разошлись по стране, распространяя его послание.

Где гарантия, что они услышали то, что надо? Где гарантия, что они сами не придумали то, что они слышали? Где гарантия, что они не говорили от своего имени? Гарантия есть, и эта гарантия в том, что все одиннадцать человек услышали одно и то же.

Все одиннадцать учеников должны были сразу же записывать все, что они слышали, и поэтому все одиннадцать не могли вообразить одно и то же – это и есть абсолютная гарантия: они слышали, безмолвие говорило с ними. Между его безмолвием и их безмолвием существовала связь. Последователи Махавиры не могут доказать это.

Я спрашивал многих монахов-джайнов:

– Вы можете доказать это?

И они говорили:

– То были дни истины, а это – век темноты. Сейчас это нельзя доказать и нельзя пережить.

Для них это просто вера, и чаще всего они предпочитают не говорить об этом, потому что это ставит их в неловкое положение. Если кто-то поднимает этот вопрос, они не находят правильного ответа.

Но в нашей мистической школе это происходит, поэтому история о Махавире не может считаться выдумкой.

По мере того, как мои саньясины будут расти в безмолвии и двигаться глубже в медитацию, по мере того, как будут спадать их маски и их связь со мной будет становиться все более и более невинной, первое, что произойдет, – это то, что они услышат мои слова, и вместе со словами они услышат мое бессловесное послание.

А на втором этапе мне даже не нужно будет пользоваться словами. Я могу просто сидеть здесь, а вы можете слышать бессловесное послание.

Прежде чем я оставлю это тело, я хочу, чтобы это стало экзистенциальным переживанием не только для одиннадцати человек, а для тысяч людей. Только это может придать достоверность истории Махавиры. За двадцать пять столетий последователи Махавиры потерпели неудачу, они не смогли привнести в это никакой рациональности – потому что дело здесь не в разуме, а в медитации.

Вы удивитесь, узнав, что вся жизнь Махавиры – это жизнь в медитации, а в джайнизме о медитации просто забыли. Вся религия стала лишь ритуалом.

Так что это правда: вместе с моими словами ты можешь слышать и бессловесное. И скоро ты сможешь слышать бессловесное даже без слов. Этот день, когда я смогу говорить с тобой без слов, будет днем великого празднования.

Безмолвная встреча, общение без шума, музыка без звуков… Ничего не говорится, но все может быть услышано, понято и сразу же пережито.

Шестой вопрос:

Ошо,

Кажется, немецкая молодежь противоречит Ницше! Я видел такую надпись: «Бог не умер, просто он не может найти место, чтобы припарковать свою машину». Что ты думаешь об этом?

Нельзя сказать, что немецкая молодежь не права, и нельзя сказать, что она права; она просто не знает всей ситуации.

Фридрих Ницше находится в том же положении – ни прав, ни не прав, – потому что он тоже не знает всей ситуации. Он говорит: «Бог умер».

В каком-то смысле это верно, но на самом деле Бог совершил самоубийство. А почему он совершил самоубийство? Потому что он не смог найти место, куда припарковать свой старый «форд». Так что и немецкая молодежь права, и Ницше прав.

Это тот самый старый «форд» – он описан в Библии, – которым воспользовался Бог, чтобы вывезти Адама и Еву из садов Эдема.

Вывезти? На чем? На старом «форде» модели «T». И должно быть, это происходило где-нибудь в Бомбее, потому что я объездил весь мир… Нигде, кроме Бомбея, не найти таких древних моделей.

И правительство Индии стоит на защите древних моделей: оно не позволяет ввозить в страну новые машины и вывозить старые.

Бомбей – огромный музей старых автомобилей. Если поискать, то в нем можно найти самый первый автомобиль, на котором Бог вывез Адама и Еву из рая. И куда он их привез? На вокзал Виктория!

Первый вопрос:

Ошо,

Я боюсь встречаться с тобой. Дрожащий от страха, потрясенный, одинокий… Это означает смерть.

Встреча с мастером – это всегда своего рода смерть. Это смерть всего, чем ты являлся, смерть твоего прошлого, смерть твоего эго, смерть твоей личности. Но это не только смерть, но и воскрешение: это рождение нового, рождение свежего и невинного, это новый восход солнца, новое цветение твоего существа. Но, естественно, сначала ты должен встретиться со смертью, ты должен через нее пройти. Только после этого возможно возрождение.