И когда картина была завершена, он написал своему брату короткое письмо: «Я совершаю самоубийство не от отчаяния – ведь я один из самых счастливых людей в мире. Я делал то, что я хотел делать, несмотря на то, что весь мир осуждал меня. Моим последним желанием было отобразить всю биографию солнца в одной картине. Сегодня картина завершена. Я очень рад, и мне теперь незачем жить. Я жил, чтобы писать картины; моей жизнью была живопись, а не дыхание».

И он застрелился.

Его нельзя отнести к числу обычных самоубийц. Это не самоубийство – он сделал это не от отчаяния, не от тоски, не потому, что потерпел неудачу. Он сделал это потому, что достиг потрясающего успеха, тотальной реализации и увидел, что теперь ему незачем продолжать жить и просто ждать смерти… «Я сделал работу, которую хотел сделать».

Каждому творческому человеку необходимо понимать, что как только люди начинают думать, что с его головой что-то не так, он должен радоваться тому, что перешел границу мирского и посредственного. Теперь у него выросли крылья, которых у других нет.

И я вижу в тебе эту возможность, потенциал.

Медитируй и позволь музыке стать твоей медитацией. Пой и позволь пению стать твоей жизнью, самим твоим дыханием, биением твоего сердца.

В мире господствует очень глупая идея, что религиозны только святые. На самом деле почти девяносто девять и девять десятых процента святых не религиозны. Настоящих религиозных людей можно найти среди творцов – танцоров, поэтов, художников, певцов, музыкантов, скульпторов. Будущее принадлежит творческому человеку.

Прошлое принадлежало праведникам, которые не были творческими людьми. Они ничего не создали, их единственным достоинством было самоистязание. На самом деле все они были мазохистами. В более разумном мире их бы лечили, а не поклонялись им. Они были не святыми, а психически больными людьми. Но поскольку нетворческие люди доминировали, творцам приходилось очень много страдать. Их считали больными.

Будущее будет совершенно иным. Сейчас никто не может быть святым только потому, что он способен себя истязать. Такому человеку место в цирке.

У Тургенева есть прекрасный рассказ.

В одном цирке работал человек, все мастерство которого заключалось в том, что он мог голодать на протяжении сорока, пятидесяти дней – столько, сколько цирк оставался в одном городе. Все то время, пока цирк находился в городе, он голодал. Его проверяли доктора, люди следили за ним – он не принимал пищи.

Цирк переезжал из города в город, и затем он приехал в столицу, где оставался более сорока дней. И что такого в человеке, который голодает? На него можно посмотреть один раз – после этого он уже не вызывает никакого интереса. И через несколько дней люди забыли о нем.

Рядом с цирком было много палаток, но поскольку в палатку с голодающим человеком никто не приходил, ее поместили в самом конце. Так что о нем совсем забыли. Даже дирекция цирка забыла о нем, потому что он оказался никому не нужен. И он продолжал свое голодание после того, как прошло сорок дней, так как он забыл, что надо считать дни. Он знал только то, что, когда цирк переезжал из одного города в другой, в дороге ему давали еду.

Он умирал. И тогда кто-то вспомнил: а как там великий голодающий? Хозяин бросился к нему. Этот человек был на грани смерти, его голодание продолжалось девяносто дней. Девяносто дней – это предел продолжительности голодания для человека, если он здоров.

Его спросили:

– Ты что, с ума сошел? После сорока дней тебе нужно было сообщить об этом, нужно было позвать кого-нибудь.

Он ответил:

– Тому было две причины. Первая: я никогда не считаю дни. Вторая: постепенно я осознал, что, похоже, на этот раз времени прошло больше, чем обычно, но голодание стало привычкой. Теперь прием пищи создает для меня трудности. И когда вы переезжаете из одного города в другой, мне приходится очень тяжело. Сорок дней я голодаю… а в течение семи дней, пока вы переезжаете в другой город, прием и переваривания пищи становятся для меня ужасной пыткой. Я почувствовал облегчение от того, что срок голодания оказался длиннее.

В отношении голода нужно запомнить несколько вещей. Если вы голодаете, вы будете испытывать голод только первые три дня. Через три дня чувство голода начнет исчезать, потому что в организме есть аварийный механизм: в течение трех дней он ждет пищи – больше он ждать не может. Через три дня ваш организм начинает поедать самого себя. Именно поэтому вы худеете.

Вы когда-нибудь задавались вопросом, куда девается этот вес?

Голодание – это своего рода каннибализм, самоедство. Это наихудший вид каннибализма. Съесть кого-нибудь другого – это еще можно понять, но есть самого себя!

Но таковы были ваши святые. Их достоинства были на службе смерти, а не на службе жизни.

Я хочу, чтобы мои саньясины стали святыми с новым качеством – качеством, которое служит жизни, питает жизнь, утверждает жизнь, делает жизнь более прекрасной, привносит в нее больше цветов.

В прошлом медитация была жизнеотрицающей: отрекись от жизни и всего, ради чего стоит жить.

Для меня медитация – это нечто противоположное тому, чем она была до сих пор.

Медитация – это безмолвное сердце, спокойный ум, который может сделать жизнь более привлекательной, более приятной, более богатой во всех отношениях.

Я не хочу, чтобы вы от чего-то отказывались.

Я хочу, чтобы вы наслаждались всем, что вы делаете.

Ты – музыкант. Позволь музыке быть твоей медитацией. Это и есть твоя религия – не ислам, не индуизм, не христианство. Твоя религия – музыка. Если кто-то является танцором, то его религия – танец.

Второй вопрос:

Ошо,

Почему каждому хочется притворяться тем, кем он не является? Что за психология скрыта за этим?

С самого раннего детства каждого человека осуждают.

Все, что он делает сам по себе, по своему собственному желанию, оказывается неприемлемым. У людей, у толпы, в которой ребенок вынужден расти, есть свои собственные идеи и идеалы. Ребенку приходится приспосабливаться к этим идеям и идеалам. Ребенок беспомощен.

Задумывались ли вы когда-нибудь о том, что человеческое дитя – самый беспомощный детеныш во всем животном мире? Все животные могут выжить без поддержки родителей и окружения, но человеческое дитя выжить не может, оно сразу же погибнет. Оно самое беспомощное существо в мире – такое беззащитное перед смертью, такое нежное.

Естественно, те, у кого сила, могут вылепить из ребенка все что угодно.

Поэтому каждый против своей воли стал тем, кем он является. Это и есть та психология, которая скрыта за фактом, что каждый человек притворяется тем, кем он не является.

Каждый человек находится в состоянии шизофрении. Ему никогда не позволяли быть самим собой, его заставляли быть кем-то другим, так что его натура не позволяет ему быть счастливым.

И когда ребенок вырастает и становится на собственные ноги, он начинает претендовать на то, что не является частью его существа, но что он хотел бы иметь в себе. В этом безумном мире он оказывается сбитым с толку. Из него делают кого-то другого, он не таков. И он знает это. Каждый это знает – его заставили стать врачом, инженером, политиком, преступником, нищим.

Вокруг много разных сил.

В Бомбее есть люди, чей бизнес заключается в том, что они похищают детей, делают из них калек, слепых, хромых и заставляют их просить милостыню и каждый вечер приносить все деньги, которые они собрали. Да, им дают еду, дают кров. Но к ним относятся как к товару, а не как к человеческим существам. Это – крайний случай, но то же самое происходит с каждым, в большей или в меньшей степени. Никто не чувствует себя легко и непринужденно с самим собой.

Я слышал об одном великом хирурге, которого провожали на пенсию; он был очень известным. Собрались все его студенты и коллеги – танцевали, пели и пили, а он с печальным видом стоял в темном углу.