Моисей быстро царапал острием ножа замысловатые иероглифы на сколе плоского камня. Осия поглядывал исподлобья, погруженный в свои мысли. Старому вождю оставалось дочертить последнее слово, когда ученик отвлек от важного дела:

— Учитель, объясните, как вы гром ухитрились вызвать?

— Что ты имеешь в виду, Осия?

— Пылающую вершину не так сложно сотворить. Достаточно наносить кувшинов с елеем, да поджечь в нужный момент. Если масла достаточно окажется, огненный столб высотой в три десятка локтей взметнется. Статую Нехуштана, вы, как я понял, заранее приказали изготовить. И как только случай подходящий выпал, когда Аарон Елисавету принес, что чудесным образом от укуса смертоносной кобры не умерла сразу, так вы тотчас представление устроили. С пылающей вершиной и медным змеем. Зато как гром среди ясного неба сделали, никак в толк не возьму.

— Вот ты о чем, — лицо Моисея расплылось довольной улыбкой. — Ты, погляжу, день ото дня все смекалистей становишься. Понимаешь уже, что к чудесам стоит заранее готовиться.

Моисей мягко взял Осию за плечо, глаза старого вождя вдруг сделались серьезными:

— То, что ты сейчас сказал — и есть первое знание десятой заповеди «Используй Высшую Силу» . Будь готов к неожиданностям, думай, как любой случай повернуть на благо себе. В египетском царстве среди верховных жрецов поговорка ходила: «Счастье благоволит подготовленным». Знаешь, чем удачливый вождь от неудачника отличается? Часто приходит благоприятный момент, неудачник и рад бы воспользоваться, а нет — не хватает какой-то мелочи. В тот раз, когда кобра на Елисавету бросилась, не будь у меня статуи готовой, не сложи я на вершине горы запасы елея, не имей я людей, обученных по сигналу масло поджечь, не удалось бы ничего. А так всего за одну ночь принудил я израильтян богов египетских забыть и одному Господу-Яхве поклоняться.

Моисей кинул тревожный взгляд на Осию, пальцы которого вдруг опять принялись поглаживать старый шрам. Ему показалось или губы ученика на самом деле упрямо сжались? Внимательно наблюдая за молодым вождем, учитель спокойно продолжил:

— Но предусмотреть только то, что от тебя зависит, недостаточно. Люди ждут, что вождь окажется дальновидным, чтобы напастей избежать. А ведь случается и такое, на что повлиять никто не может. Молния дерево сожжет, зимний ливень паводок в ущелье горном подымет, на долину камнепад обрушится. Если сумеешь такой случай себе во благо повернуть, люди тебя не просто уважать станут. Сравняешься тогда в их глазах по мощи с Господом Богом. И любое твое приказание люди будут, как Божью волю воспринимать. Это уже не просто уважение. Это — любовь, это — преклонение. И это второе знание десятой заповеди. Обратишь нежданную напасть во благо — в глазах людей станешь могущественнее Господа.

Полуденная жара подернула белесой дымкой верхушки гор, скрыла от глаз далекие долины. Небо, еще час назад чистое и голубое, теперь казалось забрызганным расплавленным серебром, лужицы которого расплывались во все стороны, причудливо соединяясь и сверкая отражением солнца. Осия терпеливо ждал ответа на свой вопрос. Знал, что рано или поздно учитель до него доберется.

Моисей почти ласково улыбнулся (или это солнечный лучик смягчил резкие черты старческого лица?):

— С громом вот какая история. В свое время во дворце, перед тем, как фараон речь начинал, били в гонг, чей звук заставлял всех умолкнуть. Вот я и решил взять таких гонгов три десятка, только размером побольше, да в разных местах на вершине поставить. Целую неделю мастера-литейщики бронзу для гонгов плавили, почти половину хопешей на то извели. Но еще дольше заняло обучить людей, чтобы по команде факелом одновременно колотушками по огромным тарелкам стучали. И знаешь, Осия, оно стоило того. Слышал бы ты, как они послушно в ту ночь работали — ни единого сбоя. Думаю, это все и решило. Когда увидели израильтяне, что гром мне послушен, тогда и поверили по-настоящему, что я именем Господа-Яхве говорю.

Моисей отмахнулся от назойливой мошки и наклонился к молодому вождю:

— Осия, когда нужно тебе людям что-то особенное внушить, не бойся воспользоваться авторитетом высшей силы. По себе суди: когда в Сотниках ходишь, легче приказы отдавать, если за тобой тень Тысяченачальника маячит. Тысяченачальники тоже не брезгуют за именем Верховного Вождя прятаться. А когда ты на самом верху — найди такую силу, которую люди за еще более высокую посчитают. Главное не прикрывайся тем авторитетом слишком часто, иначе сразу уважение простых людей потеряешь. Оставляй для особых случаев, когда речь о жизни и смерти идет. Это — третье знание заповеди «Используй Высшую Силу» .

Осия задумчиво кивал головой, а пальцы все так же скользили по левому запястью. Рубец опять отчетливо белел на загоревшей коже ученика. Наверное, в голове новые вопросы рождались. Это, конечно, хорошо, но не мешало бы и о приказе для брата позаботиться. Моисей быстро доцарапал последний иероглиф и протянул камень ученику:

— Все, теперь беги в лагерь. Вот это послание отнесешь Аарону и сразу с ответом ко мне. Понял?

Осия кивнул и бросился вниз по скалам.

А Моисей спрятался в тени валуна от жара солнца, уже расплавившего все серебро на небе. Тонкая пленка хоть и тянулась до самого горизонта, но от зноя не спасала вовсе. Старый вождь намеревался хорошо отдохнуть перед решающим разговором с учеником.

Он еще не знал, что Осия вернется подозрительно скоро, и потом до самого заката старик будет гадать, с чего бы это: то ли молодой вождь по скалам бегать шустрее научился, то ли в полуденной дреме показалось Моисею, что время быстрее пролетело. Не знал он и того, что ответ Аарона сильно разочарует. Вместо пространного доклада там будет стоять всего одно слово: «Хорошо». Не знал израильский вождь, что уже сегодня вечером ученик откроет ему тайну шрама на руке.

И от всего этого незнания Моисей спокойно посапывал на боку…

Шли пятый час. Без малого три десятка человек — по двое от каждого рода: патриарх да старший сотник. Двигались гуськом, в шаге друг за другом: в густой предрассветной мгле виднелась лишь белая рубаха впередиидущего. Как Моисей ухитрялся дорогу различать, по каким приметам с пути не сбивался?

Израильский вождь спешил. За все время ни разу не оглянулся, не остановился ни на миг. Старые патриархи тяжело дышали, но, сжав зубы, шагали наравне с остальными. Молодые помогали, как могли: тащили на себе припасы съестного и воды, на крутых спусках поддерживали стариков, на подъемах — вытягивали наверх.

Вопросов не задавали — знали, придет время, и Моисей все сам объяснит. Только поначалу удивлялись, зачем Аарон с Махли их из постелей сразу пополуночи подняли. А сейчас, под утро, усталость не оставляла сил даже для простых мыслей. Ноги переступали сами собой, холодный воздух со свистом влетал в осипшие горла, резкий ветер вышибал слезы из глаз.

Постепенно мутная пелена вокруг светлела, сквозь поредевший туман проступали стены узкого, не больше десяти локтей в ширину, ущелья, что уходили отвесно вверх и скрывались в клубящейся мгле. Красные днем, сейчас скалы выглядели бледно розовыми, словно истекшими кровью.