— Ну что ж, тебе лучше, думаю, могу спокойно идти спать.

Он сказал это таким расстроенным тоном, было видно, что уходить он точно не хочет. Удивительно, но и мне этого не хотелось. Снова остаться одной. Даже словом не с кем обмолвиться. И снова боль начнет давать о себе знать.

— Простите, док… может моя просьба покажется вам наглостью… — произнесла я со смущенной улыбкой. Он приподнял бровь, давая понять, что мужчина весь во внимании.

— Но… я так боюсь оставаться одной. Вы не могли бы еще чуть-чуть задержаться? Посмотрим что-нибудь по телевизору, поговорим… — я пожала плечами. Только произнесла это, как вдруг поняла, какую глупость сморозила. Сами?! Что же ты творишь?! Зачем попросила?!

Секундная пауза казалась мне вечностью.

— Я останусь. Только при одном условии, — усмехнулся он. — Ты расскажешь мне о себе.

Я нахмурилась, тогда мужчина покачал головой.

— Мне не интересно, от кого ты бежишь и почему вдруг оказалась в чужом городе. Хотя… вру. Очень интересно. Но я не буду спрашивать об этом. Я хочу, чтобы ты рассказала, где работаешь, чем занимаешься и что собираешься делать.

Я задумалась. Три месяца полной тишины и ни одного знакомого. Может док — это мой шанс? Новый друг — разве это плохо? Может и боль моя утихнет?

— Хорошо, я смогу это сделать.

Он кивнул и, пройдя к дивану, завалился на него со всего маху.

— И еще одно предупреждение — заявил он с донельзя деловым выражением лица.

Я устроилась в разложенном кресле напротив. Посмотрела на него, тогда мужчина произнес без тени улыбки.

— Я могу уснуть на середине фильма.

Я засмеялась.

— И это я, пожалуй, смогу стерпеть.

Дмитрий улыбнулся. А потом, посмотрев на телефон, нахмурился.

— А еще я храплю.

А вот теперь я засмеялась во весь голос.

— Нет, ну это уже перебор, док.

Заур

Она ерзала на моих коленях уже несколько минут. Перед глазами все плыло. Я выпил достаточно, чтобы упасть замертво. Но чертов алкоголь не брал. Сколько во мне джина? А них*ра не отпустило. Три месяца прошло, а боль такая — словно все кости разом переломали. Воешь как долбанная с*ка, ползти пытаешься, гробишь себя — только все без толку. Все еще живой. Все еще влачишь жалкое существование.

Она лезет мне под ворот, пытаясь расстегнуть рубашку. Ее руки такие неуклюжие, ей далеко до моей Сами… Она заползает внутрь и царапает кожу, а я перехватываю ее запястье, не давая углубиться. Понимаю, что не поможет. Даже если вытрахаю во все щели — ничуть не отпустит. И грамма того, что нужно не получу.

— Достаточно. Ты свободна.

Спихиваю ее с колен. Начинаю злиться от чувства неудовлетворенности. Она замирает в изумлении, смотрит на меня обиженно.

— Но…

Меня бесит, что она еще здесь. Но вместо того, чтоб послать ее на х**, я хватаю бутылку и прикладываюсь к горлу.

Девушка забирает несколько купюр со столика, которыми я оплатил приват, и наконец-то покидает комнату.

Прикрываю глаза, чувствуя, как меня начинает уносить. Десятое мая. Ее день рождения. Моей маленькой чистой девочки. Той, что сбежала, так и не дав нам шанса. Та, что унесла под сердцем моего ребенка.

Сделал глоток, сморщился — защипала ссадина на губе. Ублюдок из клуба здорово съездил мне по роже. Самое удивительное, когда пропустил удар и почувствовал боль… легче стало. Всего на дюйм, но за три месяца я впервые смог вдохнуть полной грудью.

Ее нет, и кажется мир перевернулся с ног на голову. Я просто не знаю, как жить дальше — потому что я все потерял. Я потерял свою мать, потерял ту, что дарила покой моей душе. Каждую гребаную секунду меня поджаривает на костре. И это никогда не кончится. Я знаю.

Делаю знак бармену. Тот, бросив все, мечется за новым джином для меня. Чувствую себя настолько дерьмово. Более того, своими руками заталкиваю себя в еще большую яму. И чем мне хуже, тем легче. Легче не думать о ней, не вспоминать. Так не сжирает чувство вины, так не давит злость.

Ушла. Бросила так, словно я грязь. Словно я нечто постыдное, не нужное ей, приносящее только боль, только мучения.

Неужели я, бл*ть, настолько плохой? Неужели для нее легче сбежать, в полную неизвестность, чем попытаться понять? Даже родная мать… даже она была с ней согласна.

— Напиваться джином в одиночку такому красавцу — сплошное расточительство, — женский голос вырвал из раздумий.

Обернувшись, увидел высокую блондинку, подсевшую ко мне.

Вернул взгляд к своему пойлу.

— Красавчик еще и дар речи потерял, — в ее голосе усмешка.

— Ты не похожа на одичавшую недотраханную деву. Так, какого черта не понимаешь, когда тебя посылают нах*р? — мазнул по ней ленивым взглядом.

Ни один мускул не дрогнул на ее лице, пока я нес эту чушь. Я был настолько пьян, что ее лицо периодически расплывалось перед глазами.

Она провела языком по ярко красным губам.

— А на кого похож ты, Заур? Почему в тебе нет и капли сострадания к людям?

Что она несет? Тот факт, что эта с*ка знает меня — выводил из себя. Она затеяла какую-то игру, но во мне было слишком много бухла, чтобы я мог здраво оценить ситуацию. Я наклонился к ней, и прошептал у самого уха.

— Чего ты добиваешься?

Девушка провела кончиком пальца по линии декольте, все это время призывно улыбаясь.

— А что делают в таких местах одиночки?

Я пожал плечами.

— Да брось? Разве тебе неизвестно? Каждый заливает свою боль…

Я вдруг подумал, что ее лицо мне кажется смутно знакомым.

— И какую заливаешь ты? Тебя кинул твой кошелек? Нашел с*чку помоложе?

Губы девушки кривит улыбка, а я думаю совсем о других губах. И о том, что никаким алкоголем из моей памяти не вытравить их изгиб.

— Один наглый козел увел из под моего носа проект. Огромный такой проект, к которому я шла последние пару лет.

После ее слов все становится на свои места. Вот почему она бесит меня с первой секунды. Сегодня утром была встреча у губернатора по поводу строительства новой сети клиник, и эта с*чка была там в качестве конкурента.

Мысли об этом заставили меня рассмеяться. Неужели она надеялась на что-то? Я был на двести процентов уверен, что этот проект мой. Пару мультов, отданных нужным людям — достаточно весомый аргумент.

Посмотрел на нее внимательно. Красивая. Лет тридцати на вид, взгляд стервозный, такая на х*р пошлет как «за здрасте». А в бар заявилась высказать мне недовольства? Да плевать мне на них.

Усмехнулся, сделав еще глоток пойла.

— Скажи спасибо, что только проект забрал. Это мой жизненный стиль — отнимать все у всех. Старик Мустафа еще и жизни лишился.

Я поднимаюсь со стула, направляясь к выходу. Алан у бара в тачке. Брат только что написал сообщение. И я собираюсь сесть в машину и укатить в закат. Продолжать прожигать свою дерьмовую жизнь. Забирать у людей бабки и надежду. Бесить их всех — других чувств не научился вызывать.

От этих мыслей мне почему-то смешно. Я тянусь к двери, но девушка перекрывает мне путь.

— Думаешь, напугал меня? — в ее глазах полыхает пожар. Тонкие пальцы касаются моего плеча, впиваются в кожу.

— Бабки мои отнял, как и мечту, так хоть трахни хорошенько…

Полгода спустя

Заур

Каждая клетка тела вибрировала от адреналина. Толпа вокруг с ненавистью смотрит на меня. Пятна крови на татами из его рта, и безумный взгляд противника. Он смотрел на меня так, словно желал моей смерти. Да почему словно? Он бл**ь жаждал моей крови, но этот кусок говна не смог опрокинуть меня. Удар, снова удар. Во мне все пульсирует от жгучей ненависти. Я хочу замесить его, я не оставлю ему шанса, потому что он — слабак. Я мечтал о боли, а этот долб**б даже оплеухи мне не отвесил.

Удар. Костяшки хрустят при соприкосновении с его подбородком. Он летит на пол, падая навзничь, а рефери начинает отчет. Отворачиваюсь, поднимаю голову, закрывая глаза.