– Пойдем поищем нашу телохранительницу, – предложила она.

И, спотыкаясь через каждые десять шагов, они рука об руку пошли прямо по мостовой к станции метро «Британский музей».

– Что вы хотите? – с нажимом спросил мистер Круп.

– А чего хотят все? – ответил вопросом на вопрос маркиз де Карабас.

– Мертвечины, – сказал мистер Вандермар. – Лишний ряд зубов.

– Я думал, мы, пожалуй, сможем заключить сделку.

Мистер Круп рассмеялся: звук был такой, точно классную доску протащили по стене из отрезанных пальцев.

– Ах, мессир маркиз. Не рискуя вызвать возражения кого-либо из присутствующих, с уверенностью могу констатировать, что вы утратили тот рассудок, который вам приписывали. – И доверительно добавил: – Да простится мне такое просторечье: совершенно головы лишились.

– Только скажите, – произнес мистер Вандермар, оказавшийся вдруг за стулом маркиза, – не успеет он и глазом моргнуть, как голова слетит с его шеи.

Подышав себе на ногти, маркиз отполировал их об отворот пальто.

– Я всегда считал насилие, – задумчиво сказал он, – последним средством некомпетентных, а пустые угрозы – последним прибежищем безнадежно неумелых.

Мистер Круп уставился на него злобненько.

– Что вы тут делаете? – прошипел он.

Маркиз потянулся, точно большая кошка: рысь, быть может, или огромная черная пантера. И вот он уже распрямился, но руки по-прежнему держал в карманах своего великолепного пальто.

– Насколько я понимаю, мистер Круп, – лениво-светским тоном сказал он, – вы коллекционируете статуэтки династии Тан.

– Откуда вам это известно?

– Мне много чего рассказывают. Я всегда держу уши открытыми. – Улыбка маркиза была такой искренней, такой безмятежной, такой бесхитростной – как у продавца подержанных машин.

– Даже если и коллекционировал бы… – начал мистер Круп.

– Если коллекционировали бы, – прервал его маркиз де Карабас, – вас, возможно, заинтересовало бы вот это.

Вынув руку из кармана, он предъявил мистеру Крупу предмет у себя на ладони. Еще несколько часов назад этот предмет мирно покоился в стеклянной витрине за дверью сейфа в одном из крупнейших коммерческих банков Лондона. В определенных каталогах он значился как «Дух Осени (Воплощение печали)». Высотой эта глиняная обливная статуэтка была всего восемь дюймов. Ее вылепили, расписали и обожгли, когда Европа еще переживала Темные века, за шестьсот лет до первого плавания Колумба.

Невольно зашипев, мистер Круп за ней потянулся. Маркиз, отдернув руку, прижал статуэтку к груди.

– Нет-нет! – улыбнулся он. – Все не так просто.

– Нет? – переспросил мистер Круп. – А что нам мешает ее отнять? И разбросать оставшиеся от вас кусочки по всему Подмирью? – И добавил: – Мы еще никогда не расчленяли маркиза.

– Расчленяли, – возразил мистер Вандермар. – В Йорке. В четырнадцатом веке. В дождливый день.

– Он был не маркиз, – поправил мистер Круп. – Он был граф Эксетерский.

– И маркиз Уэстермонленд, – самодовольно добавил мистер Вандермар.

На это мистер Круп только фыркнул.

– Что нам мешает разрубить вас на столько же кусков, на сколько мы разрубили маркиза Уэстермонленда? – повторил он свой вопрос де Карабасу.

Маркиз же вынул из кармана вторую руку. В ней он держал небольшой молоток. Молоток он подбросил в воздух, как бармен в кино подбрасывает шейкер, поймал его за рукоять, так что железная головка повисла в нескольких дюймах над фарфоровой статуэткой.

– Да будет вам, – улыбнулся он. – Хватит глупых угроз. Я чувствовал бы себя много лучше, если бы вы оба встали вон там.

Мистер Вандермар стрельнул глазами на мистера Крупа, который едва заметно кивнул. Воздух дрогнул, и мистер Вандермар оказался подле мистера Крупа. Улыбка, с которой теперь смотрел на маркиза мистер Круп, напоминала оскал черепа.

– Мне действительно случалось иногда покупать предметы династии Тан. Она продается?

– Торговля в Подмирье не в большом почете, мистер Круп. Мы живем бартером. Обменом. Вот что нас интересует. Но этот желанный шедевр действительно можно приобрести.

Мистер Круп поджал губы. Сложил на груди руки. Провел пятерней по сальным волосам. Потом все же не выдержал:

– Назовите вашу цену.

Маркиз позволил себе глубоко и почти громко вздохнуть с облегчением. Вполне возможно, его грандиозная афера все же удастся.

– Во-первых, три ответа на три вопроса.

Мистер Круп кивнул.

– И нам того же. Мы тоже получим три ответа.

– Что ж, справедливо, – отозвался маркиз. – Во-вторых, я получаю возможность беспрепятственно отсюда уйти. И вы дадите мне как минимум час форы.

Мистер Круп яростно закивал.

– Согласен. Задавайте ваш первый вопрос. – Его взгляд точно прилип к статуэтке.

– Первый вопрос. На кого вы работаете?

– Ах этот! Он совсем простой, – улыбнулся мистер Круп. – И ответ будет такой же простой. Мы работаем на нанимателя, который пожелал остаться безымянным.

– Гм-м… Почему вы убили семью д'Вери?

– По приказу нашего нанимателя, – отозвался мистер Круп, чья улыбка с каждой секундой становилась все лисоватее.

– Почему вы не убили д'Верь, когда у вас была такая возможность?

Не успел еще мистер Круп ответить, как мистер Вандермар сказал:

– Нужно оставить ее в живых. Она единственная, кто может открыть дверь.

Мистер Круп прожег своего партнера свирепым взглядом.

– Ага, валяйте, выложите ему все как на духу! Ну же?

– Я тоже хотел попытать счастья, – пробормотал мистер Вандермар.

– Ну да, конечно, – рыкнул мистер Круп. – Итак, свои три ответа вы получили, правда, не знаю, какой вам с них толк. Мой первый вопрос: почему вы ее защищаете?

– Ее отец спас мне жизнь, – честно ответил маркиз. – Я так и не оплатил ему долг. А я предпочитаю, чтобы должны были мне.

– У меня есть вопрос, – вмешался мистер Вандермар.

– И у меня тоже, мистер Вандермар, – пресек его мистер Круп. – Этот надмирец, Ричард Мейхью. Почему он путешествует с ней? Почему она это допустила?

– Сентиментальность с ее стороны, – сказал маркиз де Карабас и, уже произнося эти слова, задумался, а вся ли это правда. Он уже начал подозревать, что в надмирце есть нечто большее, чем видно с первого взгляда.

– А теперь моя очередь, – вмешался мистер Вандермар. – Какое число я загадал?

– Прошу прощения?

– О каком числе я думаю? – переиначил свой вопрос мистер Вандермар и добавил услужливо: – Между единицей и множеством.

– Семь, – сказал маркиз.

Мистер Вандермар пораженно кивнул.

– Где… – начал мистер Круп. Но маркиз покачал головой:

– Ого! Теперь мы начинаем жадничать.

В темном сыром подвале повисла мертвая тишина. Потом снова закапала вода, зашевелились черви, и маркиз сказал:

– Не забудьте: час форы.

– Разумеется.

Маркиз де Карабас бросил статуэтку мистеру Крупу, который поймал ее жадно, точно наркоман – полиэтиленовый пакетик с белым порошком, на который хмурится закон. И даже не оглянувшись на прощание, маркиз покинул подвал.

Мистер Круп дотошно осмотрел статуэтку, снова и снова поворачивая ее в руках, точь-в-точь диккенсовский куратор Музея Проклятых, созерцающий главный шедевр экспозиции. Время от времени между зубов у него высовывался кончик по-змеиному раздвоенного языка. На мертвенно-бледных щеках заалел заметный румянец.

– Великолепно, замечательно, – шептал он. – Действительно династия Тан. Ей двенадцать столетий. Лучшие фарфоровые статуэтки, какие когда-либо делали на свете. Вот эта создана гениальным скульптором Кан Лунгом, второй такой не существует. Только посмотрите на оттенок глазури… и какие пропорции! А жизнеподобие… – Он улыбнулся, как дитя. Невинная улыбка казалась растерянной и неуместной на этом мрачном лице, будто забрела сюда по ошибке. – Такие привносят в мир немного чуда и красоты.

Потом он улыбнулся еще шире, опустил к статуэтке лицо и размозжил ей зубами голову, а после стал с упоением кусать и жевать, проглатывая осколки. Его зубы растирали фарфор в тонкую пыль, которая засыпала ему подбородок. Он упивался этим разрушением, предавался ему с жутковатым безумием и неконтролируемой кровожадностью лисы в курятнике. А потом, когда не осталось ничего, кроме пыли, повернулся к мистеру Вандермару. Теперь он казался странно умиротворенным, почти томным.