Все четверо мигом вскочили — от сна не осталось и следа. Чудик сразу же ошалел от радости и принялся носиться кругами, вздымая в воздух тучи песка. Миранда перепрыгивала с одних плеч на другие, беспрестанно что-то ворча и ласкаясь.

Снабби встал и посмотрел вдаль. Вскоре со стороны набережной показалась знакомая фигура.

— Барни! Мы здесь! Скорей сюда. Барни!

Увидев друзей, Барни спрыгнул с пирса на пляж и, улыбаясь, побежал по песку.

Диана бросилась ему навстречу.

— Барни! Ты приехал! Ой, Барни, как ты похудел!

Сияющий Барни уселся на песок рядом с друзьями. Он почти не изменился: все те же необыкновенные, широко расставленные глаза, поражающие своей яркой синевой; пшеничного цвета густые волосы, большой красиво очерченный рот, который счастливо улыбался, когда он смотрел то на одного, то на другого из своих друзей.

— Как я рад вас видеть! — в который раз повторял он. — Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы были вместе в Ринг о`Белла. В мае, помните? А теперь мы в Рабэдабе! Выглядите вы все отлично!

— А ты, наверное, тяжело болел, — сочувственно посмотрела на него Диана. — Похудел и не такой загорелый, как всегда.

— Ничего, я уже почти в норме. Миранда меня выхаживала. Простудился, наверное, под дождем. Фермер смилостивился и пустил меня в сарай, и Миранда все мне приносила и подавала! Каждый день ходила в дом к фермеру и притаскивала хлеб и все такое. Вы бы видели как она носила кружки с молоком — ни разу ни капельки не пролила! Правда, Миранда?

Глаза Дианы наполнились слезами. Она представила, как Барни, больной и несчастный, лежал совсем один в чужом холодном сарае и за ним некому было ухаживать, кроме маленькой обезьянки. Как это ужасно, когда рядом нет близких людей, на которых можно опереться! Крошка Миранда! Как она, наверное, волновалась и переживала!

— Тебе, наверное, было ужасно одиноко, — печально сказал Снабби.

У него самого не было родителей, и ему нетрудно было представить, каково это — быть одному. У Снабби хотя бы имелось множество любящих родственников.

— Да. Со мной это нечасто бывает, а тут… Я так жалел, что мамы нет в живых и что я не смог пока найти отца. Это так обидно — знать, что у тебя где-то есть отец, но не знать, ни кто он, ни где он! Он обо мне и понятия не имеет, но это не важно, мы же с ним все равно родные люди.

Мисс Перчинг внимательно слушала мальчика, и ее сердце разрывалось от жалости. Она прекрасно знала историю жизни Барни. О том, как его мать, цирковая артистка, вышла замуж за актера, а через три месяца после свадьбы сбежала от него, чтобы вернуться в цирк, к той жизни, которую любила. А еще через полгода родился Барни, но она не сообщила об этом его отцу — боялась, что он заберет у нее ребенка.

Барни вырос, полагая, что его отец умер. Только когда его мать серьезно заболела, она открыла ему секрет, рассказав, что отец жив, но ничего не знает о существовании сына. В день смерти матери. Барни поклялся во что бы то ни стало разыскать своего отца. Барни искал его настойчиво и терпеливо, но пока эти поиски не увенчались успехом. Ведь он даже не знал, как выглядит его отец. По-прежнему ли он играет в театре или бросил это занятие? Единственное, что было известно Барни, это то, что отец его играл в шекспировских пьесах. Барни очень хотелось найти единственного родного ему человека.

— Мы разыщем твоего отца все вместе, — уверенно сказала Диана. Ей была невыносима горечь одиночества в голосе Барни. — Вот увидишь, мы обязательно его найдем!

Поведав друзьям о своих тревогах и переживаниях, Барни почувствовал, что на душе у него стало легче. После болезни он постоянно думал о своей неустроенной жизни и никак не мог выбросить эти грустные мысли из головы.

— Теперь, когда ты нам все рассказал, мы обязательно постараемся тебе помочь. И ты сразу почувствуешь себя лучше, правда? — спросила Диана.

Она не выносила, когда рядом кто-то страдал.

— Я уже чувствую себя лучше, — сказал Барни. Ему стало неловко за свою откровенность. — Зря, наверное, я вам об этом рассказал.

— Зачем тогда нужны друзья, если с ними нельзя поделиться своими проблемами? — резонно заметил Роджер. — Ты рассказал, потому что доверяешь нам, вот и все.

— Да, это так. Но вы же не делитесь со мной своими проблемами. Впрочем, у вас их, наверное, вообще не бывает. Может, так и должно быть, когда у тебя есть семья, родственники…

— Бывают, и еще какие! Не сомневайся! — горячо возразил Снабби. — Ты бы так не говорил, если б знал, какие взбучки мне устраивает дядя Ричард. Знаешь, какая это проблема! Только, к сожалению, я ни с кем не могу ею поделиться.

— Не забывайте, что друзья делятся не только плохим, но и хорошим, — нравоучительно сказала мисс Перчинг. — А учитывая, что все мы добрые друзья, почему бы нам ни разделить чай и мороженое?

— А что, уже пришло время? — поспешно сел лежавший до этого Снабби. — Надо же, я так обрадовался Барни, что совсем забыл про чай!

— Какой изысканный комплимент в адрес Барни, — улыбнулась Диана, почесывая Миранду за ушком. В этот момент на свете не было существа счастливее маленькой обезьянки. — Я даже представить себе не могла, что тебя вообще можно заставить забыть о еде.

Барни весело рассмеялся. Ему всегда нравилась их манера общения, все эти беззлобные приколы, которыми они обменивались. Хотя мисс Перчинг это иногда не нравилось.

Все, что нужно было для чая, ребята принесли с собой. Миссис Грузгрюм милостиво распорядилась, чтобы для них разложили в пакеты огромное количество сандвичей, булочек, кусочков фруктового кекса и домашнего песочного печенья, которое буквально таяло во рту.

— Вот это да! — одобрительно оглядел яства Снабби. — Не думал, что миссис Грузгрюм так расщедрится. Пожалуй, она не такая грузгрюмистая, какой кажется на первый взгляд.

— Может, она рассчитывала, что ты объешься во время чая и поменьше съешь на обед? — хитро взглянула на него мисс Перчинг.

— Ну да, как бы не так! Пусть даже не надеется! — заявил Снабби. — И вообще, мне всегда ужасно жалко вас, взрослых, мисс Перчинг. Как, это, наверное, обидно не позволять себе хоть изредка наедаться от пуза. И все только потому, что вы боитесь, как бы не подумали, что вы невоспитанные обжоры.

— Наверное, тебе очень не хочется становиться взрослым, да, Снабби? — язвительно спросила Диана. — Нельзя объедаться, нельзя заглатывать по дюжине порций мороженого, нельзя весь день жевать шоколадки.

— Ладно, ладно, сдаюсь! — поспешил остановить ее Снабби. — Барни, возьми еще сандвич.

Но аппетит у Барни был уж не тот, что прежде. Должно быть, он, и правда, был серьезно болен, отметила про себя мисс Перчинг. Она с радостью взяла бы его в пансионат, кормила и заботилась бы о нем, но это, к сожалению, было невозможно. Ведь миссис Грузгрюм никогда не согласится пустить его вместе с Мирандой, а Барни никогда не оставит ее. К тому же он так плохо и неряшливо одет, хотя очень старается выглядеть аккуратным. В последнее время у него, видимо, туго с деньгами, и он не смог купить себе туфли. Он обходился и без них, но ступни его босых ног загорели и огрубели. На его рубашке не хватало нескольких пуговиц, а серые хлопчатобумажные брюки с заплатками на коленках обтрепались, превратившись в бахрому.

И все же он замечательный мальчик — красивый, умный, честный, открытый. Таким сыном мог бы гордиться любой отец. Мисс Перчинг посмотрела на Барни и невольно вздохнула. Она была уверена, что он никогда не найдет своего отца, но разве можно сказать ему об этом?

— Барни, мне бы очень хотелось, чтобы ты жил с нами в пансионате, — взяла его за руку Диана.

— Это невозможно, — покачал головой Барни. — Ты сама это знаешь. И потом, я уже нашел себе работу.

Все изумленно посмотрели на него. Так быстро!

— Что за работа? — заинтересовался Роджер.

— В этом городке есть небольшой павильон аттракционов, ну, там электромобильчики, игровые автоматы и все такое…