Только что в воздухе клубилась стая когтистых чудовищ, и вот они уже едва видны высоко в небе. Бродяга тоже пропал. И ни один скеллер ее не тронул. Об этом позаботился меч. Минда стояла, уперев окровавленное лезвие в подоконник, и смотрела в никуда.

В кого она теперь превратилась? Узнают ли ее Рабберт и Джейни? Или Хадон? Захочет ли дядя Томалин погладить ее по головке и поцеловать в лоб?

Чем она стала?

Неужели Ян при помощи талисмана изменил ее? Или меч – может, это его воздействие? Останется ли она такой, как сейчас, или все это исчезнет? Минда вспомнила пробудившуюся в ней силу. Интересно, обладают ли такими возможностями все люди, мужчины, женщины и дети? Вот только… Однажды рожденной тебя никак нельзя назвать – так сказал Ян. Что он имел в виду?

Совершенно бессознательно Минда вытерла клинок о листья стелющихся по стене лоз. Она дотронулась до его твердой рукояти, потом пальцы нащупали висевший под рубашкой талисман.

Однажды рожденная. Значит ли это, что есть люди, которые рождаются не один раз? Ее учили, что душа человека после его смерти предстает перед судом Коэвы и, в зависимости от соотношения добра и зла в его жизни, на веки вечные остается в его Белом Дворце или пропадает в Бескрайних Морях.

Тряхнув головой, Минда пересекла зал и подошла к двойным дверям, из-за которых доносился стук Маркдж'на. Похоже, он стучал уже довольно долго, вот только она сама была слишком… потеряна и не обращала на это внимания. Она отперла дверь и отскочила назад от распахнувшихся створок. Маркдж'н ворвался внутрь, но споткнулся и растянулся на пыльном полу. Он поднял голову: в его глазах смешались тревога и укор. Минда молча протянула руку и помогла ему подняться.

Ты изменилась.

Минда и Маркдж'н вошли в комнату, где собрались все их спутники, и ее взгляд отыскал вислинга. Гримбольд принял на себя ужасный удар Бродяги и остался в живых только благодаря магии. Его густой мех потускнел, а сам барсук был на грани изнеможения.

Минда не решилась ответить и только кивнула.

И ты победила его, продолжал он. Как?

— Вряд ли я сумею объяснить, – сказала Минда.

Внезапно она ощутила неимоверную усталость, каждый сустав, каждый мускул в ее теле болел. Минда опустилась на пол рядом с высоким красновато-серым волком и прислонилась к стене.

– Все так запутано. Я вспомнила, как ты накладывал чары, и сама попыталась сделать нечто подобное. Притворилась испуганной – я в самом деле испугалась. И не стала сдерживать свой страх, он был настолько велик, что за ним чудовище не смогло распознать… растущей силы для ответного удара. Я понимала, что должна подойти как можно ближе и позволить ему прикоснуться ко мне. Что произошло дальше, я не могу объяснить, и не думаю, что мне удастся это повторить. Все получилось так, как будто я всегда знала, как поступить, и вспомнила об этом только в момент опасности. Можно ли отыскать в этом какой-то смысл?

Танет метнула на Гримбольда взгляд, говоривший: «Разве я была не права? » Барсук молча кивнул ей в ответ.

– И еще я снова воспользовалась мечом, – откровенно призналась Минда, ожидая реакции Гримбольда.

Я знаю. Я почувствовал, когда ты обнажила меч. Мы обсуждали это – Танет и я – после твоего ухода. Танет напомнила мне о вещах, которые я позабыл или, вернее, предпочел не вспоминать в тот момент. Я говорил резко, гораздо резче, чем следовало. Это можно объяснить только моим беспокойством. Ты вовлечена в цепь событий, которые пугают меня, которые мне непонятны. Это трудно выразить словами.

Почему Илъдран охотится за тобой? Да еще так настойчиво, что вынужден посылать чудовищ, подобных Бродяге. Почему тебе явился Увенчанный Рогами? С какой целью в твои руки попало оружие Туатана? Я молюсь, чтобы это было именно его творение, в противном случае твоя душа уже безвозвратно погибла.

Но я не хотел унизить тебя, не хотел запретить играть в свою игру. Сохрани нас, Тирр! Если бы не твое вмешательство, Бродяга давно уничтожил бы всех нас

– Мне так не кажется, – задумчиво произнесла Минда.

Танет внимательно посмотрела на свою спутницу, пытаясь осмыслить произошедшие в ней перемены. Все, что совсем недавно Минде казалось удивительным и загадочным, теперь она воспринимала как должное. Танет перевела взгляд на Маркдж'на, но тот лишь недоуменно пожал плечами.

– Он явился за мной, – говорила Минда. – Ему нужна была только я. Он напал на тебя лишь потому, что ты стоял на пути. Если бы ты отошел в сторону, я не думаю, что он нанес бы удар. А потому…

Она вздохнула и потерла пальцем висок. На мгновение под слоем грязи и крови Танет увидела ту девочку, с которой познакомилась несколько дней назад. Но момент прошел.

– Я должна идти одна, – сказала Минда. – Если вы можете указать мне путь – укажите. Я отправлюсь на поиски той женщины, о которой ты рассказывал. Это мне тоже не по нраву, поскольку я могу навлечь беду и на нее, но я просто не представляю, с чего еще начать. – Минда помолчала, потом продолжила, и голос ее смягчился. – Во время прошлого разговора я разозлилась, но теперь понимаю, ты только хотел мне помочь. Ты ведь собирался доставить меня на Гителен? Ты встал со мной рядом во время схватки со скеллерами. Просто… все дело в том, как ты говорил. Я неправильно восприняла твои слова.

И за это я прошу прощения, сказал Гримбольд. В самом деле. Перед приходом Бродяги я уже готов был пойти к тебе и сказать то, что сказал, сейчас. Но теперь не отвергай нашу помощь, Минда. Бродяга, да и остальные придут снова и будут еще сильнее, чем сегодня. Тебе нужны друзья. С твоими силами и моими знаниями мы сможем добиться больше, чем каждый из нас по отдельности.

— С моими силами, – тихо повторила Минда. Последние события уже начали расплываться в памяти. Она сняла с пояса меч и положила перед собой. – Все кажется мне теперь нереальным, – сказала она. – Там, наверху, я была уверена, но теперь…

– Это не только твоя борьба, – заговорила Танет. – Да и раньше вряд ли была только твоей. Пеналюрик заключен в камне – значит, и мьюриане участвуют в этой битве. Ильдран послал против нас своих приспешников – теперь мы тоже вовлечены. Сестра Хорна погибла – и он не останется в стороне. А сколькие еще пали жертвами Ильдрана? Скольких он погубил? Нет, ты не можешь утверждать, что это касается только тебя.

Маркдж'н кивнул:

– Все верно. Не отталкивай руку помощи, Минда. Мы здесь, чтобы тебя поддержать.

Правильно, Таленин. Гримбольд остановился, ожидая реакции Минды на имя, данное ей мьюрианом, но она лишь устало кивнула. Мы должны поделиться друг с другом знаниями и силой. Только так у нас будет шанс победить.

— Но я не хочу нести ответственность за то, что может случиться с вами… с любым из вас.

Позволь нам самим решать за себя.

— Ну хорошо, – ответила Минда. – Мне и самой не хотелось идти одной. – Она попыталась улыбнуться. – Спасибо вам.

Танет тоже улыбнулась:

– А теперь давай я помогу тебе умыться. Ты почувствуешь себя намного лучше, поверь мне.

Сама Танет уже успела переодеться, только ее накидка все еще была в крови. Она помогла девушке подняться, и они удалились, захватив с собой рюкзак Минды и одолженную Маркдж'ном рубашку. Она оказалась слишком велика, но Минда заправила длинные полы в брюки. Ее куртка выглядела не лучше накидки Танет, и все же, вернувшись, Минда снова чувствовала себя человеком. Вымыться как следует им удастся не раньше, чем они отыщут речку за пределами города. А пока обтереть лицо и снять заскорузлую от крови рубашку уже было неплохо.

Маркдж'н укладывал свои вещи и подмигнул Минде, когда она присела неподалеку.

– Теперь ты хоть на себя похожа.

Минде настолько полегчало, что она нашла в себе силы состроить ему в ответ гримасу. Медник улыбнулся и продолжил свое занятие. Он не любил мрачные физиономии, вроде той, с которой встретила его Минда, когда отперла дверь наверху. Каждый может ожесточиться, но ему больше нравилась веселая девушка, с которой он подружился в лагере.