– И все же, – возразил Клод, – мне столько же лет, сколько и тебе, Рекс, если не считать каких-то двадцати минут. Разве то, что я до сих пор чувствую к Клариссе, не есть любовь?

– Я уверен, что это так, – ответил виконт, хмыкнув и пытаясь придать разговору оттенок чуть большей легкости. – Мне бы страшно не хотелось заводить наш обычный спор, Клод. Надеюсь, мы оба действительно стали взрослыми.

– Отношения Коули и мисс Эккерт так ничем серьезным и не кончились, после того как она получила свободу и могла бы выйти за него? – спросил Клод. – Не понимаю, как до сих пор никто не послал ему вызов и не вышиб мозги из башки. Сначала я опасался, что ты намерен сделать это.

– В это время я участвовал в совсем иного рода битвах, – ответил лорд Роули. – Кроме того, у меня на это не было права. Горация освободила меня от обязательств перед ней. А Коули, между прочим, дрался на двух дуэлях и тяжело ранил обоих противников.

– Ну что ж, – проговорил Клод, – мне и тогда, и сейчас жаль эту девушку. И еще я ее ненавижу за страдания, которые она причинила тебе. И продолжает причинять.

– Она не прочь, чтобы я вернулся! – резко бросил виконт. – У нее хватило бесстыдства передать мне два письма – тайком, через своего брата. Полагаю, жизнь ее в результате всех этих событий стала весьма нелегкой, но меньше всего на свете мне бы хотелось, чтобы она разжалобила меня под давлением светского мнения. Я ничего не могу предложить ей, кроме нового унижения.

– Ах, – с грустью вздохнул Клод, – значит, нет никакой возможности примириться?

– Господи Боже, разумеется, нет.

– Конечно, я это знал. Но все же надеялся. Даже не на примирение. Но на выход из тупика, в котором ты оказался. Опасаюсь, как бы с тобой не произошли две вещи…

Лорд Роули смотрел на брата, недоуменно вскинув брови.

– Во-первых, что ты женишься, не подумав, на девушке, которая не сможет сделать тебя счастливым. На Эллен, к примеру. Она славная девочка, Рекс. Действительно славная. Я знаю ее со времени, когда она еще была ребенком. Но ей нужен кто-то менее... менее, скажем так, суровый, чем ты.

– Спасибо, – отозвался виконт. Клод фыркнул.

– Ты старше ее на десять лет хронологически и на тридцать лет по жизненному опыту.

– Тебе нечего бояться, – сказал лорд Роули, – я не собираюсь жениться на твоей свояченице. Ни необдуманно, ни как-либо по-другому. А чего еще ты боишься?

– Что ты вообще не женишься. Что будешь пестовать в себе цинизм и горечь. А жаль! В тебе столько нерастраченных чувств. Хотя ты сам этого, кажется, не понимаешь.

Виконт засмеялся:

– С тех пор как ты женился, Клод, мы действительно двигались в разных направлениях. Я уже не соответствую тому образу, который у тебя сложился.

– Но ведь я все еще связан с тобой душевно, – ответил Клод. – Чтобы знать тебя, Рекс, мне вовсе не нужно подолгу бывать с тобой или вести такой же образ жизни, как и ты.

Разговор принимал все более интимный характер. И становился явно однобоким. Клод мог сколько угодно копаться в его личной жизни. У него же такой возможности не было. Нельзя обсуждать семейную жизнь брата, даже если вы полные близнецы. И виконт обрадовался возможности прекратить этот разговор.

Они пересекали большой луг, срезав часть дороги. Кто-то поступил точно так же. С яростным лаем к ним подскочила маленькая собачонка. Лошади братьев по сравнению с ней казались просто великанами, и умный пес осмотрительно держался на расстоянии. Он оглушительно тявкал, не идя на сближение.

Тоби!

Это ее собака. Лорд Роули огляделся и увидел, что Кэтрин приближается с противоположной стороны луга, оттуда, где находятся ступеньки для перехода через изгородь. Она не торопилась и, наверное, повернула бы обратно, если бы собака не выдала ее присутствия.

– Ах, это собака миссис Уинтерс! – сказал Клод. – И сама миссис Уинтерс неподалеку. – Он улыбнулся и снял шляпу, а когда молодая женщина подошла ближе, приветствовал ее громким возгласом.

Одета она была в довольно унылый серый плащ и несложного покроя шляпку под цвет ее голубому платью – тому самому, которое было на ней утром. Подойдя ближе, она, улыбнувшись, присела перед Клодом – кажется, теперь она не ошибалась, кто есть кто. Собака утихомирилась и уселась подле хозяйки, свесив язык и навострив уши, словно слушала и понимала, что происходит. Кэтрин приветствовала Клода с тем же выражением лица, как тогда, когда они прибыли в Боудли, отметил про себя виконт. Она взглянула на него, как бы адресуя это приветствие также и ему.

Пока они с Клодом обменивались короткими любезностями, виконт, глядя на них, вспоминал, как сегодня утром выслушал ее оскорбительный выговор и не успел нанести ответный удар из-за внезапного появления Клариссы. Она была бы забавной любовницей, подумал он не без сожаления. Их отношения были бы интересны не только в постели.

Но вот она, уже откланявшись, отправилась своим путем, собака бежала впереди. Прикоснувшись к шляпе, он склонил голову, следя, как она уходит.

– Хороша, – сказал он Клоду. – Я слышал от кого-то, что она живет здесь уже пять лет. Интересно, что это за покойный мистер Уинтерс? Неужели он был настолько хорош, что никто не может его заменить? Или он был настолько плох, что его не хочется никем заменять?

– Надеюсь, ты приложишь все усилия, чтобы не скомпрометировать ее, – сказал Клод.

«Какого черта?!»

– Кларисса небось уверена, что, не войди она в музыкальную гостиную именно в тот момент, – заговорил виконт Роули раздраженно, – я бы уложил миссис Уинтерс прямо на рояле и задрал ей юбки. Именно это она и ожидала увидеть.

– Не будь вульгарным, – сказал брат.

– Может быть, тебе стоило бы посоветовать это жене? – не сдержался виконт.

– Берегись, Рекс. – Судя по всему, без ссоры все-таки не обойтись. – Неразумно было оставаться наедине с ней даже при свете дня. Но я говорю не только о сегодняшнем утре. Ты ведь побывал у миссис Уинтерс вчера вечером?

Лорд Роули бросил на брата совершенно потрясенный взгляд. С его губ уже был готов сорваться отрицательный ответ. Но что толку лгать своему близнецу? И он сказал, раздувая ноздри:

– Как тебе, черт побери, удалось узнать об этом? Она что, подала жалобу владельцу поместья?

– У меня есть глаза, – ответил брат, – а также мысленная связь с тобой. Твое страстное желание отправиться на прогулку промозглым весенним вечером, когда уже стемнело, звучало не очень-то убедительно. Я этого не потерплю, Рекс.

– Ты не... какого черта! Чего это ты не потерпишь? – Сердце его от ярости бешено запрыгало.

– Если ты забыл, то я напомню, – начал Клод спокойно – их ссоры всегда были жаркими, потому что один выходил из себя от ярости, другой же оставался как лед – в деревне невозможно ничего проделать незаметно. Я не позволю ее компрометировать. Она леди, Рекс. Хотя и таинственная леди. Приехала сюда пять лет назад бог знает откуда и с тех пор ведет примерный образ жизни. О ее семье или о ее покойном муже никто ничего не знает, равно как и о ее чувствах к нему. Известно только, что это был некий мистер Уинтерс. Но все в ней говорит о том, что это леди. Повторяю: я не позволю скомпрометировать ее.

– Черт, – проговорил виконт голосом, дрожащим от гнева, – мне кажется, что она уже давно совершеннолетняя, Клод. И посему вольна решать сама за себя.

– А мне кажется, – отозвался Клод, – что вчера вечером ты получил отказ, Рекс. Ты слишком рано вернулся, чтобы твой визит можно было счесть успешным. Миссис Уинтерс действительно леди. И обстоятельства ее отнюдь не отчаянные. Должно быть, муж оставил ей что-то. И ухажеров у нее хватает. Всем известно, что, с тех пор как поселилась здесь, она отвергла по крайней мере два вполне достойных предложения о вступлении в брак.

– Если она такая уж леди, – проговорил виконт, – и если ты уверен, что она отказала мне, тогда почему, черт возьми, ты так беспокоишься? Хочешь оставить ее для себя?

– Если тебе угодно спешиться, – с угрожающим спокойствием отозвался Клод, – я с удовольствием и без промедления сшибу тебе башку с плеч, Рекс.