Женщина-диин улыбнулась про себя, наблюдая за своими детьми. Следовало признать, что за проведенное с ними время кое-какие приемы воспитания она успела освоить и теперь не без успеха применяла их на практике. Причем детеныши пока, видимо, не догадывались, что ими беззастенчиво манипулируют. Придется в будущем прочитать им подробную лекцию о способах управления разумными существами и противостоянии оным, сделала себе пометку на память Хиза и вернулась к изучению отчетов, совмещенному с размышлениями о предстоящих проблемах и методах их решения. О детях в ближайшие полчаса можно было не беспокоиться. Лиа будет безупречно присматривать за тренировкой брата, оттачивая попутно собственные навыки… пока в очередной раз не сочтет необходимым привлечь внимание мачехи к своей персоне. Вот ведь несносный ребенок! Такое ощущение, будто девчонка принадлежит к расе диинов!
А проблем в Империи хватало, причем ее собственные подчиненные умудрялись с завидным постоянством обнаруживать все новые. Хиза мрачно усмехнулась, припомнив доклад оперативника, отправленного ею в спецхран (больше для наказания, чем в надежде на то, что он действительно найдет там что-нибудь интересное). Парень, будучи, видимо, не в курсе, зачем начальство его сюда послало, вместо того чтобы проникнуться, почувствовать свою вину за неосмотрительные действия, едва не приведшие к утечке информации и прочим неблагоприятным последствиям, нашел доказательства существования персоны, весьма вероятно ответственной за несколько почти удавшихся покушений и до сих пор считавшейся людьми кем-то наподобие привидения. Вроде бы есть, но ухватить не за что, остается принять на веру, а не хочется. Теперь предстояло кропотливо перебрать архивы двадцатилетней давности в поисках знакомых, друзей и родственников покойной Императрицы с целью выяснить, кто же из них хотя бы отдаленно напоминает парочку лакеев, побывавших в покоях наследника в тот день! Хорошо, хоть доносчик умудрился назвать полные имена провинившихся, с его точки зрения, слуг, и на то, чтобы выяснить о них всю необходимую информацию, понадобилась только пара суток. Архивы кадровой службы дворца были, мягко говоря, немаленькими, а вот сказать то же самое о быстродействии обслуживающих их компьютеров оказалось сложно, к тому же нужные данные сильно пострадали во время переворота семь лет назад, кто-то умудрился запустить программу уничтожения (нашли секретные сведения!). Хиза тяжело вздохнула, прикидывая объем работ на ближайшие дни. Интересно, почему у нее такое подозрение, что сон станет для нее несбыточной мечтой оч-чень надолго?
Эра, не поворачивая головы, скосила глаза на Сейнала, сосредоточенно работающего за мольбертом, и довольно сощурилась. Идея написания портрета оказалась более чем своевременной и позволяла ей практически круглосуточно находиться рядом с наиболее уязвимым для всевозможных заговорщиков человеком, не вызывая ни у кого (и прежде всего у него самого) никаких подозрений. Действительно, написать хорошую картину за пару дней, оставшихся до помолвки, невероятно сложно, так что под этим предлогом можно было засесть в студии, оборудованной в самой безопасной части дворца, и появляться оттуда только для того, чтобы отправиться спать (тоже в хорошо охраняемом помещении). Что принцесса и не преминула сделать, благо ее будущий муж загорелся вовремя подброшенной ею идеей подарить к знаменательной дате своей невесте ее первый портрет и теперь вдохновенно творил, здорово упрощая жизнь телохранителям, отвечающим за его безопасность.
Что поделаешь, рассказывать ему о положении, в котором оказалась Империя и правящая семья, мать и Хиза считали пока преждевременным, а сама Эра в этом случае была полностью с ними согласна. Доверие доверием, но некоторые вещи безопаснее хранить в тайне. Сейнал при всех своих положительных качествах все еще не был членом их семьи и вполне мог поставить интересы своих родных выше интересов будущей жены и ее родственников. Да и пугать юношу раньше времени никому не хотелось. В конце концов, его участие во всей этой катавасии пока не является необходимым, а его безопасность достаточно просто обеспечить, без крайней нужды он старается не покидать отведенных ему покоев (не хочет сталкиваться с придворными, которых откровенно недолюбливает). Пусть наслаждается временем, свободным от ядовитой паутины имперских политических интриг, не так много его и осталось. Став женихом наследной принцессы Империи, он вынужден будет ввязаться в бесконечную борьбу за власть, жестокость которой не идет ни в какое сравнение с той, что он знал, будучи всего лишь третьим наследником президента. И в этой борьбе на него сразу же придется основной удар, потому что еще долго противники внутри страны и вне ее будут рассматривать его как самое слабое звено… до тех пор пока он не докажет свою силу и безжалостность в достижении цели.
Эра беззвучно вздохнула. К сожалению, за все в этой Вселенной приходится платить. Сейналу предстояло оплатить то, чего он никогда не желал, – власть над людьми, почти безграничную власть. Принцесса мрачно ухмыльнулась, пользуясь тем, что ее жених занялся смешиванием красок, пытаясь добиться какого-то особого оттенка, и не обращает внимания на поведение своей натурщицы. Настроение у нее было далеко не радужное. Предстояла очередная тяжелая битва за выживание, и ответственность за то, чтобы ее пережил не приспособленный к таким испытаниям юноша, в основном ложилась на Эру, у которой – и она сама прекрасно это понимала – просто не хватало опыта для того, чтобы обеспечить ему полноценную защиту. Оставалось только надеяться на помощь матери и Хизы, со своей стороны делая все, что только в ее силах, для его безопасности. Принцесса подавила желание сердито оскалиться, злясь на судьбу. Ирония этой злой тетки заключалась на этот раз в том, что парень, являющийся прирожденным управленцем и, как она подозревала, гением в экономике, отвратительно переносил любое физическое насилие, а борьба за власть в Империи никогда не обходилась без этого милого дополнения. Причем проявлялось оно в таких формах, что и более жестокого человека, не привыкшего к изыскам имперского менталитета, оторопь брала. Что уж говорить о ребенке, который заработал настоящую фобию, столкнувшись с обычным убийством. Ему придется тяжело.
Эра брезгливо поморщилась. За все в этой Вселенной приходится платить, это верно, в том числе и за секретность. За то, что Сейнал, не подозревая ни о каких кризисах и угрозах территориальной целостности Империи, вдохновенно творил в хорошо охраняемом помещении под пристальной и надежной охраной, в число которой входила и она сама, принцесса расплачивалась необходимостью по нескольку часов в день неподвижно сидеть в одной далеко не удобной позе, изображая памятник самой себе, и нюхать сногсшибательные ароматы красок. Последнее было самым неприятным, обостренное обоняние Эры реагировало на резкие, едкие запахи вполне определенным образом, ей постоянно казалось, что она задыхается. Приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не показать, как ей тяжело находиться в помещении, буквально пропитанном ароматами, способными у кого угодно навсегда отбить нюх. Ко всему прочему, полностью блокировать доставляющий столько проблем орган чувств не представлялось возможным, ведь для выявления потенциальной угрозы могло пригодиться все, что угодно, хотя принцесса и сильно сомневалась в том, что при такой атаке запахов на ее нос сможет воспользоваться им по назначению и учуять убийцу. Скорее дело закончится тем, что преступник просто потеряет сознание, сунувшись в мастерскую художника без фильтров. Впрочем, у людей, кажется, обоняние послабее?
Оставалось только по мере возможностей и способностей отвлекаться от неприятных ощущений и размышлений, например, разговором, тем более что Сейнал иногда даже отвечал, если не слишком увлекался прорисовкой какой-нибудь очередной очень важной детали ее облика, которая должна была, по его замыслу, подчеркнуть ее особую красоту или черту характера. По мнению Эры, возиться с такими акцентами следовало только в одном случае: составляя подробный портрет преступника, чтобы сыщики точно знали, на что обращать внимание при опознании, но, как говорится, с мастером не спорят. И если он желает потратить пару часов, пытаясь добиться того, чтобы на картине глаза были точно такого же цвета, как и у оригинала, то это его дело. Пока он сидит в мастерской, его легче охранять, да и пообщаться можно без помех. Принцесса, по-прежнему сохраняя предписанную неподвижность, довольно громко, чтобы привлечь внимание заработавшегося художника, поинтересовалась:
