– Ты уже выучил правила церемонии помолвки? – Она бы не удивилась, если бы ее вопрос проигнорировали, как пять предыдущих, но Сейнал все-таки соизволил ответить:
– А зачем? Она точно такая же, как и у нас, даже построение фраз одно и то же.
– Да? – Эра, забыв о том, что должна сидеть в строго определенной позе, развернулась к своему жениху и с любопытством приподняла брови. Информация действительно была для нее новостью, вызывая очередной приступ исследовательской лихорадки, которой так боялись все сотрудники вспомогательных служб дворца. – А почему? У нас-с-с ведь с-с-совершенно разные культура и традиции, откуда такая идентичнос-с-сть?
– Мы живем в такие времена, когда просто невозможно исключить взаимопроникновение традиций и обычаев, ведущее к полному исчезновению самобытных культур. – Принцесса вздохнула про себя: Сейнала потянуло пофилософствовать. Что ж, лекция на ближайшие час-полтора ей обеспечена, одна радость – после нее Эра будет знать о столь неосторожно поднятом вопросе все. Ее жених, не замечая, какое впечатление произвела его речь на слушательницу, увлеченно продолжал рассказывать: – Ты не обращала внимания на то, что в Галактике уже несколько веков все говорят практически на одном языке, конечно, с небольшими вариациями и местечковыми особенностями, но все-таки даже диины свободно общаются с людьми, не испытывая трудностей с пониманием? То же самое и с религией. Не знаю, в кого верят диины, но человечество в своем большинстве поклоняется Саану, опять-таки внося некоторые изменения в изначальные обряды, но в целом соблюдая общепринятый церемониал. Да что там религия, даже общественное мнение по тем или иным вопросам в разных странах оказывается на удивление схожим. Правда, надо исключить некоторые особенности, присущие каждой стране и являющиеся, так сказать, ее опознавательным знаком. Но здесь действует обратная сторона всеобщей похожести, для того чтобы хоть как-то индивидуализовать себя и собственный народ, приходится пестовать и лелеять несколько отличий, которые общепризнанны в качестве особенности той или иной страны. У вас в Империи это непомерная кровожадность и чрезмерно приниженное положение женщины, у нас привилегии Великих семей и генетический контроль за чистотой наследственных линий, в Земной федерации – права и свободы личности…
– Понятно. – Принцесса насмешливо сморщилась, наблюдая за тем, как прерванный на середине своей занимательной речи Сейнал недоуменно моргнул и обиженно покосился на невежливую слушательницу. В такие моменты у нее появлялось непреодолимое желание подразнить своего жениха, и иногда, например, вот как сейчас, она этому желанию потворствовала. – У каждого с-с-свои развлечения. И с-с-свое мнение, даже подчас-с-с правильное… но не вс-с-сегда интерес-с-сное.
Юноша возмущенно замер, прожигая ее взглядом, горящим праведным негодованием, но, как всегда, особого эффекта не добился, что рассердило его еще больше. Отложив кисть, он скрестил руки на груди, не обращая внимания на новые разноцветные пятна, появившиеся на его рубашке, и горячо заговорил, пытаясь в очередной раз убедить собеседницу в своей правоте:
– Ты совершенно не интересуешься ничем, что выходит за рамки твоих представлений о заслуживающих внимания событиях! Некоторые вещи ты просто игнорируешь! В мире столько всего, а ты преднамеренно ограничиваешь себя такими вещами, как война, интриги и убийства! Так нельзя. – И несколько не по теме потребовал, наконец заметив, в какой позе его прочувствованную речь слушает его натурщица: – Не вертись!
Эра покорно застыла в прежнем положении, наблюдая краем глаза за женихом, снова взявшимся за кисть, и пытаясь понять, что же его не устраивает в ее отношении к миру. В конце концов, у каждого свои предпочтения, и их следует уважать. Ведь она же не усматривает трагедию в том, что он, в очередной раз наткнувшись на интересную практическую задачку по экономике или картину какого-нибудь давным-давно умершего художника, в своё время наверняка известного исключительно проблемами со зрением, что позволяло ему создавать неподражаемые «шедевры», забывает все на свете?! Признав, что совершенно не понимает этого человека, принцесса задумалась о более прозаических вещах, – например, о предстоящей помолвке и связанных с ней возможных проблемах.
Словно в ответ на ее мысли за дверью раздались знакомые шаги – и в мастерскую художника ввалилась мать, сердито объясняя кому-то по коммуникатору, что она думает о его способностях и профессиональных навыках. Сейнал, увидев Императрицу, тут же забыл и про обиду, и про портрет. Свою будущую тещу он все еще немного побаивался скорее по привычке, чем по реальным причинам, и старательно скрывал эту, как он считал, слабость от окружающих. Эра, ощутив напряжение, охватившее юношу, обреченно вздохнула и тут же пожалела об этом. Волна непередаваемых ароматов, витавших по комнате, обрушилась на ее измученное обоняние с яростью оголодавшего орота[9] и заставила судорожно закашляться в тщетной попытке избавиться от раздирающих горло едких паров. Саан побери, как не вовремя! Нужно было все-таки заблокировать обоняние! Принцесса безуспешно пыталась справиться с собой и отвлечь мать от ее будущего зятя, прекрасно понимая, что в таком состоянии Эфа вполне может перепугать его до смерти, сведя на нет все ее усилия последних дней. Знать бы еще, кто успел довести ее до крайней степени бешенства, чтобы потом было кому выразить свое отношение к подобным пакостям!
В конце концов Эра сумела подавить рвущий легкие кашель и с удивлением обнаружила, что ее вмешательство пока не требуется. Оказавшись в атмосфере, насыщенной до предела запахами красок и прочей дряни, необходимой любому уважающему себя художнику для создания шедевра, Императрица на мгновение оторопела, но быстро справилась с собой и теперь внимательно оглядывалась по сторонам, не обращая внимания на находящихся в комнате разумных существ. Судя по всему, она искала источник газовой атаки. Принцесса изумленно приподняла уши, ей бы никогда и в голову не пришло, что от этой отвратительной вони может быть толк! Однако перед ней было безусловное доказательство обратного: ароматы мастерской практически мгновенно вывели ее мать из состояния неконтролируемой ярости и заставили сосредоточиться на более важных вещах, например, – на вопросе самосохранения во враждебной среде. Эра усмехнулась и, прекрасно понимая, что долгого эффекта ждать не приходится, вежливо поинтересовалась, отвлекая внимание Эфы от единственного в комнате человека, как наиболее уязвимого для ее атаки существа:
– Что с-с-случилос-с-сь?
Императрица моргнула, перевела взгляд на дочь и, видимо решив, что та достаточно хорошо обучена и при наличии реальной угрозы не позволила бы находиться в комнате своему жениху без должной защиты, а уж тем более не стала бы ему позировать, перестала искать источник опасности и сердито рыкнула:
– Эти каанцы окончательно с-с-сошли с-с-с ума и ус-с-строили проповедь прямо в тронном зале! В прис-с-сутс-с-ствии журналис-с-стов, выпрос-с-сивших у нашего отдела по с-с-связям с-с-с общес-с-ственнос-с-стью право на с-с-съемку приготовлений к завтрашней церемонии! Теперь по вс-с-сем каналам транс-с-слируют замечательные кадры, пос-с-скольку прис-с-ставленный к этим пронырливым с-с-созданиям с-с-сопровождающий не додумалс-с-ся конфис-с-сковать запис-с-сь, которую они ус-с-спели с-с-сделать, пока охрана выпроваживала с-с-святош из помещения! Вдобавок ко вс-с-сему, эти на голову ушибленные арис-с-стократы умудрилис-с-сь запланировать на завтра пять заговоров! Пять! У Хизы не хватает людей, чтобы арес-с-стовать вс-с-сех заговорщиков, и времени, С-с-саан побери, потому что еще нужно ус-с-спеть проверить гос-с-стей, помещения и с-с-слуг на предмет возможной опас-с-снос-с-сти!
– Тебя ведь злит с-с-совс-с-сем не это. – Эра не собиралась поддаваться на простенький прием отвлечения внимания, в конце концов, она и сама им владеет неплохо. – В чем дело?
