Понятия не имею как они заметили нас. Быть может, услышали сквозь шум водопада. Или увидели издали движение под светом аварийной лампы у «моста». Но факт оставался фактом, новые хозяева низинного города пожаловали к месту схватки.

Угловатые фигуры пронеслись рядом со мной тесно сбитой группой. Я получил пинок в плечо, когда один из них споткнулся о моё тело и рванулся дальше. Ужас схватил моё горло цепкими пальцами, а руки прожали предохранитель и выставили перед собой дробовик. Но на меня никто не напал…

Тройка чудовищ промчалась мимо и врезалась в поднимающегося с земли парня. Заполошно вскочив, я обернулся и никого не увидел. Эти трое, да ещё тот, что вместе с мужиком рухнул в воду, были единственными противниками.

Первым желанием было открыть пальбу, спасти пацана, но было поздно. Тонкий крик прорвался через шум и оборвался, я ясно видел, как один из выродков оторвал руку и оттащив её прочь начал рвать.

В этот момент по другую сторону мерзавцев появился Борз. Без рюкзака, с одним лишь автоматом за спиной и тесаком в руках он увидел направленный в его сторону дробовик, и сместившись с линии возможного выстрела, атаковал чудовищ. Плазменная дуга, разгоревшаяся на его клинке, моментально привлекла к себе внимания, но перед этим сумела нанести смертельный удар.

Худощавое чудище выронило человеческую руку и завалилось на неё сверху, разбрызгивая мозги из рассечённого черепа.

Появление чеченца вернуло мне часть самообладания. Я бросился вперёд и опустил приклад на затылок одного из людоедов. Снайпер ураганном раскалённой плазмы обрушился на второго.

Через несколько секунд всё было кончено.

Ты как Борз? Живой?

Уперев руки в колени, я пытался отдышаться. Волк был рядом, и судя по показателям в интерфейсе тоже не хило запыхался, но мои вопросы игнорировать не стал:

Я решил, что два на два лучше, чем три на одного.

Я не сразу понял о чём он, но стоило проследить за направлением его взгляда, стало ясно, что ничего ещё не закончилось.

Три человека перебрались по искорёженному перрону на нашу сторону «моста». Один из них рылся в рюкзаке Борза безжалостно его потроша, два других удерживая в руках различное холодное оружие, всматривались в темноту.

Они наверняка состояли в групповом интерфейсе и знали о смерти товарищей.

Выследим ублюдков и заберём твой рюкзак.

Наши взгляды встретились. Волк кивнул:

Согласен. Стрелять нельзя.

Ждать долго не пришлось. Отморозки быстро ретировались, не решившись шагнуть в темноту. Пока Борз следил за ними сквозь контурный прицел, я обыскал труп мальца и поднял с земли свой топор.

В карманах растерзанного пацана, обнаружилась открытая пачка влажных салфеток и курительная трубка. Прямо скажем — не густо. Я смотрел на его обезображенное смертью лицо и не понимал. Ну зачем? Зачем убивать людей? Кто надоумил взять в руки арматуру и пойти крушить черепа? Папаша, сгинувший в водопаде?

Люди всегда были самым главным ресурсом человечества. И я никогда не понимал, как можно вот так запросто разменять свою или чужую жизнь на разбой. Как можно убить ради денег, шмоток или еды? Ведь если мозгов добыть всё это легально нет, вряд ли убив кого-то ты существенно выправишь своё положение. Итог всегда один — тюрьма или насильственная смерть.

Ушли, нужно начинать двигаться, а то потеряем.

Через минуту мы уже переправлялись на другую сторону полуразрушенного тоннеля. В этот раз я шёл первым, а снайпер контролировал переправу через оптику своего оружия.

Преследовать напавших на нас людей было легко. Сбившись тесной группой те шли вдоль стены, практически слепые на неосвещённых участках. Повторяя их путь, я поделился своими соображениями с Волком:

Не первый раз тут ходят, целую тропу вытоптали в грязи.

Борз согласился:

Где-то рядом у них убежище. Иначе бы они уже погибли. Но даже если я прав, я удивлён как они ещё живы. Таким людям нельзя свободно жить, бог свидетель — их место в клетке. Они могли поговорить с нами, мы могли направить их, подсказать дорогу, поделиться едой и аппаратурой чтобы у них остался шанс выйти к общине. Но вместо этого они сразу напали на нас. Я не понимаю. Что это брат? Глупость или ненависть?

Я редко видел чеченца таким многословным. Серьёзный воин зачастую был мрачен и замкнут в себе. Не думал, что случившееся зацепит его. Всё-таки в отличии от меня, он уже убивал людей.

Следуя за снайпером по пятам вдоль стены, я ответил:

Я думаю, это отчаянье и страх.

Наша погоня поймала паузу у завала. Одна из стен тоннеля просела вниз и разрушилась во время боёв за город, наполовину завалив обломками низинную улицу.

Борз видел, как отморозки скрылись в щели среди камней и бетонной пыли.

Кроличья нора… думаешь пролезем?

Волк присел на корточки и заглянул в темноту:

На всё воля бога. К тому же среди них был крупный парень. Если он пролез, у нас тоже получится.

Я снял рюкзак и поставил рядом с Борзом:

Тогда я первый. Прихвати рюкзак, на случай если меня возьмут за жабры в этом «технологическом отверстии».

Так и поступили. Понимали ли мы что рискуем? Конечно ДА! Но людей, устраивающих засады в тоннелях, нужно найти, пока они не обзавелись огнестрелом.

Дни мародёров сочтены, это понятно уже сейчас. Другой вопрос — сколько душ они загубят прежде, чем умрут сами?

Отирая боками камни, я старался не думать о том, что будет если порода снова сдвинется. Развернул в интерфейсе карту и понял, что, судя по направлению движения лаз ведёт вовсе не на другую стороны улицы, а на соседнюю, куда-то на ту сторону стены.

До войны там была тупиковая ветвь. Стоянка для поездов. Но обвал отрезал её от остального подземелья оставив лишь тонкую нитку нерукотворного прохода.

«Может ли получиться так, что там много выживших? Что те, кого мы видели, не единственные кто пережил этот ад?»

Если мои догадки верны, ни что не помешает мне использовать дробовик. Гора обломков и земли запросто скрадывает все звуки. А значит, можно не боятся привлечь чудовищ.

Четыре минуты я полз, прежде чем уткнулся в камень.

Выжившие догадались заблокировать лаз с другой стороны и пришлось приложить немало усилий чтобы сдвинуть его в сторону. Раскачивая каменюку и потихоньку двигая, я всякую секунду ждал звона или иной подобной «сигнализации». Но отморозки не догадались положить на камень каких-нибудь железяк, чтобы упав, они загремели и переполошили округу.

Когда дело было сделано, до меня стали доноситься звуки.

Какие-то выкрики, плач, ругательства и неразборчивые разговоры. Кто-то спорил, но я не мог понять искажённых расстоянием слов и надеялся, что происходящие на стоянке поездов отвлечёт бандитов от моего появления.

Попросив Борза выпустить через дыру узкую «рыбку» штурмового дрона, я осмотрел местность на предмет засады и только убедившись в том, что мне ничего не угрожает, выбрался наружу.

Снайпер — не отставал.

Не сговариваясь, мы взяли в руки огнестрел. Биться в рукопашную, рискуя получить по башке арматурой и погибнуть в этом богом забытой дыре, дураков не было. Череда разрушений в низинном городе изуродовала стоянку поездов. Разрушила примыкающие к стене внутренние строения, оставив от них жалкие остатки, укрывающие нас за огрызками едва уцелевших, узких стен.

Обследуя округу штурмовым дроном, мы очень скоро обнаружили первого противника. Им оказался совсем молодой пацан, на вид лет пятнадцати. Он стоял на выходе из нашего убежища, и поглощённый происходящим снаружи, прозевал наше появление.

Поставили сторожить? — будь добр сторожи, а не грей уши на разговорах взрослых.

Волк передал мне свой автомат и возник за спиной юнца бесшумным призраком. Крепкая ладонь сжалась на лице мальца и утянула его в темноту. Парень попытался брыкаться и визжать, но быстро затих, получив прикладом дробовика по затылку.