Нанося удар, я чувствовал, как внутри всё переворачивается. С одной стороны умом я понимал, что иного выхода нет, действовать нужно быстро. А с другой, это было жестоко и непривычно.

Оглушили чтобы не забил тревогу, но даже в таком случае потеря связи его биотического блока незамедлительно сообщит всем в его группе, о самом факте потери связи.

А там — жди гостей.

Оставив бессознательного пацана лежать в утлом бетонном закутке, образованном на месте разрушенного строения, мы проскользнули под арку чудом уцелевшего выхода и оказались на стоянке.

Мрачный, синий свет, густо заливал широкое пространство. Отражался от выпуклых крыш вагонов и вызывал резкий контраст с глубокими тенями там, куда не доставали его лучи. Аварийная переборка не была закрыта, но катаклизм постарался за неё. Я был прав, этот участок низинного города был отрезан от всех прочих чередой обрушений.

А на перроне, прямо под нами, там, где заканчивался возникший из обломков склон — бурлила толпа.

ИскИн насчитал почти шесть десятков человек. Быстрый анализ визуальной составляющей не нашёл в этой толпе огнестрела. Лишь несколько шоковых дубинок, холодняк и два парализатора.

В этот момент снайпер отправил мне сообщение и указал рукой куда-то наверх:

Я смещусь вот сюда, у них нет ничего, что позволит меня увидеть.

Проследив за его жестом, я кивнул. Гора обломков в притирку со стеной, утопала во мраке для всякого, чей взгляд был безоружен.

Прикрою тебя оттуда. Попробуешь поговорить с ними?

Я кивнул:

Попробую. Там видно женщин и детей. Вон та — я указал на заламывающую руки и рыдающую женщину, что десяток секунд назад кидалась на мужика с рюкзаком Борза за плечом. — Кажется родственница кого-то из погибших. Не думаю, что все они безжалостные убийцы. Скорее дуреющие от страха и отчаянья идиоты. Но ты всё равно смотри в оба, если кто-то сунется, я использую дробовик.

Волк развернулся и аккуратно, чтобы не вызвать обвал, полез выше:

Удачи брат, постараемся обойтись без крови.

Волк был прав. «Обойтись без крови» ключевая фраза. Не хватало ещё по воле случая полноценным мокрушником заделаться. Итак, пацана по башке приголубил.

Сняв с себя защитную маску, я утёр грязный пот и спустившись ниже дал отмашку:

Начинаю. Готов?

Прочитал ответное:

Готов, прикрываю.

И выступив из тени на свет аварийной лампы, присел на корточки на краю бетонной плиты, что нависала над перроном. Люди, находящиеся очень близко, меня не заметили.

— Рюкзак нужно вернуть со всем содержимым!

Сидя на кортах, я повернул дробовик горизонтально и сложив руки крест на крест расслабленно удерживал пушку, ни на кого не направляя. Не хотелось лишний раз обострять и без того острую ситуацию.

Несколько секунд толпа, повернув ко мне свои чумазые лица — раздуплялась, пока один из той тройки, которая оприходовала рюкзак Борза, не взорвался криком.

— Это он! Он убил твоего мужа и сына! Я сам видел! Мы вскрывали склад, когда наткнулись на этих, а они сразу за ножи!

Я продолжал молча сидеть на краю плиты. Народ заволновался, зароптал, не зная, как себя вести. Несколько мужчин с парализаторами просочились сквозь толпу ближе, а я, набрав в грудь воздуха, спросил:

— Если это мы на вас напали, откуда тогда у вас наш рюкзак и почему вы ещё живы?

В этот момент самые ушлые уже пытались меня обойти. Зайдя с разных сторон, потихоньку взбирались на склон. Но я отлично их видел, как через картинку с «мухи» так и с помощью ПНВ.

Пока мы все решали, что делать, мужик с рюкзаком Борза за плечом, попробовал свалить, пользуясь неразберихой и темнотой. В интерфейсе возникло скупое «работаю» и прозвучал одинокий выстрел…

— ААА!!!

Толпу словно ударили хлыстом, люди бросились в рассыпную словно застигнутые врасплох насекомые. Прыгали с перрона, орали, плакали и истерили. Женский ор поднялся просто до небес. А я с отвращением заметил, как пытавшийся нас оклеветать балобол бесследно исчез с львиной долей остальных обитателей стоянки.

— За что?! За что вы убиваете нас?! За что убили моего сына?!

Женщина чьи родственники погибли никуда не делась. Продолжала стоять на перроне закрывая собой маленькую девочку. Рядом на земле валялся подстреленный мудак и жалобно голосил, пытаясь руками зажимать пробитое пулей бедро.

Спрыгнув вниз, я проехал на ногах по склону несколько метров, увлекая за собой целую кучу мелких камней и уже через несколько секунд стоял на перроне.

— Мы никого не убивали.

Обойдя женщину с ребёнком чтобы не пугать, я подскочил к голосящему ублюдку и с размаха пнул его в голову. Крик оборвался. Ствол дробовика упёрся мародёру в щеку и наклонившись, я прорычал:

— Говори мразь как дело было! И говори громко! Иначе я прострелю тебе суставы на коленях и пойду искать твоих друзей ублюдков! Говори!!!

После второго пинка под рёбра мародёр наконец залопотал:

— Мы устроили засаду! Мы не виноваты, это все Геворг со своим сыном! Это они предложили!

Наградив его ещё одним пинком, я повернулся к оставшимся на перроне бабам и мужикам, что держались на почтительном расстоянии. Их осталось не больше десятка, но этого было более чем достаточно:

— Услышали?

Ответом мне было гробовое молчание:

— Я СПРОСИЛ! УСЛЫШАЛИ?!

Мужик, примерно моего возраста, с которым я встретился взглядом, вытянул перед собой руки раскрытыми ладонями ко мне и закивал. Как по мне, нужного эффекта я добился и настала пора рвать когти.

Обведя взглядом напряжённых людей, у многих из которых в руках до сих пор были разнообразные палки, я честно предупредил:

— Сунетесь следом, получите пулю. Не доводите до греха.

Подхватив лежащий тут же, на перроне, рюкзак, я аккуратно попятился, не отпуская взглядом людей и надеясь, что Борз не оплошает если кто-то зайдёт со спины.

Уже взбираясь по насыпи, я услышал вопрос:

— Эй! Вы военный?

Уже сокрытый темнотой, я решил, не оставлять вопрос без ответа:

— Не военный, но и не бандит. Оставайтесь здесь и не привлекайте к себе внимание тварей. Теперь мы знаем, что тут есть выжившие и отправим сюда проводников. Ждите со дня на день. А тех, кто участвовал в засаде, советую разоружить и запереть до разбирательства.

Уходя вверх по склону, я думал о том, что я этим людям не нянька. Сообщим Кардиналу, а он разберётся. Главное вернуться из рейда живыми.

На поверхности выл ветер.

Его порывы чувствовались даже здесь, на первом ярусе низинного города. Воздушный поток проникал сквозь зубчатую брешь в потолке. Ту самую брешь, что простиралась вглубь низинного яруса и была найдена нами во время первого рейда к очистным сооружениям.

Обойдя ближайшие к общине низинные улицы, мы утвердились во мнении, что самой оптимальной точкой для выполнения задания является именно это место.

Шли вторые сутки разведки. За спиной была заваруха с выжившими и беспокойная ночёвка в вентиляционных трубах, прерванная под утро одним из людоедов. Странным слепым ублюдком, медленно ползущим по шахте и издающим щёлкающие, горловые звуки.

Он был замечен заранее, но не убит. Мы решили не поднимать шума и спешно ретировались, не вступая в схватку. Но его ужасный облик до сих пор стоял перед моими глазами. Уродливая мутация продолжала бурлить в ползущем теле и трансформировала его конечности в нечто неописуемое. Неподвластное анализу и теориям. Обесформленное и оставляющее за собой мокрый, слизистый след.

Дождь наверху закончился, но вода всё ещё прибывала. Многочисленные потоки, стекающие по иззубренным краям «рваной раны», сузились и обмельчали.

Низинный город кишел заражёнными (или облучёнными?) мутантами. От многочисленных стычек нас спасала лишь слабая освещённость и наличие технических средств, способных обернуть темноту нам на пользу. Выродки, ещё не так давно бывшие людьми, оказались не лишены наших слабостей. Их органы чувств были по-человечески несовершенны, но живучесть этих созданий была явно выше, чем у обычных людей. Да и грубой физической силой проклятые существа оказались не обделены.