Он сдержался и потерял Изабель. Морден спросил его, сможет ли он жить, приняв решение, которое принял, и теперь Гален знал ответ – не сможет.

Они с Блейлоком оба могут погибнуть, эта планета Теней может разрушиться, вся эта Вселенная хаоса и смерти может быть поглощена гигантской, разрушительной волной. Но он больше не может просто стоять и ничего не делать.

Он не переживет еще одной потери.

В носовой части громадного силуэта, состоящего из мерцающей тьмы, возникла красная точка, ее свечение становилось все более интенсивным. Корабль готовился открыть огонь. Гален закрыл глаза, визуализировал заклинание уничтожения.

Энергия сгустилась вокруг него, обрушилась гигантской, ошеломляющей, удушающе-плотной волной. Потом энергия устремилась вперед. Отдача швырнула Галена назад, он рухнул, раскинув руки, на платформу. Одна его рука ударилась о твердую поверхность платформы, другая повисла в воздухе. Гален, задыхаясь, подтянул себя к центру платформы. Воздух казалось, был странно насыщен энергией.

Ярко-красный глаз в носовой части корабля Теней начал темнеть. Энергия, посланная Галеном, собралась вокруг него в сферу. Саму сферу было трудно разглядеть. Ее диаметр, вероятно, составлял примерно пять метров, и она захватила лишь небольшой кусок носовой части корабля Теней, которая сейчас начала краснеть и темнеть.

Паукообразный силуэт резко остановился, нависнув над ними. Что-то стало твориться со временем, оно, казалось, странно замедлилось и исказилось. Само пространство казалось текучим, изменчивым. Гален почувствовал, что его левое легкое разбухает в груди, будто стремясь вырваться оттуда. Несколько дюймов, разделявшие его и Блейлока, внезапно растянулись, превратились в метры, десятки метров. Блейлок повернулся к нему, его лоб странно вытянулся в высоту, покачиваясь, как будто утратил твердость.

Черные паучьи лапы корабля Теней над ними пошли волнами. Гален задействовал сенсоры. Гигантская энергия и нестабильность сконцентрировались на сферической мембране. Гален больше не видел внутри сферы красный глаз, он видел лишь тьму. Внезапно сфера начала сжиматься, открыв глазам ровно срезанные, зазубренные края в том месте, где сфера вгрызлась в тело корабля. Область, захваченная сферой, поблекла, черный цвет сменился на серый.

Если мембрана, как надеялся Гален, сохранит целостность, тогда кусок корабля, оказавшийся внутри сферы, просто исчезнет, сожмется в отдельную нестабильную вселенную, образовавшуюся в центре разрушения. Когда эта вновь образовавшаяся вселенная взорвется, сферический фрагмент корабля будет полностью уничтожен.

Если мембрана не выдержит, то энергия может выплеснуться наружу подобно миниатюрному Большому Взрыву. Содержимое двух вселенных смешается между собой, и, если управляющие ими физические законы окажутся различными, то это может вызвать гигантскую цепную реакцию уничтожения.

Сфера продолжала сжиматься, бледнеть. Сейчас она казалась бледно-серым пятном на фоне сияющего ночного неба. Энергия резко упала до почти нормального уровня, будто сама мембрана и тот кусок нашей вселенной, что оказался внутри нее, просто исчезли, прекратили свое существование. Течение времени внезапно снова стало нормальным, легкое Галена восстановило свой обычный объем. Гален судорожно вздохнул.

Крошечная, бледная сфера поблекла совсем, и внезапно воздух расколол удар грома невероятной силы. В течение нескольких секунд после этого Гален ничего не мог слышать. Потом вязкая тишина сменилась пронзительным визгом.

Корабль Теней подпрыгнул в воздухе, сферический участок его носовой части срезало, будто бритвой. Гален встал, с его чувствами снова стало происходить нечто странное. Он глядел вверх, на корабль и одновременно вниз, на самого себя. Гален чувствовал дезориентацию, его органы чувств были перегружены.

Потом на него обрушилась боль, непереносимая боль оттого, что из его тела был выдран кусок. Часть машины была выдрана из него. Он не мог выполнять то, для чего был предназначен, не мог больше заставлять нейроны передавать сигналы в полной гармонии друг с другом, не мог синхронизировать очищение и циркуляцию. Ритм его системы сбился и никак не восстанавливался.

Гален не мог понять, как это могло случиться. Но он, каким-то образом, установил связь с кораблем Теней. Он видел глазами корабля, чувствовал то, что чувствовал корабль.

Ошеломляющая волна боли прокатилась по его рукам – гигантская машина выходила из строя. Его неуязвимое, не знающее усталости тело разрушалось.

Паучьи лапы корабля над ним сморщивались, укорачивались.

Теперь он кричал, и машина кричала внутри него. Машина разрушалась, умирала. Она камнем неслась к планете. Ноги Галена подогнулись, и он рухнул в изнеможении. Ударился о платформу, мельком успел увидеть тянущиеся к нему пальцы Блейлока, и провалился во тьму.

Одна за другой, системы машины выходили из строя, ее визг стихал, но все яснее слышались чьи-то рыдания. Крик живого существа – женщины. Они чувствовали одну и ту же боль, они умирали одной смертью. Последняя дышащая на ладан система машины отключилась, и Гален почувствовал себя потерявшимся – ослепшим и оглохшим.

Она искала способ связаться с машиной. Она и машина были единым целым. Она не могла жить без машины, это было невозможно. Все системы машины проходили сквозь нее, она была сердцем машины, она была мозгом машины. Кожа машины была ее кожей, плоть и кровь машины – ее плотью и кровью. Она была машиной. Каким-то образом они оказались отделенными друг от друга. Она должна найти способ соединиться с машиной.

Машина была такой прекрасной, такой элегантной. У машины были потребности, и она исполняла их. Что ей делать, если у машины больше не было потребностей? Кем она будет без машины?

В удушающей черноте она ощутила внутри своего тела еще одно, тело внутри машины. Только это тело еще жило. Но оно задыхалось, умирало. Оно было ее сердцем, центральным процессором машины.

Человек, встроенный в сердце машины.

Корабль рухнул на землю, и они закричали, будто их тела распадались на части, переворачивались, разрушались, разъединялись. Будто издалека Гален ощутил, как внезапно потяжелело его тело, ощущение, похожее на то, которое бывает в лифте, когда лифт тормозит перед тем, как остановиться. В следующую секунду расстояние между ним и его телом исчезло. Он тяжело рухнул на твердую поверхность, его обожгла боль.

На мгновение Гален подумал, что потерял ее. Они оба теряли сознание, но связь между ними сохранялась еще долгую секунду. За эту секунду Гален попытался поискать сохранившиеся следы личности, которой когда-то была та женщина: кем она была до того, как ее сделали частью машины, до того, как ее жестко зациклили на подчинении, до того, как ее жизнью стали управлять микросхемы и программы. В последний миг перед тем, как они потеряли сознание, и связь между ними прервалась, Гален смог обнаружить только одно, оставшееся от той, кем она была раньше: имя. Анна Шеридан.

Проверив, как чувствует себя Инг-Ради, Элрик оставил Гауэна заботиться о ней. Лечение Гауэна помогло: она нашла в себе силы, чтобы продержаться хотя бы еще немного. Она выглядела сейчас лучше, чем в последнее время, с того дня, как прибыла на станцию. Элрик попросил, чтобы она отдыхала до тех пор, пока не придет время выполнить финальную часть их плана.

Теперь ему надо было поговорить с Олвином. Он как можно быстрее двинулся к наблюдательному посту магов: комнате, откуда они вели наблюдение и управляли слежением за различными частями станции. Обычно в комнате с плоскими серыми стенами было тихо, каждый маг занимался своим делом. Но сейчас, пролезая сквозь круглый, металлический люк, Элрик услышал высокие, пронзительные звуки голоса и визгливую мелодию.

Нарнская опера. Дело рук Олвина.

Действительно, находившиеся в комнате Карвин, Фед, Ак-Шана и еще несколько молодых магов окружили Олвина, который демонстрировал в воздухе изображение, передаваемое зондом, укрепленном на Вире.