За прошедшие месяцы они многое потеряли, и он многое потерял. Пустота, образовавшаяся на месте того, чего он лишился, до сих пор толкала его к отчаянию. Но ей его не одолеть, пока остается то, что для Элрика значило больше всего.

Это было его последней мечтой: он садится в месте сбора, выходит из корабля и видит Галена, живого и здорового.

Холодный ветер пронизывал Галена даже сквозь пальто, сек его обожженные кисти, так до конца и не зажившие за четыре прошедших дня. Он стоял на высоком плато в месте сбора и наблюдал за тем, как корабли магов спускаются с серого неба. Группа Элрика и Инг-Ради, наконец, появилась – всего за час до назначенного времени отбытия в тайное убежище.

На посадочную площадку опустился корабль Гауэна, за ним – Ак'Шаны.

Многие маги из других групп готовили свои корабли к отлету, используя летающие платформы, и сейчас они замерли, наблюдая за небом, рассматривая каждый садящийся корабль, стремясь своими глазами увидеть, кто из группы Элрика выжил. Еще больше магов появилось из замаскированного бункера, они стремились узнать, что же произошло на Вавилоне 5. Магам было запрещено поддерживать связь друг с другом, и поэтому с того момента, как группы разделились, никто ничего не знал о том, как идут дела у остальных.

Три дня тому назад ISN транслировал репортаж о взрыве центаврианского транспорта, вылетевшего с Вавилона 5, пассажирами на котором, согласно судовым документам, были маги. Поэтому многие собравшиеся на месте сбора боялись, что погибла вся группа Элрика. С момента прибытия вчера сюда, Гален просто смотрел в небо и ждал.

Совершил посадку корабль Феда.

Маги кучками собирались вокруг вновь прибывших, оставив Галена одного стоять на пронизывающем холодном ветру.

Плато находилось на большой высоте, а тонкая атмосфера не способствовала проявлению активности, по крайней мере, до тех пор, пока человек не привыкал к местным условиям. Грубая невысокая коричневая трава покрывала плато. Это место представляло собой обширную унылую пустошь.

Маги разместились в бункере, выстроенным вровень с поверхностью плато. Хотя его сложно было сравнить с бункером, оставшимся на Селике 4, маги каким-то образом умудрились закончить здесь приготовления к своему исходу. Херадаз вернулась из тайного убежища, завершив его обустройство. Она поведет их туда.

Сел корабль Эдмонда, за ним – Чиатто.

Блейлок подошел и встал рядом с Галеном. Он снова надел балахон и черную шапочку, снова сбрил брови. Сейчас его лицо было худее, чем обычно, а восковой блеск кожи стал более заметен. Он до сих пор не восстановился после перенесенного на Тенотке. Вместо того чтобы держать кисти рук в естественном положении – слегка сжатыми, Блейлок постоянно держал ладони раскрытыми, будто его беспокоила боль. Новая кожа покрывала изувеченные ладони, но эта кожа была желтого цвета, неэластичной и неровной. По дороге назад Блейлок помогал Олвину лечить Г'Лил, тем самым временно уменьшив число органелл, занимавшихся лечением его собственного тела. Гален не думал, что руки Блейлока полностью восстановятся. Возможно, Инг-Ради сможет ему помочь.

Галену хотелось, чтобы Блейлок ждал вместе с остальными. Старший маг уже расспросил его о том, что произошло между ним и Элизаром. Галену больше нечего было сказать. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое.

– Корабль Элрика, – произнес Блейлок.

Гален посмотрел в небо. Гладкий черный корабль треугольной формы, на борту которого горела руна Элрика, опускался на посадочную площадку. Гален был потрясен тем, насколько сильное облегчение он испытал от этого зрелища.

Проснувшись после долгого сна в корабле Олвина, Гален не испытывал почти никаких эмоций. Он расконсервировал свой корабль и управлял им во время полета сюда, действуя как автомат. Он заставлял себя бодрствовать, чтобы ненароком не применить свою силу, но, за исключением этой малой толики сознания, действовавшей в качестве наблюдателя, он похоронил свою личность настолько глубоко, насколько мог. И таким он должен оставаться.

В ожидании Элрика, Гален думал, что единственной эмоцией, с которой ему придется бороться, будет гнев. Но пока корабль Элрика медленно опускался на землю, от гнева осталось лишь отдаленное эхо. Сейчас он просто хотел увидеть Элрика. Элрик был его семьей, единственным во всей Вселенной родным существом. Элрик был для него стеной, на которую можно опереться, тем, кто всегда был рядом, кто принес порядок и смысл в его жизнь. Сколько бы Элрик не лгал ему, Гален не хотел его терять.

Но, когда корабль Элрика, на борту которого была начертана руна, обозначавшая целостность, сел, Гален понял, что Элрика он потерял. Того Элрика, которого Гален себе представлял, того, кто никогда не лгал ему, больше не существовало. Оставшийся Элрик был чужаком. Лжецом. Тем, кого создали Тени. Тем, кто помог получить то, о чем Гален больше всего мечтал, умолчав при этом об истинной сущности тех, кем он хотел стать.

И так он стал чудовищем.

Его гнев был подобен сигналу из далекой галактики, едва слышимым, сильно ослабевшим по пути. Он не хотел чувствовать гнев. Он останется спокойным, и это пройдет.

Гауэн и Фед выбрались из своих кораблей. Гауэн быстро просканировал плато, впился взглядом в Блейлока. Поспешил к нему.

Блейлок заговорил:

– Независимо от своего происхождения, биотек способен творить благо. Своей планете Элрик принес много добра, как и другие маги – своим. Искушений и трудностей для нас – масса, вот почему я всегда призывал к самоизоляции нашего ордена. Потому что лишь отвергнув искушения и радости мира, мы сможем освободиться от директив, вложенных в нас Тенями, и сосредоточиться на самом биотеке. Только так мы сможем достичь полного контроля над ним и обрести с ним полное единство. Я действительно верю в то, что биотек – благословение, связывающее нас с базовыми постулатами Вселенной, и, через него, мы сможем установить связь со Вселенной, добиться озарения. Биотек мог быть создан для одной цели, но это не означает, что его нельзя использовать для другой.

Они превратили его в оружие. Какое предназначение могло иметь оружие за исключением того, чтобы убивать? Возможно, некоторые маги были другими. Быть может, некоторые из них либо слабее ощущали стремление к уничтожению, либо лучше себя контролировали. Но, когда ему представился выбор, он выбрал уничтожение. Он, казалось, был предрасположен к этому.

Он смотрел на корабль Элрика, ждал, когда его люк откроется.

Блейлок продолжал:

– Когда я узнал от тебя, что Тени используют живые существа в качестве деталей своих кораблей, тех самых, что без всякого сожаления уничтожили столько народу, я испугался, что совершенство, к которому я стремился – это ложный путь. Я испугался, что этот путь может закончиться кровопролитием, что мы превратимся в палачей, служащих Теням. Я вернулся туда, чтобы выяснить, были ли обоснованы мои страхи.

Но то, что я увидел, открыло мне, что мы не похожи на этих несчастных существ. Они – рабы технологии Теней. Мы – хозяева своего биотека. И когда мы научимся в совершенстве им управлять, мы уйдем от того, что было запрограммировано Тенями.

Ты добился более тесного контакта с биотеком, чем другие. Ты почти без усилия манипулируешь им. Но ты должен контролировать свои эмоции. А ты, вместо того, чтобы контролировать, подавляешь их. Ты не говоришь о своих родителях. Ты почти не говоришь об Изабель. Ты держишь эмоции внутри себя, думая, что контролируешь их. Но, находясь внутри, они обретают огромную власть над тобой. Только взглянув им прямо в лицо, научившись управлять ими, ты сможешь установить контроль над самим собой.

Он скрывался от самого себя. Это же говорил ему Келл. Гален знал, что это – правда. Уже долгое время часть его была укрыта где-то далеко. И сейчас он надеялся на то, что сумеет запереть где-то вдали и большую часть того, что еще оставалось. Он мельком увидел, кто он на самом деле, в момент смерти Изабель, и еще раз, когда Элизар открыл ему глаза на многое. Луч света осветил темный тайный центр его самого, истина выплыла наружу. Каждый раз высвечивалось что-то, чего он не хотел видеть.