— Сад тоже им помогает, — заметил Бернард. — Ну же, Веникc, милая, соберись!

Он все время грыз карандаш и отчаянно гримасничал. А мисс Веникc аккуратно завернула часы в скатерть и после этого уже точно начала расти.

Постепенно стали появляться другие члены Семьи. Они собирались вокруг яблони, выдернутые из своих мирных воскресных занятий. Одна из молодых дам распутывала шерсть, а ее спутник сматывал эту шерсть в клубок. Другой мужчина держал в руках бильярдный кий, а еще одна молодая дама — кусок мела. Старушка в кружевных перчатках плела на коклюшках новую пару перчаток. Появление мистера Сондерса сопровождалось громким хлопком. У учителя под мышкой торчала лукавая морда дракона, и оба они казались растерянными, поскольку их внезапно оторвали от веселой игры.

Заметив Мура, дракон тут же вырвался от мистера Сондерса, подлетел к мальчику и прыгнул ему на руки, шелестя крыльями и извергая язычки пламени. Мур прислонился к яблоне, чтобы удержать в руках довольно тяжелого дракона, тот подпрыгивал и восторженно лизал ему лицо пламенем. Мур мог серьезно обжечься, если бы вовремя не приказал огням охладиться.

Подняв голову, Мур увидел, что по склону холма спускаются Роджер и Джулия. Не иначе, они снова играли с зеркалами, поскольку их руки так и остались поднятыми вверх. Они очень удивились, увидев, что здесь творится.

— Это же сад! И столько людей! — не верил своим глазам Роджер.

— Раньше ты никогда не вызывал нас сюда, папочка, — удивленно заметила Джулия.

— Сегодня — особый случай, — пояснил Крестоманси. Он был совсем обессилен и даже придерживал поднятую вверх правую руку левой. — Нужно, чтобы вы привели свою маму. Быстро.

— Мы сдерживаем их, — доложил мистер Сондерс.

Он пытался сохранять невозмутимость, но явно нервничал. Гудящая толпа подбиралась все ближе.

— Нет! — звонко возразила старушка в перчатках. — Мы больше ничего не сможем сделать без Милли.

Мур почувствовал, что все стараются привести жену Крестоманси. Он решил им помочь, раз уж Милли была им так нужна, да вот только не знал как. К тому же драконье пламя становилось таким жарким, что он тратил все свои силы на то, чтобы не обжечься.

Роджеру и Джулии не удалось привести Милли.

— Что такое? — растерялась Джулия. — Раньше у нас это получалось.

— Чары всех этих людей мешают нам, — объяснил Роджер.

— Попытайтесь еще раз, — настаивал волшебник. — Я не могу. Что-то меня останавливает.

— А ты тоже участвуешь в колдовстве? — поинтересовался у Мура дракон.

Между тем его пламя доставляло мальчику значительные неприятности. Кожа на лице Мура покраснела и начала болеть. Но как только дракоша обратился к нему, мальчик понял. Он действительно участвовал в колдовстве — но на стороне врага, поскольку Гвендолен снова использовала его способности. Раньше она часто так делала, поэтому Мур привык и почти не замечал этого, но теперь почувствовал. Мешая Крестоманси привести Милли, она использовала магическую силу брата на всю катушку, и именно поэтому его так сильно жгло.

Впервые в жизни Мур по-настоящему разозлился на Гвендолен.

— Она не имеет права! — сказал он дракону и забрал свой магический дар обратно. На него сразу же повеяло прохладой.

— Мур! Немедленно прекрати! — завизжала Гвендолен.

— Замолчи! — крикнул в ответ Мур. — Это — мое!

И тут же у его ног снова забил маленький источник. Мур с удивлением рассматривал его, не понимая, почему так произошло, и вдруг заметил, что члены Семьи, до этой минуты сильно озабоченные, заметно повеселели. Крестоманси глядел куда-то вверх, и лицо его светилось. Посмотрев в том же направлении, Мур увидел Милли, которая спускалась к ним с холма.

Тут явно был какой-то обман зрения: идя по склону холма, Милли казалась ростом с яблоню. Но вряд ли обманом было выражение ее лица, умиротворенное, словно вечер долгого дня. На руках у нее сидела Скрипка, Кошка была испугана и взлохмачена, но все же тихо мурлыкала.

— Мне так жаль, — огорчилась Милли. — Я б раньше пришла, если бы знала. Дело в том, что бедняжка упала со стены сада, и ни о чем другом я не могла думать.

Крестоманси с улыбкой опустил руку. По-видимому, больше не было необходимости сдерживать толпу: колдуны остановились, и гудение прекратилось.

— Ничего страшного, — утешил он жену. — Но теперь нам пора приниматься за дело.

И Семья немедленно приступила к работе. Впоследствии Муру было трудно вспомнить, что и как они делали, — в памяти всплывали раскаты грома, туман и темнота. В какой-то миг Крестоманси стал расти и вырос почти до небес — но, возможно, это только показалось Муру, поскольку ему пришлось прилечь на траву, чтобы успокоить перепуганного дракона. Мур лежа смотрел на членов Семьи, чьи гигантские фигуры мерили луг огромными шагами. Колдуны и чародеи выли и рычали. Иногда возникал вихрь белого дождя, или белого снега, или просто белого дыма, и все эти капли или снежинки неистово кружились в воздухе. Казалось, сад вертится вокруг своей оси — все быстрее, быстрее, быстрее,.. Иногда Мур различал некромантов, уносимых прочь белым вихрем, иногда — шагающего Бернарда, иногда — мистера Сондерса со снегом в волосах, в надувающейся парусом куртке. Завязывая бесконечные узлы на своем носовом платке, пробегала Джулия. Очевидно, Милли привела за собой подкрепление — Мур заметил Юфимию, дворецкого, лакея, двух садовников и, к своему ужасу, Уилла Саггинса, смело подставившего лицо белому вихрю, который кружился по воющему, вертящемуся и вопящему саду.

Движение так ускорилось, что голова у Мура перестала кружиться. Казалось, это было всегда — и кружение, ж гудение. Тут из белого вихря выступил Крестоманси. Мокрый, обветренный и по-прежнему высоченный, он протянул руку к Муру.

— Не мог бы ты дать мне немного драконьей крови? — попросил волшебник.

— Как вы узнали, что она у меня есть? — виновато спросил Мур, отпуская дракошу, чтобы достать сосуд.

— По запаху, — коротко ответил Крестоманси.

— Вот, возьмите, — робко сказал мальчик, протягивая ему порошок. — А как вы считаете, я потерял одну из моих жизней, пользуясь этим?