– Никак не соображу, что ты хочешь сказать.

– Сейчас сообразишь. Только для этого тебе надо встать. Давай-давай, Ося, поднимайся!

Ося поспешно встал, и Вероника положила свою сумочку в кресло.

– Ну, дорогой мой, – сказала она, – подойди к двери. Подошел? Отлично. А теперь представь, будто ты только что появился в этой комнате. Ты прекрасно знаешь, где находится стол Нелли Шульговской. Что ты подумаешь о сумочке, которая стоит в кресле?

– Что это ее сумочка! – воскликнул Рыськин и хлопнул себя по лбу.

– Теперь ты понимаешь, кому предназначалась та записка: «Если поедешь в „Уютный уголок“ – будешь убита»?

– Господи! Но зачем убийце понадобилось предупреждать ее?!

– Думаю, эта записка была одной из главных составляющих преступного плана. Но она не сработала! Произошла ошибка, и план дал осечку. И вот тогда-то...

– Тогда-то... – повторил заинтересованный Ося.

– Тогда-то и появился в моем подъезде душитель в черной маске!

– Какую связь ты видишь... – начал было Рыськин, но Вероника немедленно зажала ему рот ладошкой.

– Ш-ш! Сюда кто-то идет!

В коридоре и в самом деле раздались шаги. Они принадлежали женщине – гулко цокали «подкованные» каблучки. Вероника и ее телохранитель заметались по комнате и в конце концов спрятались за шторами. Однако женщина до их пристанища не добралась. Цоканье неожиданно прекратилось, и все стихло.

– Она зашла в один из кабинетов дальше по коридору! – прошептала Вероника и поглядела на часы: – Половина первого ночи. Что ей понадобилось в редакции? «Женский досуг» – все же не ежедневная газета, тут авралов нет.

– Может быть, это с ней встречается здесь Тарас Шульговский по ночам? – тоже шепотом предположил Рыськин.

– Ты сам сказал, что он приходит не раньше половины второго ночи.

– Это не я сказал, это охранники сплетничали в буфете.

– Вдруг это ночная уборщица? – испугалась Вероника. – Она облазит все углы и, безусловно, наткнется на нас.

– Давай чем-нибудь припрем дверь. Она подумает, что комнату заперли.

– Комнаты внутри коридора не запираются – ты же видишь, здесь нет замков. Если дверь не откроется, уборщица позовет охранников.

Однако неизвестная дама вообще не подавала признаков жизни.

– Что, если она и в самом деле ждет здесь Тараса? – Вероника потерла кончик носа. – Перетирает бокалы, зажигает свечи.

– Тарас Шульговский, безусловно, такой бедный, что ему больше негде встречаться с бабой, кроме как в редакции журнала, принадлежавшего его жене, которая только что умерла.

– Убедил, – кивнула Вероника. – Может, пойдем посмотрим, где она?

– Не вздумай. Нас может выдать каждый шорох.

– Тогда я чуть-чуть приоткрою дверь, чтобы лучше слышать, что происходит снаружи.

Вероника выполнила свое намерение и на цыпочках вернулась обратно. Они с Осей простояли за занавесками не меньше четверти часа, когда услышали далекое гудение лифта.

– О-па! – сказал Рыськин. – Сюда поднимается кто-то еще.

– Почему ты думаешь, что сюда?

– Вот увидишь.

Ося оказался прав, потому что почти сразу после того, как лифт, лязгнув, остановился, в коридоре прозвучал капризный женский голос:

– Ты опоздал!

– Спешил к тебе и был остановлен за превышение скорости, – ответил мужчина. Тон у него был недовольный.

– Принес деньги?

Пауза, затем все тот же тон:

– Вот.

– Прекрасно, прекрасно. Просто чудесно. Сумма меня устраивает. Только не пойму, зачем понадобилось встречаться именно здесь. Можно было пересечься в метро или в баре.

– А ты будто не понимаешь? – вкрадчиво спросил мужчина.

– Что я должна понимать?

– Разве ты не знаешь, что делают с маленькими грязными шантажистками? – Тихий взвизг. – Не знаешь? С ними обходятся очень, очень жестоко!

Рыськин и Вероника одновременно высунулись из-за штор и вопросительно посмотрели друг на друга.

– Внизу охранники! – пискнула тем временем незадачливая шантажистка.

– У юридической консультации есть отдельный вход. А у меня есть ключ. Я прошел незамеченным. Охранники думают, что ты здесь одна.

– Но я буду кричать!

– Я тебе не позволю.

Послышалась какая-то возня, сопение, а потом – все. Стало тихо, словно ничего и не было.

– Там что, кого-то убили? – дрожащим голосом спросила Вероника.

– Ага. А мы будем соучастниками.

– Ося, у тебя ведь есть пистолет!

– А вдруг у этого типа тоже есть пистолет? Обычно на свидание к шантажистам ходят вооруженными.

– Ося, мы не можем сидеть здесь и делать вид, что ничего не происходит!

– Взываешь к моим человеческим чувствам?

– Вроде того.

– Я не человек, а телохранитель.

– В любом случае ты – друг человека, – Вероника подошла и ткнула его в спину. – Так что давай не дрейфь.

– А ты?

– Я тоже пойду.

Толкаясь, они пересекли комнату и поглядели через щелку в коридор. Там было пусто и тихо.

– Он затащил ее в один из кабинетов! – прошептала Вероника. – Только в какой?

– Будем проверять, – обронил Рыськин и, достав оружие, прокрался к ближайшей двери.

Поднял руку и тихо-тихо постучал по ней костяшками пальцев. Подождал. Когда ничего не произошло, перешел к следующей. Снова постучал. Ничего. Так он прошел половину коридора, когда за очередной дверью в ответ на его стук раздались какое-то шуршание, шипение, потом быстрые легкие шаги, и... дверь распахнулась.

Вероника, стоявшая прямо позади Рыськина, взвизгнула. И было от чего! На пороге кабинета стоял тот самый жуткий тип, которого она в третьем часу ночи видела выходящим из корпуса дома отдыха «Уютный уголок», – бледно-зеленый, лысый, со шрамом на шее. На нем был расхристанный костюм, белая рубашка в пятнах крови. Кровь капала и с его правой руки. Посреди кабинета, на ковре, корчилась девица, поджимая ноги к самому животу и слабо попискивая.

– Руки вверх! – в полный голос крикнул Рыськин и наставил дуло пистолета лысому в лоб.

– Ося, это он! – воскликнула Вероника. – Убийца Нелли Шульговской!

Лысый, который держал дверь одной рукой, внезапно что есть силы толкнул ее, и она захлопнулась прямо у спасателей перед носом. Ося тотчас же выбил ее правым плечом. Лысый трусил к окну, вероятно, рассчитывая пройти по карнизу или выброситься на асфальт.

Рыськин в два прыжка догнал его и хотел ударить пистолетом по голове, но лысый увернулся и, в свою очередь, нанес Осе удар кулаком в нос. Тот ругнулся, сделал выпад, лысый ответил, и тут между ними завязалась отчаянная потасовка.

– Стреляй! – закричала Вероника. – Я свидетель! Это самооборона!

– Не могу прицелиться! – прохрипел Ося, которого худой, но жилистый лысый теснил к шкафчику с документами. – Вызывай милицию!

Вероника кинулась было к телефону на столе, но тут же налетела на жертву убийства, которая на четвереньках двигалась к выходу из кабинета, с бешеной скоростью перебирая коленками.

– Эй! – крикнула Вероника. – Ты куда это?

Жертва ничего не ответила и через пару секунд исчезла в коридоре. Вероника метнулась к телефону и только тут заметила, что на столе стоят два бокала, а рядом, в ароматной луже, бутылка вина.

– Что здесь происходит, черт побери?! – совершенно неожиданно раздался позади нее властный голос.

Вспыхнул свет, и Вероника, обернувшись, увидела на пороге Тараса Шульговского. Рыськин с лысым перестали сражаться и тоже повернулись к вошедшему, растерянно хлопая глазами.

– Они... Они ворвались! – отвратительным визгливым голоском сказал кто-то из-за спины Тараса.

Вероника сделала шаг в сторону и увидела, что это говорит жертва нападения – молодая встрепанная девица в помятой блузке и короткой юбке.

– Сергей Евгеньевич, что вы здесь делаете в такой час? – продолжал допытываться Шульговский, глядя теперь почему-то конкретно на лысого.

– Я... Забыл тут кое-какие документики! – забормотал тот, пытаясь огладить себя руками со всех сторон.

– Сергей Евгеньевич? – изумленно повторила Вероника. – Какой такой Сергей Евгеньевич? Это он – Сергей Евгеньевич? Вы его знаете?