– И кто же это кричал, если не Тарас? – спросила Регина, у которой покраснел и набух нос.

– Его голос.

Вероника полезла в сумочку и достала оттуда магнитофонную кассету. Потрясла ею в воздухе и обратилась непосредственно к Регине.

– Милиция обыскала ваш дом и нашла кассету с записью. Хотите послушать? – Она повертела головой и, не обнаружив магнитофона, добавила: – Впрочем, я вам только что рассказала, что там записано.

Тарас вскинул голову и с ненавистью посмотрел на Регину.

– Вы смотрите на нее с верным выражением, – похвалила его Вероника. – Думаю, Регина оставила эту запись на случай, если вы станете ей угрожать, или захотите лишить ее доли, или еще что-нибудь.

– Дура! – выплюнул Тарас, не сдержавшись. Потом повернулся и сказал Стасу: – Все равно вы ничего не докажете!

– Может быть – да, может быть – нет, – пожал плечами тот. – Но ты же понимаешь, что прежняя жизнь для тебя закончилась навсегда?

– Я хочу, чтобы вы знали, – неожиданно тонким голосом сказала Регина. – Я не сбивала машиной ту женщину. Я не имею к этому никакого отношения. И Тарас тоже не имеет. Вероятно, это был несчастный случай.

– Ужасно, – пробормотал Стас, хватаясь за голову. – Поверить не могу.

– Вы как хотите, – заявил Казарюк, покидая кабинет Акимовой, – но я подаю заявление в милицию. Это же черт знает что такое! Убийцы буквально ходят среди нас! Они буквально живут среди нас!

– И они буквально могут нас убить! – добавил Рыськин, присоединяясь к нему.

Стас почти нес дрожащую Веронику по коридору, когда Казарюк неожиданно спохватился:

– Подождите! Так вы, получается, уже связались с милицией?

Вероника отрицательно покачала головой.

– Но вы ведь сказали, что милиция сделала обыск и нашла кассету с записью...

– Она блефовала! – с гордостью заявил Стас. – На самом деле Акимова держала запись в машине, ведь так? И когда сегодня она тебя подвозила, тебе удалось ее стащить!

– Да вы что? – дрожащим голосом ответила Вероника. – Какая запись? Нет у меня никакой записи! Я и в самом деле блефовала. Это просто пустая пленка, я купила ее в переходе возле метро. А домой или в машину к Акимовой я хотела попасть только для того, чтобы посмотреть, кассеты какой марки она предпочитает. У нее были кассеты марки «Sony», и я купила такую же, чтобы была возможность потрясти коробочкой.

– Конгениально! – воскликнул Рыськин. – Только, дорогая моя девочка, расскажи папе Осе, залп тебе в ухо, что за баба пыталась раздавить тебя «Москвичом»?

Стас от неожиданности даже остановился.

– Акимова? – потрясенно воскликнул он.

– Никогда, – отрезала Вероника. – У нее такой загар, который ничем не запудришь. А та женщина была очень бледной.

– Так кто тогда? Еще одна сообщница Тараса?

– У меня есть одна версия, – призналась Вероника, – но для того, чтобы ее проверить, мне нужен как минимум один день. Обещаю вам, мальчики, что вы первыми обо всем узнаете.

– Мой желудок от волнения скрутился жгутиком, – признался Рыськин. – Чтобы не было язвы, надо срочно покушать.

– Дорогая, а ты как? – спросил Стас. – Он смотрел на Веронику с восхищением. – Не хочешь перекусить после выступления перед господами присяжными заседателями?

– Не смогу проглотить ни кусочка.

– Знаю, что тебе нужно: пар и массаж.

– Пар и массаж?

– Баня!

– Ты хочешь повести меня в баню?

– В общую баню. Любимое развлечение «новых русских». Приобщайся.

– Я тебе говорила, что вечером мы приглашены к тетке Зое?

– И как ты меня представишь? – Стас даже притормозил, чтобы получить ответ на этот вопрос.

– Ну... Как своего друга. А что?

– Почему-то мне хочется большего.

– Давай хотя бы повстречаемся немножко, а там решим.

– Знаешь, – признался Стас, удивленно глядя на Веронику. – Еще мне хочется ограничить твою свободу.

– В каком смысле?

– Ну, запретить тебе носить короткие юбки и общаться с другими мужчинами. С тех пор как мы познакомились, другие мужчины кажутся мне козлами.

– Отлично, – сказала Вероника. – Будем считать это первым шагом на пути к чему-то большему.

– А кто вот на этой фотографии? – спросил Стас у Вероники, с увлечением разглядывая снимки, забранные в рамочки и развешанные по всей квартире. – Твои племянники?

– Да, – с гордостью подтвердила та. – Миша и Коля.

Снимки были большими, красочными, выразительными.

– Они очень похожи на тебя! – сказал Стас.

– А я как две капли воды похожа на папу! – похвалилась Вероника и споткнулась на полуслове.

Потом медленно повернула голову и посмотрела на Зою. Зоя была бледной, как простыня.

– Что такое? – забеспокоился Ося Рыськин, явившийся на вечеринку.

В баню его не взяли, а в гости к Вероникиной тетке он прямо-таки напросился. Еще в первый раз у Вероники она поразила его воображение. Он пришел от Зои в неописуемый восторг и каждые пять минут расточал ей комплименты.

– Вот придет Борис, он вам задаст! – игриво говорила та, поправляя помаду кончиком мизинца.

Изюмский непозволительно задерживался, и за стол сели без него. Теперь уже сделали перерыв, и Стас отправился обозревать фотоснимки.

– Зоя, – испуганно сказала Вероника, медленно прозревая, – Миша и Коля – дети моего отца?

Стас отступил на два шага и переводил напряженный взгляд с одной женщины на другую.

– По-моему, здесь какая-то личная драма! – шепотом сказал Рыськин, подобравшись к нему на мягких ногах. – Подброшенные дети, внебрачные связи, душераздирающие страсти... Бразильский сериал!

– Да помолчите вы! – шикнул на него Стас.

– Прабабка говорила мне: ты – слепая! Разуй глаза!

– Вероника, ты не можешь меня осуждать!

– Теперь я все поняла! – Вероника сжала руками виски. – Мама с папой страшно поругались тогда. Папа сел за руль в растрепанных чувствах. И, уезжая, они продолжали ссориться. Вероятно, мама обо всем догадалась...

– Он сам сказал ей, – заплакала Зоя. – Я тут ни при чем! А Маргарита Прохоровна... Она... Она думает, что это я сказала... Прямо в дорогу...

– Боже! – пробормотала Вероника и плюхнулась на диван. – Зоя, это настоящий удар!

Зоя рыдала.

– Ты меня не простишь... – слышалось сквозь рыдания. – Презирать... ни ногой... а я не смогу... тебя люблю...

– Зоя, – твердым голосом заявила Вероника, – кажется, я сейчас тебе отомщу.

Зоя тотчас перестала плакать, а Стас и Рыськин с подозрением посмотрели на Веронику.

– Она не вооружена? – спросил Ося громким шепотом. – Не попала бы и в меня шальная пуля!

– Как это ты мне отомстишь? – глядя на Веронику исподлобья, спросила Зоя.

– Сообщу тебе ужасную новость. – Зоя уже схватилась было за сердце, поэтому Вероника поспешно добавила: – Не про детей.

Зоя оставила свое сердце в покое и склонила голову набок.

– Чего такое? – спросила она, жалобно глядя на племянницу.

– Изюмский больше не придет. – Вероника помолчала и добавила: – Никогда.

Зоя выпрямилась так резко, что диван, на котором она сидела, жалобно вскрикнул.

– Как это – не придет никогда? – закричала она. – Ты его что, соблазнила, что ли?

– Хуже, Зоя. Он хотел меня убить. – Она повернулась к Стасу с Рыськиным и пояснила: – Изюмский и есть та женщина в зеленом.

– Мужчина?! – хором воскликнули те.

– Эта мысль просто не могла не прийти мне в голову, – принялась объяснять Вероника. – Женщина была все время в одной и той же одежде. Это очень, очень подозрительно. Так не бывает, чтобы такая фифа, какой она выглядела, не меняла наряды так долго. Что и навело меня на мысль о маскарадном костюме. Именно для мужчины женская одежда будет маскарадным костюмом. Еще таинственная незнакомка надевала темные очки. Без очков я, пожалуй, узнала бы ее... То есть его. Хотя он и сбрил бороду.

– Изюмский? Сбрил бороду? – потрясенно воскликнула Зоя. – Этого не может быть! Он ее обожал!