— Ну, давай же! — кричала Оливия изо всех сил. Она зааплодировала, одинокие хлопки прорезали тишину, отразились эхом от ближайших зданий. — Вперед, Лейни! Ты сможешь!

Все смотрели, как она подпрыгивает посреди дороги, вопит и хлопает в ладоши. Я подумала о Харриет, как она подозрительным взглядом изучала витамины, которые Реджи складывал в пакет, потом вспомнила нас с Нейтом и наш последний вечер на скамейке у пруда. «А если я не соглашусь?» — спросил он, и тогда я решила, что есть только один ответ. Но сейчас мне казалось, что не всегда нужно выбирать между тем, чтобы наотрез отказаться или безоговорочно принять происходящее. Наверное, в по-настоящему важные минуты жизни главное — просто быть там. Похоже, Лейни тоже так думала. Она вновь побежала.

Спустя несколько минут, когда Лейни добралась до финиша, трудно было сказать, заметила ли она, что толпа разошлась, часы унесли, а комментатор даже не назвал ее время. Но я точно знаю: первым делом она нашла взглядом Оливию, бросилась к ней и крепко обняла под хлопающим на ветру транспарантом. Я смотрела на них и думала: трудно ждать от людей, что все будут тебя поддерживать. Может, это и к лучшему, ведь одного человека достаточно.

Я вернулась домой и снова села за матанализ, но буквально через несколько секунд мои мысли, минуя примеры и цифры, обратились к снимку семьи Хантеров, который висел у меня над столом. Странно, до этого я тысячи раз смотрела на эту фотографию, но именно сейчас все вдруг словно встало на свои места.

«Что такое семья?» Люди, которым ты нужна. В радости и горе, в мелочах или целом, они приходят в нужную минуту и остаются с тобой, несмотря ни на что. И дело не только в кровных связях или общих хромосомах, все гораздо серьезнее. Кора была права — у нас по нескольку семей одновременно. Семья, откуда мы родом, семья, которую мы создаем сами, связи, возникающие в ходе жизни, — друзья, любовники, даже иногда посторонние люди. Никто из них не идеален, да мы и не ждем совершенства. Нельзя сделать одного-единственного человека своим миром. Смысл в том, чтобы взять от каждого, что он способен дать, а уже из этого создать мир.

Значит, моя семья — не только мама, потерянная или найденная; отец, который исчез в самом начале; и Кора, единственная, кто всегда был рядом. Это еще и Джеми, который безоговорочно принял меня и дал будущее, о котором я раньше и не мечтала. Оливия, с ее бесконечными вопросами и ответами. Харриет, которая, подобно мне, считала себя одиночкой и выяснила, что заблуждалась. И, конечно, Нейт.

Нейт, который стал моим другом еще до того, как я поняла, что такое дружба. Он раз за разом вытаскивал меня из неприятностей и не просил ничего, кроме доброго слова и понимания. Я не смогла ему ответить, посчитала, что это не в моих силах. А потом поступила как моя мать: заставила страдать, чтобы самой избежать страданий. Так легко нуждаться в ком-то, так естественно, почти как дышать. Гораздо тяжелее, когда кто-то нуждается в тебе, но все должно быть взаимно. Только в этом случае получится что-то цельное, вроде звеньев цепи, которые заходят одно за другое, или замка с подходящим ключом.

Я оттолкнула стул, сбежала по ступенькам, рванула через кухню во двор. Дурацкий поступок, но мне срочно нужно было попросить у Нейта прощения и обнять его, чтобы он понял — я рядом.

Я добежала до калитки, открыла ее и заглянула на соседский участок, надеясь увидеть Нейта. Его нигде не было, а через секунду в окне гостиной промелькнул мистер Кросс с телефоном в руке. Я тут же шагнула назад и спряталась за забором, а Блейк отодвинул застекленную дверь и вышел на террасу.

— Говорю вам, меня целый день не было в городе, — сказал он, проходя мимо бассейна к гаражу. — Все доставки должен был делать Нейт. Он заезжал к вам за вещами?

Мистер Кросс замолчал и резко выдохнул.

— Понятно. Я посмотрю, может, он дома. Если вдруг вы его встретите, передайте, чтобы немедленно ехал домой. Хорошо?

Он снова вошел в дом. Я слышала только стук собственного сердца да пыхтение насоса, перекачивающего воду. А потом я вспомнила, как Нейт наматывал круги в бассейне, темную тень под деревьями, о том, что до той ночи он долгое время вообще не плавал.

Мистер Кросс метался по комнатам в поисках сына, я наблюдала за ним. Перед моим мысленным взором мелькнула наша с Нейтом последняя встреча в школе, и я внезапно поняла, почему выражение его лица — отчужденное, далекое — показалось мне тогда знакомым. Точно такое было у мамы перед тем, как она ушла из дома.

Теперь я знала, что мистер Кросс напрасно зовет сына — поиски бесполезны. Пустота всегда очевидна, даже если пытаешься убедить себя в обратном. Нейт исчез.

— Держи, — сказал Джеми. — На удачу.

Он бросил через стол ключи от машины.

— Правда? Ты уверен? — спросила я.

— Конечно, — ответил Джеми. — День сегодня ответственный, и не следует его начинать с поездки на автобусе.

— Здорово! Спасибо, — поблагодарила я, запихивая ключ в карман.

Джеми сел напротив меня, с горкой насыпал в миску хлопья, залил молоком.

— Ну и как твое душевное состояние? Уверена в себе? Нервничаешь? Обрела дзен?

Я состроила гримасу.

— Все в порядке, просто хочу, чтобы это поскорее закончилось.

Вдруг телефон, который Джеми поставил на виброрежим, зажужжал и завертелся подпрыгивая. Джеми посмотрел, кто звонит и страдальчески вздохнул.

— О господи, — пробормотал он, но все-таки ответил в резкой, несвойственной ему манере: — Да?

Я отодвинула стул и понесла свою миску к раковине. Из телефона доносился чей-то голос, но слов было не разобрать.

— Неужели? — встревоженно переспросил Джеми. — Когда вы его видели в последний раз? Да? Подождите, я сейчас ее спрошу. — Он убрал мобильник от уха. — Слушай, ты недавно общалась с Нейтом? Его ищет отец.

«Так я и знала!» — подумала я, а вслух произнесла:

— Нет, не общалась.

— Видела его в выходные?

Я покачала головой.

— Только в пятницу, в школе.

— Она не видела его с пятницы, — повторил Джеми в телефон. — Да, конечно. Обязательно сообщим. Держите нас в курсе, хорошо?

Открыв посудомоечную машину, я сосредоточенно положила туда миску, потом ложку… Джеми повесил трубку.

— Что случилось? — спросила я.

— Похоже, Нейт ушел в самоволку, — сказал Джеми. — Блейк не видел его с пятницы.

Я выпрямилась, хлопнув дверцей посудомойки.

— Он звонил в полицию?

— Нет. — Джеми отправил в рот ложку хлопьев. — Блейк думает, что Нейт, скорее всего, уехал на выходные с друзьями, ну, знаешь, в выпускном классе хочется оторваться. Наверняка он где-то поблизости.

Не обязательно, подумала я. Любой может добраться куда угодно, даже без машины, если есть время и деньги. А Нейту не нужно было перелезать через забор. Он просто ушел налегке.

Я опоздала. Если бы я вышла в ту ночь, когда Нейт плавал, или в пятницу поговорила с ним в школе, возможно, мне бы удалось ему помочь. Теперь я не знаю, где его искать, даже если захочу пойти за ним. Нейт может быть где угодно.

Оказалось, что ехать в школу самостоятельно после того, как долго зависела от других, еще страннее, чем я ожидала. При других обстоятельствах я, наверное, радовалась бы поездке, но только не теперь, когда одна сидела в «ауди» посреди потока машин. У светофора я заметила, что какая-то женщина за рулем минивэна смотрит на меня в упор — похоже, приняла за избалованную девчонку в дорогом автомобиле, которая, бросив на соседнее кресло рюкзак, едет в престижную школу. Сама не знаю почему, но меня это сильно задело, я тоже уставилась на нее и не отводила взгляда до тех пор, пока она не повернула.

Поставив машину на школьной парковке, я глубоко вздохнула и зашагала через двор, пытаясь прояснить мозги. Будучи уверенной в том, что Нейт уехал, — еще до того, как мне об этом сказали! — я невольно последовала плану Жервеза и перешла в дзен-режим, хотя бы потому, что не могла сосредоточиться на математике. Не думала я о ней и когда подходила к кабинету, у дверей которого меня ждал Жервез собственной персоной.