Он не собирался раскрывать лишнее младшим служащим, но тут, похоже, не было выбора, он удерживал контакт, пока не почувствовал слабость и головокружение. Тогда он прервал его и быстро вернулся в нормальное состояние.

Она растерянно смотрела на него, щеки ее горели, глаза блуждали, грудь тяжело дышала. Заговорила она не сразу.

— Что это за фокус?

— Это не фокус. Я — сын Леди, и она сама научила меня искусству посланий.

— Лорд Валентайн брюнет.

— Был. Теперь — нет.

— Ты хочешь, чтобы я поверила…

— Пожалуйста, — сказал он, вкладывая в это слово всю силу своего духа, — поверь мне. Все зависит от моего доклада Понтифику о случившемся.

Но ее подозрения были слишком велики. Она не преклонила колен, не сложила знака горящей звезды, ею владела лишь угрюмая растерянность. Ей явно хотелось, чтобы Валентайн адресовался с этим рассказом к кому-нибудь другому.

— Су-сухерис наложит вето на все, что я не предложу, — сказала она, наконец.

— Даже если я покажу ему то, что показал тебе?

Она пожала плечами.

— Его упрямство просто легендарно. Даже для спасения жизни Понтифика он не согласится ни с одним моим предложением.

— Но это безумие!

— Именно. Ты говорил с ним?

— Да. Он показался мне недружелюбным и надутым, но не сумасшедшим.

— Тебе бы пообщаться с ним подольше, прежде чем судить.

— А если подделать его подпись, и пройти так, чтобы он не знал?

Она была шокирована.

— Ты толкаешь меня на преступление?

Валентайн пожал плечами.

— Преступление уже совершено, и немалое, — сказал он ровным голосом. — Я, Коронованный Маджипуры, изменнически смещен. Твоя подпись жизненно необходима для моего восстановления. Неужели это не важнее всех остальных пустяковых правил? Неужели ты не понимаешь, что в моей власти простить тебе нарушение правил?

Он наклонился к ней:

— Время не ждет. В Замке воцарился узурпатор. Я теряю время с подчиненными Понтифика вместо того, чтобы вести через Альханроель армию освобождения. Дай мне разрешение, и будешь вознаграждена, когда на Маджипуре восстановится порядок.

Она холодно посмотрела на него.

— В твой рассказ очень трудно поверить. Что, если ты лжешь? Что, если ты подкуплен Дондаком?

— Клянусь, — простонал Валентайн.

— Не надо. Вполне возможно, что это ловушка. Твоя фантастическая история и особый гипноз предназначены для того, чтобы погубить меня и дать су-сухерису высшую власть, которой он давно жаждет…

— Клянусь Леди, моей матерью, что я не лгу.

— Всякий преступник клянется матерью, но что толку?

Валентайн какой-то миг колебался, но затем взял Джитаморн Сол за руки и пристально посмотрел ей в глаза. То, что он хотел сделать, было ему неприятно, но и вся эта мелкая чиновничья сошка тоже чинила ему неприятности.

Придется пойти на бесстыдный обман, иначе он навек заплутает здесь.

Он сказал:

— Даже если бы Дондак Саямир подкупил меня, я никогда бы не предал такую красивую женщину, как ты.

Она посмотрела на него презрительно, но щеки ее окрасились румянцем.

— Поверь мне, — продолжал он. — Я — лорд Валентайн, и ты будешь одной из героинь моего возвращения. Я знаю, чего ты хочешь больше всего на свете, и ты получишь это, когда я снова вернусь в Замок.

— Ты знаешь?

— Да, — сказал он.

Он ласково похлопал ее по руке, неуверенно лежавшей теперь в его ладони.

— Ты хочешь быть единственным авторитетом во Внутреннем Лабиринте, верно? Ты хочешь быть единственным мажордомом?

Она кивнула, как бы во сне.

— Так и будет, — сказал он. — Стань моей союзницей, и Дондак-Саямир будет лишен своего ранга за то, что препятствовал мне. Станешь? Ты поможешь мне добраться до главных министров?

— Это трудно.

— Но возможно! Все возможно! Когда я снова стану Коронованным, су-сухерис потеряет свой пост! Это я тебе обещаю!

— Поклянись!

— Клянусь! — горячо сказал Валентайн.

Он чувствовал себя грязным и испорченным человеком.

— Клянусь всем, что для меня свято. Этого достаточно?

— Достаточно, — сказала она.

Ее голос чуть изменился.

— Но как это сделать? На пропуске должны быть обе подписи, если будет моя, он откажется поставить свою.

— Подпиши пропуск и дай мне. Я вернусь к су-сухерису и уговорю его подписать.

— Он ни за что этого не сделает.

— Я с ним поработаю. Я умею убеждать. Получив его подпись, я войду во Внутренний Лабиринт и добьюсь того, что мне нужно. А вернусь я с полномочиями Коронованного и смещу с поста Дондак-Саямира.

— Но как ты получишь его подпись? Он уже столько месяцев ничего не подписывает!

— Положись на меня.

Она достала из стола темно-зеленый кубик из какого-то гладкого блестящего материала и поместила его на короткое время в машину, охватившую его опаляюще-желтым пламенем. Когда она снова достала кубик, поверхность его сияла новым блеском.

— Вот, это твой пропуск. Но предупреждаю тебя, что без второй подписи он недействителен.

— Я получу ее, — сказал Валентайн.

Он вернулся к Дондак-Саямиру. Су-сухерис встретил его неохотно, но Валентайн был настойчив.

— Теперь и понимаю твое отвращение к Джитаморн Сол, — сказал он.

Дондак холодно улыбнулся.

— Она и тебе противна? Полагаю, что она отказала тебе.

— Нет, — сказал Валентайн.

Он достал кубик и положил его перед мажордомом.

— Она дала мне его довольно охотно, зная, что ты откажешь и ее разрешение окажется недействительным. А вот другой ее отказ меня сильно задел. Тебе это покажется глупым, — безмятежно сказал Валентайн, — может быть, даже отталкивающим, но я был прямо поражен ее красотой. Должен сказать, что для человека эта женщина исключительно привлекательна физически, от нее исходит эротическая сила, а это… Ну, ладно, неважно. Я потянулся к ней в наивном смятении и таким образом проявил свою слабость, а она жестоко посмеялась надо мной. Она отнеслась ко мне с презрением, а это мне что острый нож. Как она могла быть такой надменной, такой безжалостной к чужаку, который только тем и виноват, что испытывал к ней такие страстные чувства?

— Красоты ее я не заметил, — сказал су-сухерис, — но ее холодность и высокомерие мне хорошо известны.

— Теперь я разделяю твою неприязнь к ней, — сказал Валентайн. — Если пожелаешь, я к твоим услугам и вместе мы подтолкнем ее к гибели.

Дондак-Саямир задумчиво сказал:

— Да, возможно, это подходящий момент, чтобы скинуть ее. Но как?

Валентайн постучал по кубику, лежавшему на столе.

— Поставь свою подпись. Тогда я смогу войти во Внутренний Лабиринт. Пока я буду там, ты начнешь официальное расследование обстоятельств, при которых меня пропустили, заявишь, что ты такого разрешения не давал. Когда я вернусь от Понтифика, ты позовешь меня на проверку. Я скажу, что ты отказал мне, но я получил пропуск от Джитаморн Сол, не подозревая что кто-то забыл о тебе. Твое обвинение, подкрепленное моим свидетельством, свалит ее. Ну, что скажешь?

Су-сухерис сунул кубик в машину, и сверкающий розовый жар перекрыл желтое пламя Джитаморн Сол. Теперь к пропуску было не подкопаться. Валентайн подумал, что вся эта интрига подобна замысловатости самого Лабиринта, но она сработала, и сработала успешно. Пусть теперь эти двое строят друг другу козни, а он пойдет к министрам. Вероятно мажордомы будут разочарованы тем, как он выполнит свои обещания, поскольку он намеревался, если сможет, отстранить от власти обоих. Однако он чувствовал, что не вполне безгрешен по отношению к тем, чья роль в управлении, видимо, состояла в том, чтобы препятствовать и возражать.

Он взял кубик у Дондак-Саямира и благодарно склонил голову.

— Да будет тебе вся власть и престиж, которых ты заслуживаешь, — сказал он и вышел.

Стражи Внутреннего Лабиринта, казалось, были ошеломлены, что кто-то снаружи ухитрился получить разрешение на вход в их владения. Они подвергли кубик сканированию, с большой неохотой признали его законность и пропустили Валентайна и его спутников.