Наконец ее внимание привлекла фигура Джина. Она окинула его взглядом, после чего спросила:

– Ты кто такой?

– Меня зовут Джин Ферраро.

– Как ты нашел это помещение?

– Просто забрел случайно. А что?

Она не ответила, а, пройдя мимо него, взглянула на толстяка и повернулась к Линде.

– Ты девственница?

– Что?

– Ты знала мужчин?

– В каком смысле?…

– Отвечай на вопрос, или тебе плохо придется.

– Не ваше собачье дело.

Женщина ударила ее по лицу.

– Еще раз спрашиваю. Ты девственница?

Линда возмущенно выкрикнула:

– Нет! Устраивает? Нет, я не девственница.

– Я так и думала. Жаль. Девушка всегда предпочтительнее, но, думаю, обойдусь и мальчишкой. – Она повернулась и окинула взглядом похожий на собор зал. – Мне казалось, что сюда вообще нет входа. – Но тут же нахмурилась, заметив высоко в стене дверь лифта. – А это еще что?

– Послушайте, чего вы от нас хотите? – занервничав, спросил Джин.

Странная незнакомка медленно подошла к нему.

– Что вы здесь делали?

– Я уже вам объяснял. Мы заблудились. Мы хотим вернуться обратно в наш мир и пытались его найти.

– В таком случае почему вы оказались здесь, в Зале Мозга?

– Это вы так называете вон тот гибрид собора Святого Петра и Мэдисон-сквер-гарден? Как я уже говорил, мы тут случайно. Вы были правы насчет того, что в этой комнате не должно быть дверей. Нам пришлось сотворить дверь, чтобы попасть сюда. Мы понятия не имели, что тут такое.

– В самом деле? А как насчет того шума, что я недавно слышала? Не ваших рук дело?

– Не наших, – ответил Джин. – Мы были неподалеку, когда это случилось, но мы не знаем, ни что это было, ни в чем причина.

– Интересно. – Мелидия направилась к Снеголапу. – А это что еще за адская тварь?

– Тебе-то какая разница, уважаемая? – огрызнулся Снеголап.

Правая рука Мелидии вынырнула из складок плаща и совершила несколько быстрых движений.

Снеголап взвыл и бросился на железные прутья внезапно материализовавшейся вокруг него клетки.

Колдунья глубоко вздохнула.

– Сама себе удивляюсь. Обычно мне требовался час, чтобы создать предмет такого размера, но здесь… – Она подняла взгляд к потолку и прошептала: – Кармин, твоя судьба предрешена!

– А ну назад! – прокричал Джину один из солдат.

Пленникам связали руки. Солдаты обыскали их на предмет спрятанного оружия. Обшарив рюкзак Квипа, они обнаружили сушеное мясо и пирог и, поделив все это между собой, уселись перекусить.

Мелидия отвела одного из солдат в сторону.

– Уводите их куда хотите, но очень далеко не забирайтесь, а то можете заблудиться. Убейте их всех.

– Да, миледи.

Она подошла к Камню.

– Ты меня слышишь?

«Слышу. Ты нашла его».

– Я нашла и тебя тоже.

«В самом деле? Я чувствую твою близость».

– Слушай меня. Не так давно с тобой произошло нечто странное. Ты почувствовал?

«Да».

– Ты знаешь, что это было или что было тому причиной?

«Это была… утрата».

– Утрата? Чего?

Долгое молчание, затем:

«Увы, не могу сказать».

– Очень хорошо. Может быть, это и не столь важно.

«Скоро я буду свободен».

– Будешь. И ты будешь помнить свою освободительницу, внимать ей и исполнять ее волю.

«Трудно сказать. Лишь один человек повелевал мною. Имени его больше нет в моей памяти».

– Тобою повелевал Эрвольд.

Пол слегка дрогнул.

«Я помню! Я помню тот день. Это он поместил меня сюда, в это странное место. Это он поработил меня».

– Да, а я – та, кто тебя освободит.

Ничего не оставалось делать, кроме как отдыхать.

Он лег на кровать, размышляя, что могло стать причиной недавнего толчка. В замке периодически чувствовались легкие землетрясения, но это было что-то иное. Он никогда не испытывал подобного и, как ни старался, не мог убедить себя в том, что виновата Мелидия, хотя ее заклинания могли начать действовать в любой момент.

У него не было никакого желания вновь связываться с источником голоса, но он все же решил, что придется это сделать.

– Внемли мне, – произнес он.

Его очень удивило, когда голос не ответил.

– Внемли мне, – приказал он снова.

«Я слушаю».

– Ты не появился, когда я позвал.

«Я был занят другим».

– Как это может быть?

«Со мной говорил другой человек».

– В самом деле? Странно.

«Ты более не единственный, сын Эрвольда».

Он рассмеялся.

– Я вижу, тебя многому научили.

«Я многое забыл. Мне нужно учиться заново».

– Зачем?

«Чтобы вновь обрести свою прежнюю сущность».

– Да, конечно. Но хватит об этом. Я хочу знать природу пароксизма, который ты недавно испытал.

«Я не знаю, что это было. Мой другой собеседник тоже об этом спрашивал».

Он поднял брови.

– Понятно. И что ты ответил?

«То же, что и тебе».

Он кивнул.

«И еще…»

Он подождал.

– Да?

«Что это была утрата. Я теперь могу сказать, что она была несущественной, но все же – утратой».

– А ты можешь сказать, что именно было утрачено?

Долгая пауза.

«Часть того, что составляет меня. Я больше не сумма всех моих частей. Я – меньшее».

– В самом деле? Это новость. А точнее?

Молчание.

– Ты знаешь свое имя?

Пока он ждал, по лбу его стекала тонкая струйка пота.

И наконец…

«Нет. Я до сих пор безымянный, я до сих пор в оковах. Но придет время, когда я снова смогу взмахнуть крыльями и подняться в воздух».

– Прежде чем это время придет, скажи мне вот что. Может ли быть эта утрата результатом того, что кто-то что-то взял и унес?

«Да! Именно так. То, что я утратил, было у меня отобрано».

Он медленно перевел дыхание.

– Хорошо. Может быть. А может быть, и нет.

Он поднялся и вышел из комнаты. В следующей комнате повернул направо и, пройдя через арку, вошел в третью комнату, где стояли несколько столов и скамеек, а в другом конце располагался большой камин. Он встал между двумя каменными пилястрами, лицом к стене, и, вытянув руки, свел вместе указательные пальцы. Потом развел руки в стороны.

Часть стены между пилястрами исчезла, открыв прекрасно обставленные апартаменты. Двое стражников в другом конце портала встали по стойке смирно и отдали честь.

– Как дела? – спросил он одного из стражников.

– Все в порядке, сир.

– Моя семья уже проснулась?

– Здесь еще раннее утро, сир.

– Жаль будить их, но придется. У меня нет времени.

– Как вам будет угодно, сир.

Он миновал большую гостиную, из которой открывался вид на веранду; невероятно яркое голубое утреннее небо резало глаз. Дальше шли несколько служебных помещений, а затем длинный коридор, в конце которого по обеим сторонам деревянной, украшенной резьбой двери стояли еще двое стражников. Они отдали честь, после чего один из них осторожно открыл перед ним дверь.

Сначала он заглянул в детскую. Его сын сбросил во сне одеяло. Он укрыл спящего мальчика, затем прокрался в комнату дочери. Она лежала на спине, и ее маленькое овальное личико в лучах утреннего солнца светилось невинностью. Он прикоснулся губами к ее лбу, потом погладил по длинным темным волосам и, подойдя к окну, прикрыл ставни, чтобы свет не разбудил девочку.

Затем тихо ступил в спальню. Его жена сидела на постели, улыбаясь ему.

– Я слышала, как ты вошел.

– Извини.

– Нет, я не спала. – Она протянула к нему руки. – Иди ко мне.

Некоторое время они молча лежали рядом.

Наконец она спросила:

– Все кончилось?

– Не совсем.

– Значит, ничего не изменилось? Мы потеряем замок?

– Может быть.

Она повернулась на бок, лицом к нему.

– Мне все равно. Но нам ведь здесь хорошо, правда?

– Хорошо. Однако дело не в этом.

– Так в чем же? Ты здесь вице-регент. Разве у тебя недостаточно власти, недостаточно богатства?