Карл всегда любил поесть, и сейчас он испытывал истинное наслаждение гурмана. Ему с трудом удавалось сдерживать себя, подражая пуританской скромности и отказываясь от желания отведать все блюда сразу. Однако он был не одинок. Напротив него восседала Элизабет Робсарт, и король с невольной иронией наблюдал, как ее близорукие серые глазки жадно шныряют с одного блюда на другое, даже когда тарелка перед ней была полна. Она караулила каждый кусок на больших блюдах, словно опасаясь, что его перехватит кто-то другой.

Суровый пуританин Энтони Робсарт мало в чем отставал от нее, и это представляло заметный контраст с тем, как был воздержан к пище сидевший подле него полковник Стивен. Пару раз король заметил, что Рэйчел обеспокоенно поглядывала в сторону полковника, и это заинтересовало короля. Но девушка словно заметила его внимание и в упор поглядела на короля, подозрительно, почти сердито. Странно, но у Карла вдруг появилось ощущение, будто взгляд ее темных глаз отодвинул его куда-то, заставив растеряться и застыть с не донесенной до рта вилкой. Он поспешил опустить глаза и какое-то время приходил в себя, переводя дыхание. Судя по всему, эта милая девушка не так проста, как казалось поначалу. Он вновь решился взглянуть на нее, но Рэйчел уже невозмутимо разрезала мясо на тарелке. Скромная, спокойная юная леди.

Карл сделал глоток вина. Покажется же такое!.. Он отбросил салфетку.

— У вас великолепные повара, — решился заметить он, и Ева тут же поддержала разговор:

— Отчасти, сэр Трентон, вы должны похвалить саму Рэйчел. Ведь именно она готовила многое из того, что на столе, а она знает в этом толк.

— Как?! Дочь лорда Робсарта сама занимается стряпней? — невольно удивился Карл.

Рэйчел смутилась и мило покраснела:

— Я не отказываюсь ни от какой работы, мистер Трентон. А готовить просто люблю. К тому же у нас так мало слуг… — Голос девушки дрогнул, и в нем мелькнули извиняющиеся нотки.

— Мы это заметили, — кивнул Карл. — Таково распоряжение хозяина Сент-Прайори. Однако в столь обширном имении это наверняка причиняет массу неудобств?

— У нас прекрасный управляющий, — заметила Рэйчел. — Да и я стараюсь…

Карл подумал, что эта милая девушка, должно быть, очень трудолюбива, хотя в ее возрасте заправлять таким большим хозяйством довольно тяжело. Он невольно проникся уважением к Рэйчел и улыбнулся ей через стол тепло и ласково. Смутное подозрение, недавно мелькнувшее у него, было забыто под впечатлением ее ответной благодарной улыбки. К тому же Карл всегда любил женщин и относился к ним с нежностью.

Ева занервничала от того, что полный нежности взгляд короля подарен не ей, а младшей сестре. И тут же постаралась обратить на себя внимание.

— О, Рэйчел в Сент-Прайори настоящая хозяйка, правая рука отца. Не то что я, такая неумелая, легкомысленная, недомовитая дама. — Она оделила короля такой ослепительной улыбкой, что стало понятно: Ева хороша уже тем, что существует на свете.

Ее дядя явно не находился под очарованием племянницы. Раздосадованный, что она посмела прервать его перед ужином, он на протяжении всей трапезы то и дело бросал через весь стол в ее сторону гневные взгляды, а так как Ева на них не реагировала, то он поспешил прибегнуть к слову:

— Воистину это справедливо, и мне отрадно, племянница, что ты хоть изредка говоришь о себе правдивые речи. И хотя отец всегда баловал тебя, было бы лучше, если бы он последовал премудрости Соломона и воспитывал своих детей в строгости.

— Аминь, аминь, — кивнула Ева и с самым невинным видом пригубила бокал.

Однако преподобного Энтони явно не устроила такая лицемерная покорность.

— Сейчас тяжелые времена, разорение и бедность ниспосланы добрым англичанам во испытание, и когда я сижу в этом доме и вижу, как все здесь наслаждаются греховными мирскими благами… Это никогда не выведет нас на тернистый путь к спасению. Вспомните, например, как любившие чрезмерную роскошь и чревоугодие вавилоняне были повержены трезвыми и скромными персами, а когда же персы ударились в пороки, их побили греки. Нет, подобные излишества, — и он обвел рукой стол и роскошную обстановку трапезной, — никогда не должны прельщать доброго христианина.

Ева Робсарт бросила поверх бокала колючий взгляд в сторону дяди:

— То-то они не прельщают вас настолько, что вы поспешили при первой же возможности перебраться жить в Сент-Прайори и оставить свой скромный пасторский дом в приходе.

— Не кощунствуй! — величественно поднял перст сэр Энтони. — Тебе не хуже меня ведомо, что послужило причиной, отчего я оставил свое жилище и поселился под кровом, где вырос и имею полное право пребывать.

Повернувшись к гостям, он поведал душещипательную историю о том, как он предоставил свое жилище семье разорившихся роялистов — из христианских побуждений, разумеется, а не по политическим мотивам. И сделал он это лишь потому, что Ева отказала им в приюте, а ведь вдова роялиста, которая с детьми осталась без крова, когда-то была подругой Евы Робсарт и очень рассчитывала на ее поддержку. Теперь он, давший им приют, получил благословение всей округи и стал желанным гостем в любом доме.

Глаза Евы помрачнели.

— Вы отлично знаете приказ отца, дядюшка, чтобы в Сент-Прайори не было чужих людей. Распоряжение, которого мы не вправе ослушаться. А что касается вашего благородного поступка, то он, по сути, всего лишь повод, чтобы поселиться среди роскоши, к какой вы привыкли с детства. И к тому же вы теперь стали ближе к наследству Робсартов, которым так жаждете завладеть.

Сэр Энтони побледнел от гнева и весь надулся, словно намереваясь что-то сказать, но только выдохнул воздух. Похоже, слова племянницы задели его за живое и тем выдали, что предположение, высказанное Евой, не так уж далеко от истины.

Карл и Джулиан невольно переглянулись. Похоже, в этом доме стало обычаем выставлять семейные ссоры на обозрение гостей. За столом возникла напряженная тишина, которую дружелюбно настроенный король постарался разрядить.

— Возможно, ваше последнее высказывание, миледи Ева, не совсем справедливо. Хотя состояние рода, за вычетом приданого за женщинами, передается по мужской линии, я слышал, что у лорда Робсарта было еще два сына. Один — да пребудет душа его в мире — уже предстал перед Творцом, но ведь был еще один сын. Николас, если я не ошибаюсь?