— О, Джек, милый, мне страшно. Я прошу тебя… — Привстав на цыпочки, она чмокнула его в подбородок. Ничему не обязывающая ласка — нежная, но не страстная. — Не сейчас, прошу. Мы ведь всегда были так осторожны… Приходи ночью туда, за озеро, к руинам.

Она умоляюще смотрела снизу вверх, обнимала его за талию. Он скорее удивился, чем что-то заподозрил:

— Почему туда?

— Помнишь, мы были там? Когда ты сажал меня на себя, как на лошадку.

Приятное напоминание. Джек улыбнулся.

— Там ведь никого не бывает, — продолжала Ева. — Тихое таинственное место. Его боятся. Но не мы с тобой. За час до полуночи я буду ждать тебя там.

Наконец она освободилась из его объятий и, обещающе улыбнувшись на прощание, поправляя одежду, пошла прочь. Но едва она отвернулась, как лицо ее изменилось. Даже челюсти свело, так крепко она сжала зубы. Ненависть клокотала в ее груди. Негодяй, сволочь, мерзавец. Как он смел!.. Что ж, он сам вынудил ее к этому.

Свернув на боковую тропинку, она подхватила юбки и со всех ног кинулась в сторону развалин.

В замок она пришла почти через час. Пошла к себе, но уже через несколько минут, приведя себя в порядок, появилась в летней гостиной. Ева счастливо вздохнула, застав там короля. Он стал обучать ее новой карточной игре — ландскнехт, названной так, ибо ее ввели в моду швейцарские наемники. От общения друг с другом Карл и Ева получали явное удовольствие, порой они поддразнивали друг друга, смеялись. Обычное фривольное общение, не выходившее за рамки пристойности. Вскоре в летней гостиной появилась леди Элизабет, которая сидела, глядя на них круглыми, как у совы, глазами. Несколько раз заходила Рэйчел. Она сообщила, что дядя Энтони занят погребением Осии. Стивен тоже был там, но вскоре уехал со своими людьми.

Глаза у нее были грустными, она с укором поглядывала на беспечную сестру, но ее взгляды задевали более Карла, нежели легкомысленную Еву. Ева даже на то, что Стивен уехал не простившись, почти не отреагировала. Рассказ Рэйчел, как ей пришлось уговаривать работников, Ева слушала вполуха. Она глядела в карты, но ее ножка под столом то и дело касалась ног короля, он поднимал на нее глаза и видел на щеках ямочки — легкий намек на потаенную улыбку. Любуясь Евой, он забывал о новой трагедии Сент-Прайори и чувствовал лишь влечение. Настолько сильное, что начинало болеть сердце. Он вспоминал слова Мэг: «Свою судьбу ты уже встретил». Что это? Не предзнаменование ли? Он задумывался, но мысли начинали путаться от стука собственного сердца. Карл чувствовал себя влюбленным, увлеченным, заведенным. И это легкое заигрывание Евы, прикосновение колен под столом. Она поднимала ресницы, глядела призывно. Меж ними словно установилась невидимая связь. Они понимали, что думают об одном и том же, прерванная дважды страсть подготовила их к этому. Больше не было сил ждать. Карл видел это и восхищался ею. Он не терпел долгих ухаживаний, жеманницы его не привлекали. А Ева словно звала — взглядом, улыбкой, прикосновением. Даже сладкий запах ее жасминовых духов сводил Карла с ума. Ах, эти приличия! Ему просто хотелось схватить ее, увлечь…

Пришлось вынести еще и ужин с долгими разглагольствованиями преподобного Энтони о тщете всего земного, подавленную молчаливость Рэйчел, обжорство леди Элизабет. Едва ужин кончился — Ева почти не прикоснулась к нему, Карл тоже — все разошлись. В коридоре Карла остановила горничная Евы, Нэнси.

— Приходите через час в маленькую галерею с каменной химерой. Я встречу вас и провожу к госпоже.

Похоже, девушке не впервой было выполнять подобные поручения, она выглядела спокойной. А Карл едва с ума не сошел за это время. Он метался у себя по комнате, как зверь в клетке.

Ему уже следовало выходить, когда он уловил в коридоре чьи-то легкие шаги, шелест одежды. Несмотря на лихорадочное состояние Карла, это его насторожило. Он осторожно приоткрыл дверь. По коридору очень тихо, прикрывая ладонью пламя свечи, шла Рэйчел. Дверь в комнату короля была смазана и открылась беззвучно, но все же образовался легкий сквозняк. Пламя свечи заколебалось, и Рэйчел остановилась. Лицо, словно застывшая маска, темные глаза в пол-лица. Казалось, они видят его в темноте, но Карл понимал, что это не так. Свет свечи освещал для девушки лишь круг, в котором она стояла, слепил ее и не давал увидеть, что таится во тьме. Похоже, она успокоилась и крадучись пошла дальше. И это хозяйка Сент-Прайори! Карл видел, как ее белый чепец растворился во мраке сводчатых переходов. У него вдруг мелькнула мысль пойти за ней, проследить. Может, ему и удастся разгадать что-то из тайн замка. Но эта идея исчезла так же, как и появилась. Надо было спешить. Его ждала Ева!

Нэнси, как тень, выскочила из-за изваяния вросшей в стену каменной химеры. Карл еле разглядел служанку, так как из-за занавешенного плющом окна лунный свет сюда почти не проникал.

— Идемте, сэр.

В башне они проскользнули мимо покоев Рэйчел.

— Тише, ради Бога, — шептала девушка.

— Ничего, ничего, мисс Рэйчел ушла.

Кажется, горничная оглянулась на него в темноте. Но Карл не обратил на это внимания. Дверь Евы была перед ним, и он ни о чем не мог думать, только о той, что ждала его.

В камине полыхал огонь, и в его дрожащем золотистом свете Карл увидел вставшую с кресла девушку. Длинный пеньюар из опушенного мехом светлого атласа скрывал ее до кончиков пальцев. Распущенные волнистые пряди волос стекали по плечам до пояса. Она была словно нимфа, фея, ночное видение. И это видение ждало его. У себя в комнате Карл придумал множество нежных, страстных фраз для нее, но сейчас он напрочь забыл их. Лишь видел, как скользят атласные блики по ее вздымающейся груди, как таинственно и маняще блестят звезды глаз. Голова шла кругом от дурманящего запаха ее духов. У него пересохло во рту, жгучее желание наполнило тело, кровь глухими ударами стучала в висках. Боже правый, как давно у него не было женщины! И вот она перед ним, прекраснее и желаннее всего, что он только мог вообразить.

Он привлек ее к себе нежно, ибо боялся, что если схватит ее сильно, то причинит боль. Сдерживая мучительную дрожь, он начал целовать, ласкать губами ее приоткрывшиеся уста, сначала мягко, потом все с большим пылом, с трудом сдерживая полыхавший в нем огонь. А потом атлас соскользнул с ее плеч, сверкающей лужицей лег у ног. И перед ним предстала Ева, нагая и прекрасная, как в раю в преддверии своего грехопадения. Это было восхитительно. Он почувствовал, что сейчас одежда является чем-то ненужным, неудобным. Карл резко скинул камзол, почти сорвал рубаху и, подхватив Еву на руки, будто величайшую драгоценность понес к ложу.