Напряженные спины защитников меня проигнорировали, согнувшись в поклоне:

— Приветствуем тебя, Иртихал, Повелитель Смерти!

О как! Это я на огонек местную страшилку позвала? И зачем мне это было надо? Да ни за чем, просто планида такая… и с дурной головой не дружу. Угу. Но на мужа похож — как будто из одной формы отливали! Вот и верь потом, что у тебя эксклюзивный вариант! Везде контрафактный товар подсовывают!

— И вам привет, многоуважаемые бог и богиня! — раздался хорошо знакомый глубокий красивый голос, от которого быстрее забилось сердце. — Зачем звали?

— Это ошибка, брат. — Как истинный мужчина, Терейн взял разборки на себя.

Я стояла сзади них на четвереньках и разглядывала красавчика, высунувшись между подолом Севды и джинсами Терейна. Видно было не все, и ракурс не очень выгодный попался, но похож подлец все же неимоверно! Это обстоятельство мне почему-то весьма не нравилось и ощутимо напрягало.

— Вызвать бога смерти ты называешь ошибкой, брат? — мягко поинтересовался пришелец и легко спрыгнул с разлома.

Мерзавец! Ну нельзя быть настолько похожим на моего мужа!

— Это недоразумение! — пропела Севда и загородила меня юбкой.

Я обиделась. Честное слово, либо этот красавчик такой ужасно-прекрасный, и меня надо заныкать, чтобы не съел ненароком… (интересно, у него зубы крепкие?). Либо я такая страшная, и меня нужно спрятать уже оттого, что кто-то опасается за хрупкую психику родственника. И так не эдак, и эдак не так!

Я хрюкнула от возмущения и уселась на задницу, натянув на коленки коротенькую рубашку и приготовилась, страдая, размышлять. Или, размышляя, страдать? Подбежавшие надутые парфенушки притащили мне пару подушек, халат и чашку какао с булочкой.

— Спасибо! — поблагодарила я, раздумывая, как можно зарихтовать пол, чтобы никто не догадался о внезапной экспансии.

У меня лично руки в этом вопросе росли даже не из мягкого места… Их просто не было! Единственная попытка сделать маме с папой приятное и покрыть лаком пол закончилась полным ремонтом квартиры. Больше меня к стройматериалам не подпускали. Во избежание, так сказать.

— А это кто у нас? — Надо мной завис двойник Кондрада в тоге.

От него пахло хорошо знакомым ароматом лимонной полыни, утренней свежести. И еще чем-то незнакомым — кажется, легким запахом можжевелового дыма и древесного мха. Он коснулся моего плеча, и меня как током шибануло. Эротического заряда этого породистого красавца хватило бы на десятерых таких, как я!

От всего этого я испытала двойственные чувства. Каламбур! С одной стороны, глядя на любимое лицо, хотелось затискать и зацеловать, погладить каждую черточку, с другой — чего это я постороннему мужику на шею вешаться стану, пусть даже он сексуален, как бог? Впрочем, он и так бог!

— Какая изумительно красивая девушка! Ваши глаза полны огня, вы знаете? А ваше тело достойно резца лучшего скульптора. Волосы — они словно просят ветра. Ваша нежная, как лепесток розы, кожа соблазнит и святого! Губы… кто по своей воле сможет оторваться от подобного источника радости!

Только что я получила выдающийся образец, как закадрить любую девушку. Во всяком случае, лучшего захода я в жизни не встречала. Кем бы этот красавец ни был, его притягательность действовала сладким ядом. Она, словно обухом в висок, лишала способности соображать. Заставляла гипнотически тянуться к зеленоглазому за следующей порцией ласки и внимания. А убийственное сходство с Кондрадом резало без ножа мое изголодавшееся по сексу тело и особенно отдельные части исстрадавшегося организма. Гормоны… эти мелкие сволочи выли на луну и толкали на неподобающее поведение.

Все это оказало на мыслительную деятельность плохое воздействие, и я, не подумав, брякнула:

— Слышь, ты эти маньячные претензии запихни себе знаешь куда?! Резцом он собрался меня ковырять! И вообще: никого нет дома! — почувствовав себя полной дурой. В накинутом халате, сидя на подушках, за подолом Севды, в одной руке — булочка, в другой чашка, между ними ни одной мысли, и нос чешется… Спрашивается, а кому сейчас легко?

— Так-так! — тепло засмеялся Ихтиандр. Или Иртихал?.. — Значит, вас мы вычеркиваем?

— И вас тоже, — насупилась я. — Вы никак в наш интерьер не вписываетесь, а для экстерьера слишком шикарно выглядите и приходите слишком разрушительно…

— То есть вы меня, милая девушка, только что завуалированно послали? — вскинул брови этот бабник. Вот те крест! Бабник! Иначе на кой ляд по моим коленкам глазищами своими зелеными шарить? Кондрад себе такого никогда не позволял! Конечно, ему ж пришлось все сразу, в комплекте рассматривать, и, видимо, у меня в открытом наличии оказались более интересные части тела!

— Если завуалированно — то как вы поняли? — озадачилась я.

Нос чесался неимоверно.

Не найдя ничего лучшего, сунула в руки смертнику кружку с горячим какао, на всякий случай предупредив:

— Я не люблю, когда мне туда плюют! — и элегантно почесала нос, подвывая от удовольствия.

В процессе этого удовольствия до меня вдруг дошло, КТО стоит надо мной и держит мою кружечку и ЧЕМ мне это может грозить.

— Ик! — отреагировала на догадку. Отобрала чашку обратно и скосила глаза к носу, пытаясь сдвинуть полушария поближе, чтобы они между собой посовещались и меня вытащили, потому что ТАК влипнуть могла только я.

— По спинке похлопать милую девушку? — заботливо спросил Кондра… Иртихал. От неожиданности я даже имя вспомнила.

— Не надо! — гордо отказалась я и отъехала на подушках назад. На всякий случай.

Теперь он надо мной подъемным краном не вис, авторитетом не давил и внешностью не соблазнял. Зато мне стали хорошо видны выражения физиономий моих соседей по коммуналке. И эти выражения не предвещали абсолютно ничего хорошего.

— Зря отказываетесь, — играя волшебным бархатным голосом, будто сказочной флейтой, заверил меня красавчик, складывая руки на груди и вызывая у меня неконтролируемый приступ ностальгии.

Я жестоким волевым усилием подавила возникшее в груди томление. Знала б, где он курсы пикапинга [19]заканчивал — всех своих братьев бы туда послала! Кроме Егора. Он и сам такие курсы вести может.

— Возможно, — согласилась я и попыталась грациозно встать.

М-дя-а-а, грациознее меня это делает только корова на коньках. Надо говорить, чем я посветила и чего показала? Не надо?! И слава богу, потому что парфенушки покраснели, а Терейну жена глаза ладошкой прикрыла. Один этот несмущаемый стоит и флюиды эротические по сторонам излучает! А самому хоть бы хны!

Последнее я, кажется, произнесла вслух…

— Хны? — поднял в удивлении брови бог, подавая мне руку, пока я барахталась на полу в подушках, запутавшись в халате и облившись какао. Булочка, кстати, тоже украсила меня собой в районе… Нет, не буду говорить где! Ареал распространения слишком большой.

— Хны, говорю, мало ели! — выпалила я очередную глупость и посмотрела на него ясными и честными глазами, стряхивая с ресниц крошки.

— А ее нужно есть?! Не знал… — На полном серьезе. И только зеленые глаза смеются. Боже! Я бы такое сходство с любимым запретила официальным указом! Под страхом смерти!

— Что у вас с хной делают — не имею понятия… — угрюмо пробурчала я.

Из двух зол выбирают меньшее. Я выбрала руку, вцепившись в протянутую длань, как в последний оплот надежды, и натужно размышляя: это я от рождения такая дура или на меня так разлука с мужем действует?

Севда на заднем плане начала возюкать себя по лицу.

— Простите, — засмотрелась я на нее, — мне нужно нарисовать на своей физиономии что-то еще…

Богиня закатила глаза, сложила пальцы в щепотку и потыкала себе в нос.

— Ой! — завопила я. — Вспомнила! Мне срочно нужно носик попудрить!

Блондинка довольно закивала и показала на свое платье.

— И… попу прикрыть! — радостно выдала я, выдергивая свою конечность и устремляясь к Севде. — Вы тут пока чаю попейте, а если воды не дадут, то милости просим в следующий раз зайти!