– И в порядке ответной любезности вы не представитесь мне?
– В свое время, Фолкмер.
– Дело не в вашем имени. Сомневаюсь, что вы связаны со структурами, которые…
– То, с кем я связан, повлияет на содержание вашего рассказа?
Сдавшемуся уже Фолкмеру не оставалось ничего другого, как вздохнуть.
– Нет.
– Тогда приступайте.
– И если он не то что солжет, а хоть запнется, – злорадно заявила Диана Шерману, – я с удовольствием сама подтолкну ваш палец на спусковом крючке.
Фолкмер начал говорить. Ника напряженно вслушивалась, стараясь не упустить ни слова, но ее познания в немецком были ограниченны. Она сносно владела языком на бытовом уровне, а Фолкмер говорил о далеких от обыденности вещах. Сильнее всего мешало Нике отсутствие навыков синхронного перевода. Пытаясь мысленно перевести какое-то будто бы знакомое слово, она застревала на нем и теряла нить, отставая от темпа. И совсем туго ей пришлось, когда речь зашла о проекте «Мельница». Она запуталась окончательно, отказалась от мысли понять большую часть сказанного и ловила лишь отдельные фразы. Выхваченные из контекста, они мало что проясняли.
Когда Фолкмер умолк, Шерман с полминуты сидел нахмурившись, не шевелясь, держа свой пистолет на коленях. Потом складки на его лбу разгладились.
– Это интересная история, Фолкмер, – сказал он. – Но я придумал продолжение, и оно еще интереснее. Мне нужно попасть в лабораторию на острове Суханова, и вы мне поможете.
– Я? – Фолкмер выглядел растерянным. – Как я могу помочь вам в этом?
– Пока Диана у вас, вы контролируете профессора Довгера. Вы сообщите ему, что на остров Суханова вылетает… Ну, ваш инспектор, что ли. По вашему приказу меня доставят туда самолетом с их аэродрома под Санкт-Петербургом.
Диана вскочила, сжимая кулаки. Щеки ее пылали, глаза горели гневом. Вне себя от ярости, она набросилась на Шермана:
– Так вот каков мой благородный спаситель! Теперь вы решили воспользоваться мной в своих целях, а я… Я останусь в плену! Вы такой же негодяй, как и они!
– Да подождите же, – поморщился Шерман, защищаясь от нее выставленной ладонью. – Кажется, я не утверждал, что я ваш благородный спаситель.
– Ах ты… – задохнулась Диана.
– Тем не менее вы будете освобождены.
– Как так? – Она села, словно получив толчок в грудь. – Объяснитесь, таинственный незнакомец…
– Я нахожу, что «таинственный незнакомец» все-таки лучше «негодяя». – Шерман усмехнулся. – Женщины! Они везде одинаковы.
– Что значит «везде»? – Бровь Дианы красиво выгнулась, как натянутый охотничий лук.
– Везде – значит везде, где есть мужчины и женщины. Где есть разделение на два пола… Если вы с минуту посидите спокойно, фрау Довгер, вы значительно облегчите себе процесс восприятия моей идеи.
Диана фыркнула, но промолчала.
– Возможно, она вам и не очень понравится, – продолжил Шерман, – но я и не ставил перед собой задачи нравиться вам… Краеугольным камнем, Фолкмер, здесь является Клейн.
– Клейн? – Фолкмеру стало совсем нехорошо.
– Да, он, владелец этой героиновой Голконды. Если вы поведете себя неблагоразумно, я сдам российским властям ваш подводный наркобизнес. А Хельмуту Клейну я сообщу, что информацию получил от вас… Полагаю, его это заинтересует. Видите, как вы были правы в отношении бесполезности псевдонимов. Каким бы именем вы ни назвались, мне достаточно описать Клейну вашу внешность и обстоятельства нашей встречи, чтобы никто не дал и полдоллара за вашу жизнь.
– Ох… Но если я и буду благоразумен, где гарантии, что по окончании вашей… операции вы не сделаете того же?
– Не проинформирую российские власти?
– Плевать мне на власти и на проблемы нарко-синдиката! Не выдадите меня Клейну!
– Мое слово.
– Простите, – покривился Фолкмер, – но в данной ситуации такая гарантия не кажется мне весомой.
– Я мог бы оскорбиться, но попробую объяснить. Мной движет лишь один мотив, и он связан исключительно с проектом «Мельница». Можете назвать этот мотив личным. Мне нет никакого дела до наркотиков, до Клейна и до вас, я только использую те средства, какие оказались под рукой. Я постараюсь использовать их наиболее выгодным образом и слово свое сдержу, в зависимости от вашего поведения, и в одном, и в другом случае. Все остальное меня попросту нисколько не занимает.
– Вы так говорите, но…
– У вас нет выбора, Фолкмер. Стоит ли попусту терять время?
Ответ прозвучал не сразу, но это был белый флаг.
– Да. Я понимаю.
Склонившись к уху Шермана, Ника тихонько прошептала (конечно, по-русски):
– Мне надо сказать тебе пару слов наедине…
– Выйдем в коридор, – предложил Шерман и посмотрел на Фолкмера и Диану. – Эти никуда отсюда не пропадут… Только вот что. Нет ли тут способа вызвать кого-то на подмогу? Какая-то кнопка или…
– Я отлично знаю, – по-русски произнесла Диана, – что никакого способа вызвать помощь в этой каюте нет. Но если вы опасаетесь, дайте мне его пистолет, и я подержу его на мушке.
– Нет уж, – с усмешкой сказал Шерман. – Безоружная вы как-то трогательнее, что ли…
Пропустив Нику в коридор, он покинул каюту и плотно закрыл дверь.
– Джон, – возбужденно заговорила Ника. – ты все время об одном себе – «я поеду, я сделаю»… А про меня ты забыл?
– Я не забыл про тебя, но ведь ты не полетишь на остров Суханова…
– Почему это я не полечу?
– Ника, – Шерман пытался быть терпеливым, – у нас с тобой уже был похожий разговор, и я…
– И ты, – закончила за него Ника с оттенком торжества, – помнишь мой ультиматум! Он не отменен. Напротив, он подкреплен, потому что теперь я знаю намного больше! Остановить меня ты сможешь только силой, Джон. Неужели ты сделаешь это?
– Ну почему тебя всегда тянет туда, где опасно?!
– Там не опаснее, чем здесь, – не согласилась Ника. – Даже безопаснее после того, как ты прижал Фолкмера.
– Да зачем тебе лететь на этот проклятый остров?!
– Я нужна тебе!
После этих слов оба замолчали, глубоко дыша и глядя друг другу в глаза.
– Нет, – ответил наконец Шерман. – Там – нет.
– Ах там? Может быть, и вообще нет?
– Этого я не говорил.
– А я не из тех девушек, которые бывают нужны «здесь» и не нужны «там». Если я с тобой, я с тобой. А кроме того, хочется самой увидеть, что это за проект «Мельница».
– Так ты не поняла?
– Не все.
– Ника, будь же благоразумной…
– Как Фолкмер, да? Только у нас с тобой все наоборот, Джон! Это я держу тебя на крючке, а не ты меня.
Странная улыбка появилась на губах Шермана, такая странная, что она скорее омрачала, чем просветляла его лицо.
– Я снова уступаю тебе, Ника…
– Почему, Джон? – Она шептала, прижавшись к нему. – Уж конечно, я не напугала тебя ультиматумом… Суперагенты не обращают внимания на такие мелочи, у них есть тысячи способов их обойти. Ты – загадка, Джон Шерман, и я никогда не разгадаю тебя, проживи я хоть сто лет.
Шерман продолжал улыбаться:
– Ты добилась своего, Ника. Не довольно ли на этот момент?
От его близости Ника совсем потеряла самоконтроль, позабыв на мгновение о мудрости Экклезиаста «есть время для каждой вещи и вещь для каждого времени». Она поцеловала его… с большей страстностью, чем позволяли обстоятельства, и тут же отступила.
– Но как мы уйдем отсюда, Джон? Угрозу для Фолкмера мы будем представлять только там, где ему нас не достать. А тут, стоит нам покинуть станцию, он напустит на нас всех псов Штернбурга…
– Я кое-что придумал, – заверил ее Шерман и открыл дверь.
Они вошли. Шерман возобновил прерванный разговор по-немецки:
– Небольшая поправка, Фолкнер. На остров Суханова летят два инспектора. Эта девушка и я, Андрей Эдуардович Комлев. Под этим псевдонимом я хочу быть представленным Довгеру.
– А на самом деле вы…
– Джон Шерман. По правилам моей игры скрывать имя также нет смысла… Но вернемся к делу. Видимо, нам не удастся попасть на остров Суханова сразу, потребуется время на подготовку.
