Сначала он попробовал подобрать шифр, покрутив колесики с цифрами в разные стороны. У него, конечно, ничего не получилось. Тогда он достал из кармана перочинный нож, вытащил самое большое лезвие и попытался открыть замок, просунув лезвие между створками кейса. Изрядно повозившись, он все же отжал язычок одного замка, потом другого и откинул крышку. В кейсе лежали аккуратно сложенные сорочки, брюки, трусы, носки и прочая ерунда. Впрочем, всего этого было не так много, буквально на одну смену одежды.

Витя разочарованно хмыкнул и хотел было закрыть крышку, но любопытство, будь оно неладно, пересилило лень, и он засунул руку под тряпье. Нащупал там что-то непонятное и откинул одежду в сторону. Под брюками, сорочками и трусами ровными рядами лежали запечатанные пачки долларов. Причем, их было очень много, так много, что на первый взгляд и не сосчитаешь. Витя вытаращил глаза и удивленно присвистнул.

— Вот это да!! — сказал он самому себе.

Борин «фольксваген» летел под сто двадцать по асфальтовому шоссе, параллельному железной дороге, надеясь догнать поезд, увозивший в Москву пятьсот тысяч долларов. Хотя поезд шел примерно с такой же скоростью, его даже не было видно вдали. Если бы Боря ехал быстрее, может быть, он и нагнал бы поезд через полчаса. Но он ехал по шоссе не один, впереди и сзади от них мчались десятки машин, которые надо было как-то обходить с риском влететь в чей-нибудь зад. Боря же не был асом вождения, он ездил за рулем лет пять, не больше, и вообще, откровенно говоря, был трусоват. Да и не каждый уважающий себя водила, а тем более водила иномарки, позволит безнаказанно обойти себя какому-то чайнику. Скорее всего, он подрежет лихача, идущего сзади, лишь бы не уступать ему дорогу. Таково одно из неписаных правил езды по дорогам, и оно соблюдаются практически везде в отличие от правил дорожного движения. Подрезать у нас ох как любят!

— Боря, крути педали! — орал Макс, подгоняя водилу. — Чего ты плетешься в хвосте!

— Отстань! — огрызался Боря. — Сам садись за руль и гони, как хочешь! Если ты такой лихой наездник!

— Если бы я умел водить, я бы показал тебе, как это надо делать! — отвечал Макс, жалея, что в свое время недоучился на водительских курсах по причине того, что своей машины ему не светило. Все накопленные на неё деньги сгорели в огне экономических реформ.

— Не подпускай! — подсказывал Жорик. — Обходи его по встречной!

— Ишь ты, какой смелый! — ворчал водила. — Сам обходи, если хочешь!

В общем, Боря не отличался лихостью вождения, что, конечно, вызывало массу нареканий у пассажиров, которые за неимением личных машин либо вообще не умели ездить, либо ездили со скрипом. И, вдоволь наоравшись, они наконец замолчали, понимая, что Борю лучше не отвлекать от дороги, пока он не заехал куда-нибудь в кювет. Но долго молчать не было никаких сил.

— Один знакомый мужик мне рассказывал, как он на джипе влетел в крутой «мерс», — начал свою очередную байку Жорик. — Выходит, смотрит, его джип целехонький, а «мерс» в гармошку. Вылезает из «мерса» крутой мужик, ужасается. Да, говорит мой знакомый, не повезло тебе, мужик! Когда я на старом «мерсе» ездил, в меня только «жигули» влетали. Прикинь, говорит, моему-то «мерсу» ничего, а «жигуль» в гармошку. Но платить-то приходилось им, и по самому максимуму. Так я на джип и скопил.

— Не говори под руку, — отмахнулся Боря, чувствуя, как начинает закипать от злости. Тут только и смотри, как бы не влететь, а этот ещё такие истории рассказывает.

Впереди них как раз торчал зад какого-то «мерседеса», водила которого, видно, не особенно торопился и ехал со средней скоростью восемьдесят километров в час, но, тем не менее, уступать дорогу какому-то старому потрепанному «фольку» не собирался.

Макс понял, что такими темпами не только поезд, грозовую тучу не обгонишь, и, состроив зверскую рожу, рявкнул, что было сил:

— Обходи его, Боря! Это приказ! Не выполнишь, расстреляю!

Боря испуганно кивнул и добавил газку. Как дисциплинированный сотрудник, приказы он привык всегда исполнять, не задумываясь о том, от кого они исходят и касаются ли лично его. Впрочем, таких исполнительных у нас большинство. Нажав звуковой сигнал, он дождался просвета на встречной полосе, и по касательной обошел «мерседес», шедший впереди них. Тот ответил им пронзительным обиженным писком. Но как бы он не пищал, Боря все же оставил его позади. И такой маневр ему понравился. Это была первая маленькая победа, которая, как известно, только подогревает азарт.

— Этого сделали! — радостно сказал он и посмотрел в зеркало заднего вида. — Ну что, морда ленивая, отстал?

Через ветровое стекло «мерса» было видно, что водила ругался почем зря. Хорошо еще, что ни одного слова нельзя было разобрать, а то пришлось бы друзьям отвечать ему тем же. А времени на это уже не было.

Боря вернул внимание на дорогу и похолодел, как один из клиентов гробовщика Киселевича. Он даже забыл, что едет по встречной полосе. Он увидел, как им навстречу несется на всех парах груженый «Камаз». Грузовик засветил дальним светом и отчаянно взвыл сигналом. Боря буквально в последнюю минуту вывернул руль вправо, ушел на свою полосу и подрезал какой-то «жигуленок», ползущий за самосвалом. Тот залился тоскливым воем и резко отлетел назад, сбавив скорость.

— Черт возьми! — ругнулся Боря. — Еще один такой маневр, и меня хватит инфаркт.

— Я тебе обещаю инфаркт, если ты не догонишь поезд, — внятно сказал Макс, и Боря вжал голову в плечи.

Он с испугу ещё раз обошел по встречной полосе самосвал, и перед ним открылся оперативный простор. Метров сто шоссе были свободны, так что оставалось только развить реактивную скорость.

— Гони, Боря, гони! — прикрикнул Жорик. — Успеть на поезд или умереть! Твой выбор невелик!

Боря вжал педаль газа до упора в пол, и старичок «фольксваген» пошел на взлет. Может быть, он бы летел и побыстрее, если бы не два нервных пассажира, которые мешали водиле своими дилетантскими советами и нагружали лишним грузом. Один Жорик весил под сто килограмм, не считая Макса. А лишний груз нежной иномарке был большой помехой.

И, как бы они не гнали, поезда впереди даже не наблюдалось. Словно по железной дороге вообще не ходили поезда. Шоссе проходило всего в сотне метров от нее, но она была пуста, как заброшенная узкоколейка. До первой остановки в Рогулькино по всем расчетам оставалось меньше получаса, и надежды на поимку убежавшего поезда таяли с каждой минутой. Вот если в Рогулькино он простоит минут десять, то ещё оставалась какая-то жалкая надежда ухватиться за поручень последнего вагона. И Боря выжимал из своего железного коня последние капли бензина.

Беспечность — враг человека номер один. Именно из-за нее, беспечности, происходят гражданские войны, социальные конфликты, жизненные потрясения, ограбления и кражи, болезни и смерти, да, в принципе, и само появление человека на свет. Кто бы подсчитал, сколько детей рождается из-за беспечности их родителей, ужаснулся бы! А когда дело касается денег, тут уж беспечность по своему влиянию стоит на первом месте. Именно она способствует тому, что деньги легко перетекают из рук в руки, заставляя людей доходить до паники. Имеешь ты энную сумму в кармане, так не вынимай из этого кармана руки, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно вынутую руку, когда почувствуешь, что больше в твоем кармане денег нет. И именно беспечность может в один момент превратить состоятельного человека в нищего, а честного студента в грабителя.

В ресторане оказалось довольно много народа, свободных столиков практически не было, и Киселевич подсел к какой-то девице лет двадцати пяти, как вежливый человек спросив перед этим её разрешения. Он заказал себе бутылку дорогого красного вина для поднятия аппетита, немного семги на закуску, нарезку ветчины и салями, куриную грудку с картофелем-фри, порцию шашлыка по-карски, заливную рыбу и салат из свежих огурцов и помидоров. Такой легкий ужин должен был скрасить ему скучный вечер в тесном и душном купе. Беседовать с тупым парнем не было никакого желания, а разговор с девицей, по мнению гробовщика, должен был немного разогнать нахлынувшую скуку. Пока Киселевич ел аппетитную курочку, запивая её вином, девица уплетала какой-то дешевый салат из капусты, запивая его апельсиновым соком. Директор бросал на неё красноречивые взгляды, она тоже не оставалась в долгу, заинтересованно разглядывая представительного молодого мужчину. Покончив с курочкой, Киселевич отхлебнул вина из бокала и внятно выдал первую фразу , чтобы у девицы не возникло сомнения в том, что обращаются именно к ней.