– Получается, чтобы открыть тайник, мы должны произнести в микрофон определенные слова. Какие? А вдруг механизм защиты настроен на конкретный голос? – задавал вопросы Вейд, одновременно листая отцовскую тетрадку.

– Дядя Генри направил нас сюда. Зачем бы он это сделал, если бы не был уверен, что мы сможем открыть тайник? – спросила Лили.

– Погодите-ка! – воскликнул Даррел и неестественно изогнулся. Оказалось, он полез в карман, чтобы достать камертон, который вложила ему в ладонь старая экономка. – Вдруг дверку открывает вовсе не человеческий голос. Не этот ли ключ нам нужен, чтобы открыть тайник, а?

– Разумно, – согласилась Лили. – Если этот тайник – всего лишь часть чего-то большего, он не должен быть привязан к голосу одного человека. Иначе, если с тем человеком случится беда, он никогда не откроется…

– Сюда едет машина! – донесся сверху громкий шепот доктора Каплана. – Выбирайтесь!

Все действительно услышали хоть и тихий, но хорошо различимый шум приближающегося автомобиля.

– Давайте дальше! – вернула их Бекка. – Сколько нот на камертоне?

– Полная октава, включая бемоли и диезы.

– Сыграй все ноты в микрофон, – сказала Бекка.

Даррел приблизил инструмент к металлической сеточке. На каждой ноте Вейд надеялся, что сейф распахнется, и они получат право убираться из подвала. Но пока результата не последовало.

– Дети, что там у вас?

– Еще раз! Во время некоторых нот я слышала какие-то звуки, – сказала Лили.

Даррел еще раз проиграл ноты:

Ля… щелк! си бемоль… си… до… щелк! ре бемоль… ре… ми бемоль… ми… фа… фа диез… соль… щелк! ля бемоль… ля… щелк!

На трех нотах сейф действительно чуть слышно щелкнул. Ля, до, соль.

Бекка на пару секунд крепко зажмурилась и, открыв глаза, сказала:

– Еще одна подсказка. Ноты написаны на тайнике – их латинские обозначения.

Даррел снова взял на камертоне три найденные ноты: сейф трижды щелкнул, но не открылся.

– Сколько комбинаций дают эти три ноты?

– Шесть, – незамедлительно ответил Вейд. Он и себе самому напомнил компьютер, но времени на стеснение не оставалось: задачка была простой, и он ее решил. – Соль-ля-до, соль-до-ля, ля-соль-до, ля-до-соль, до-соль-ля, до-ля-соль.

Даррел начал перебирать варианты.

– А если все ноты сыграть сразу? – спросила Лили. – Не отдельно, а вместе. Аккорд называется.

– Я знаю, что такое аккорд. – Даррел бросил на нее возмущенный взгляд. – Но эти три ноты расположены не рядом. Я знаю, что много болтаю, но у меня только один рот, а не три.

Лили засмеялась:

– Зато у нас не один! Я хочу сказать, вдруг сейф рассчитан на то, что один человек его не откроет. Такая мера защиты. А втроем мы можем сыграть все три ноты одновременно.

Даррел уставился на Лили.

– Втроем на этом малюсеньком камертоне? Еще чего! Сначала держаться за руки, теперь это… Я так близко никого не подпущу. Не переношу…

Рассуждения Даррела прервал взволнованный шепот доктора Каплана:

– Вылезайте! Тут полно машин. Полиция, наверное, узнала, что мы влезли сюда. Нас арестуют.

Бекка покачала головой:

– Хватит двоих. Если ля бемоль закрыть пальцем, соль и ля сможет сыграть один человек. Тогда одному останется сыграть до. Кто мне поможет?

– Я возьму соль и ля, – выпалил Вейд неожиданно для самого себя.

– Вылезайте! Немедленно! – крикнул Роальд.

– Давай! Быстро!

И в тот же миг Бекка прижалась щекой к его щеке, он почувствовал, как ее волосы щекочут ему лицо. По кивку они одновременно сыграли три ноты: соль-до-ля.

Раздались три щелчка. За бронзовой дверкой ожили скрытые механизмы, что-то зашипело, и подземный тайник фамильного склепа Купферманов на берлинском кладбище распахнулся.

– Ворота заперты, мисс Краузе…

– Ломай их! – крикнула Галина с заднего сиденья.

Серебристый джип рванул вперед, проломил ворота и со страшным ревом понесся по центральной аллее кладбища.

В тайнике на бархатной ткани лежал короткий кинжал. Казалось, что он лежит там уже много столетий.

Волнистый клинок из закаленного железа в дюйм шириной у основания плавно сужался и заканчивался тонким, точно жало, острием. На рукоятке из белой кости переплелись две буквы – точно так же, как и те, что венчали геральдический щит на дверце.

Вейд взял кинжал в руки, и в тот же миг сердце его забилось быстрее, в ушах загудело.

– Ох ты ж, какой тяжелый. И правда старинный. Такой…

– Дети! Судя по шуму, здесь целая армия. Нужно уходить! – почти кричал Каплан.

Вейд успел захлопнуть дверцу тайника, прежде чем Бекка потащила его за шиворот к выходу.

Три серебристых джипа неслись по аллее. С боковой дорожки появились еще автомобили и выстроились за лидерами.

Галина опустила стекло, окатив лицо Эбнера водопадом своих иссиня-черных волос, и приказала:

– Выключите фары. Остановитесь здесь.

Безымянный водитель выполнил команду. Галина Краузе бесшумно, как змея, выскользнула из машины. Позади один за другим останавливались автомобили. Последним подъехал большой тускло-серый микроавтобус.

Из приоткрытой двери старого склепа шел слабый свет.

Права. Снова права. Как всегда.

Герр Фогель был знатный шутник. Даже после смерти продолжал свои шутки. Купферман. Медная голова. Коперник.

Эбнер поднес к ней ноутбук.

– Галина. Вот кому Фогель отослал свое письмо.

На экране светилась фотография высокого мужчины с короткой бородкой. Он стоял в университетской аудитории.

– Преподаватель?

– Астроном.

– Естественно. – Галина запустила изящную ручку под пальто и вытащила серебряный револьвер. – Посылай Во?ронов.

Из серого микроавтобуса высыпало семеро бойцов в масках: бесшумно, точно приведения, они скользнули в темноте к склепу и через мгновение так же бесшумно оказались внутри. Галина рассматривала ночное небо. Тучи рассеялись, и сине-бархатная поверхность была усеяна звездами. Над старым кладбищем они сияли ярче, чем над освещенными городскими улицами.

Звезды. Покойники. Прошлое.

Перед мысленным взором Галины Краузе вновь возникла охваченная языками пламени башня во Фромборке. И так, точно они были связаны не только в ее памяти, точно их скрепляло нечто большее, шрам на шее отозвался невыносимой, обжигающей болью. Боль была точно такая же, как и в тот день, четыре года назад, когда она получила его от трех чудесных докторов в далекой российской клинике.

Увы, докторов уже нет в живых. Они погибли в пожаре, который охватил их клинику той далекой снежной зимой. Огонь – отличный помощник, если нужно что-нибудь уничтожить.

– Мисс Краузе…

К ней подошел вооруженный боец.

– В склепе пусто, – сообщил он, стаскивая с головы маску. – Под полом мы нашли подвал, а в нем сейф.

– И?

– Тоже пусто.

Тонкие пальцы сжались на рукоятке серебряного револьвера. Галина не могла сдержать гнев. Оружие в руке дрожало.

– Нет, – тихо произнесла она.

– Мисс…

– Нет! Нет! Нет!

Она выстрелила вверх, в кроны деревьев. Один раз, второй, третий, четвертый, пятый…

Вейд замер. Тихая ночь взорвалась пятью выстрелами. И снова наступила тишина. Он повертел головой и вгляделся во тьму.

– Стреляли по деревьям, – прошептала Бекка, прижимаясь к безымянному надгробию рядом с ней.

– Дети, подождите! – Доктор Каплан поднял руку и посмотрел на склеп Купферманов. Лили и Даррел, скорчившись под надгробием, озирались по сторонам. – Тот самый горбун, верно? – И, не дожидаясь ответа, добавил: – Это они убили Генриха.