Туннель тянулся довольно долго, немного изгибался и все время вел вниз. Идти по лишайниковому ковру было приятно — настолько, что я решился снять системные сапоги и пройтись босиком. Блаженно… пожалуй, редкая земная трава так приятно проминается под ногами. Интересно, получится ли культивировать эту чудную поросль на Земле? Растет ли она на свету? И что она вообще такое?

— С-смертный? Что ты делаешь здесь? — чужой хрипловатый голос не нарушил тишины туннеля, поскольку закрался изнутри. Интерфейс показал впереди яркую желтую точку. Отвечать в мыслях тоже оказалось несложно.

— Я… исследую этот мир. Задаю вопросы и ищу ответы.

— Вопросы? Необычно. Обычно с-смертные, даже разумные, ищут силу, власть и деньги. А находят смерть. Неразумные ищут пищу, и находят ее. А потом тоже находят смерть. Мне скучно дарить всем одну и ту же смерть. Подойди ближе и попробуй задать свои вопросы. Возможно, я дам тебе свои ответы.

— А потом подаришь свою… смерть?

— Это совсем не обязательно. Великий Ы поставил нас охранять пути к Последнему Алтарю. Если тебе не нужен алтарь — мне незачем дарить тебе смерть.

— А ты кто?

— Иди прямо, и сам увидишь. Лучше один раз увидеть в темноте, чем десять раз услышать в тишине.

— Это такая местная шутка?

— Это такая местная реальность. Ты уже научился слышать в тишине, значит, сможешь и увидеть в темноте.

Пожалуй, пройти пришлось больше ста метров — возможно, «ментальныйконтакт» собеседника был дальнобойнее моего. Туннель влился в довольно большой зал, неплохо освещенный зарослями лишайников на стенах. С нескольких сторон выходили другие коридоры, посередине образовалось небольшое озерко, около него ковырялись две тупомордые крысы, а вокруг расхаживал, заложив руки за спину, небольшой гоблин в светлом, явно системном балахоне и круглой мохнатой шапочке. Судя по выражению лица — мертвый, причем давно.

Игрок-оракул Аллиакс, лич. Ранг С. Уровень 23.

— Эмм… Доброе утро.

— Ты полагаешь, что наверху утро? Может, и так… Я плохо вижу тебя, но хорошо вижу твой ник. Ты игрок из другого мира. Обычно игроки других миров стремятся в Сар, чтобы захватить алтарь. Пожалуй, я все-таки должен подарить тебе свою смерть. Извини…

— Но я не собираюсь захватывать ваш алтарь! И смерть меня пока не очень интересует. Кстати, а Вы будете поднимать из меня нежить после смерти? Или меня призовут боги нашего мира?

— Н-да, ты и правда необычный смертный. Даже собираясь умереть, ты задаешь свои вопросы… Ладно. Если тебе не нужен алтарь, мы можем поговорить. Я оракул, и знаю больше многих. Но все должно иметь свою цену. За мои ответы ты будешь платить мне своими Системными очками. За каждый ответ. И цену буду назначать я.

— Звучит разумно, но… у меня мало свободного опыта.

— Это не важно. С твоего согласия, я могу взять и больше очков, понизив твой уровень. Так, сейчас… да, один-два уровня можно снять, это не принесет тебе большого вреда. И учти — не меньше полусотни очков за один ответ! Как ни странно, мне тоже полезен системный опыт…

— А как оракул, ты всегда говоришь правду?

— Правда — слишком сложная вещь, чтобы ее говорить. Но я буду говорить о вещах так, как понимаю их сам. Или немного проще, чтобы их понимал еще и ты. Так, твой интеллект восемь… неплохо, но все же мне придется говорить проще.

— Аллиакс, а ты можешь рассказать о себе? Тогда я, может быть, пойму, что ты можешь знать и насколько тебе можно доверять. У меня много вопросов, но не хотелось бы тратить твои ответы попусту.

— Разумный ход. Тогда сделаем иначе — ты отдашь мне ровно триста очков. Этого достаточно, чтобы наш разговор имел смысл. Я расскажу тебе свою историю и отвечу на встречные вопросы… не на все, вероятно.

Интересный персонаж, и, похоже, слишком могучий, чтобы имело смысл хвататься за копье. Ладно, присядем… Похоже, разговор будет надолго. Кстати, говорить в голос никто так и не стал — ментального контакта вполне хватало. И еще не факт, что этот лич умеет как-то иначе.

Внимание! Оракул Аллиакс запросил 300 ОС Вашего опыта в качестве оплаты за услугу. Разрешить передачу ОС? Да/нет. Ладно, платим. Как говорится, наука требует жертв; и спасибо, Боже, что взял деньгами.

Внимание! Вы потеряли 300 ОС. Вы потеряли два уровня развития. Получен уровень 9 (108/180). Вы потеряли два очка параметра Удача (7/10). Вы потеряли два очка параметра Живучесть (8/10). Вы потеряли бонусный навык Великий иммунитет. Вы потеряли доступ к боевой форме.

— Да, опыт прошел. Внимай моим словам, с-смертный… И не торопи… мне нужно вспомнить. Да, я был гоблином. Инженером в Великом городе. Я руководил прокладкой этих шахт, мы добывали камни для стен и домов. Тогда здесь было много рабочих и почти не было нежити. А еще я учился магии в храме у Карандара и хотел стать магом… Карандар говорил, что у меня неплохие способности видеть сокрытое. Тогда я научился угадывать, как идут пласты нужного нам известняка, и откуда станет сочиться вода в шахтах. И где скоро будет обвал… И много ли погибнет рабочих. Ничего особенного, но я считался лучшим инженером. Потому что уже был магом.

А потом началась война. Я думал стать боевым магом и самому жечь пауков и обезьян, но наверху решили, что мое место здесь. Город требовал все больше камней на ремонт крепостей, а рабочих забирали в солдаты. Я стал начальником всех подземелий, но дело шло все хуже… Потом враги стали штурмовать город, и великий Ы всех обратил в нежить. И исчез. Исчезли враги, и исчезли живые гоблины. Город достался нам, мертвым. Великий Ы наложил на нас посмертное проклятие — мы должны оставаться тут и защищать Последний Алтарь. И от чужаков, и от живых гоблинов, которые не смогли его защитить. Карандар, старший лич, охраняет сам алтарь, а я остался в своих подземельях. Но почти никто не стремится попасть к алтарю через подземелья. Чужаки не знают про них, а гоблины боятся или тоже забыли. К тому же, здесь нельзя провести большую армию и дойти до самого центра… и один Костяной Ужас в узком проходе может победить сколько угодно гоблинов… и стать еще больше.

— Лич — это мертвый волшебник? Ты можешь управлять другими видами нежити?

— Да, примерно так. Костяные Ужасы слушаются меня, а сами приказывают рыцарям и скелетам. Но все они сторожат верхние коридоры, в которые легче попасть из города. Сюда никто не приходит — незачем. Мои приказы слышны довольно далеко…

— Навык, которым я разговариваю с тобой… Он тоже позволит мне общаться с нежитью?

— Взял у Костяного Ужаса, да? Ты хороший боец. Да, нежить услышит тебя… и даже придет на твой зов… Ты догадываешься зачем, да? Они не будут слушать твои слова, они будут тебя убивать. И не думай, что Костяные Ужасы станут рассказывать тебе истории. Они не очень-то умны, мягко говоря, и знают немного системных слов.

— А до войны мертвецы тоже превращались в нежить? Зачем делали стены вокруг города?

— Занятно, что ты интересуешься далеким прошлым. Да, проклятие Великого Ы существовало издавна. Говорят, так он пытался отучить гоблинов оставлять своих мертвецов в подвалах. Жрецы тоже учили, что тела надо увозить из города и сжигать. Но это трудно, а мертвецов в городе много. И Великий Ы, Бог жизни и смерти, сделал так, что мертвецы со временем поднимались и начинали мстить живым. Многим было, за что мстить. Правда, нежить поднималась очень медленно, и еще не было больших и могущественных созданий. Но Великому Ы не удалось воспитать нас, многие все равно оставляли тела родичей в подвалах. Постепенно жить в Старом городе стало… неприятно, и жители переселились в Новый город, по краям Старого, и между ними стали строить стену. Шли века, и так появилось семь стен. Семь кругов Сара. И когда в конце войны Великий Ы обратил в нежить всех оставшихся, мертвых уже было больше, чем живых.

— А что будет, если кто-то достигнет алтаря?

— Скорее всего, этот кто-то должен быть богом, или сильным волшебником под божественной защитой. У нас там… очень неплохая армия. Ты знаешь, Костяные Драконы атакуют облаком смерти… и целое войско за минуту превращается в нежить. И Костяные Ужасы… там их не одна сотня… около них трудно сохранить рассудок. Но если представить, что кто-то пробьется… скорее всего, чей-то бог станет намного сильнее. Или даже появится новый бог, хотя бы и не очень сильный. Если бы пробились гоблины, вероятно, возродился бы Великий Ы.