— Я всегда думал, что ты — спокойный, добродушный парень, не больше и не меньше, — сообщил Пиб, глядя, как Альбин орудует скребницей, вычищая мохнатую шкуру Травоуха.

— Разве не произошло нечто, после чего трудно остаться спокойным и добродушным? — резко спросил Альбин.

Он выглядел так, словно ему самому не мешало бы причесаться. Одежда его была настолько измята, словно в ней спали несколько ночей подряд, да, наверное, так оно и было. Прямые каштановые волосы Альбина торчали во все стороны непокорными прядями, и юноша постоянно хмурился.

— Да, это верно, что король наш сильно опечален, потому как невеста его выскользнула буквально из брачного ложа. — Пиб сокрушенно закивал своей лохматой, соломенного цвета головой. — Готов поспорить, что и ты теперь в таком мерзком настроении, потому что эта девчонка Ривен тебе нравилась.

Альбин с такой силой отшвырнул от себя скребницу, что она отскочила от дверей конюшни с громким треском.

— У меня и без этого немало причин для размышлений. Король обвинит меня в том, что случилось. Он считает, что это я внедрил шпиона в его свиту.

Бледно-зеленые глаза Пиба расширились.

— Имея в виду Ривен?..

— Нет, Травоуха! Разумеется — Ривен, кого же еще?

Некоторое время Пиб просто удивленно моргал, потом он задал свой следующий вопрос:

— А что, он так и сказал? Я имею в виду — король?

— Король не сказал ни словечка с тех самых пор. Он был слишком занят, пытаясь выследить Ривен, так что ему было не до меня. Но попомни мои слова, он еще вызовет меня к себе. И когда это случится, я буду рад, если мне удается спасти свою шкуру.

В этот момент, словно он стоял за дверью и дожидался именно этих слов, в конюшню заглянул королевский секретарь. Увидев Альбина, он плотно сжал губы.

— Эй, юный господин, пошли-ка со мной. Король хочет приватно побеседовать с тобой.

Альбин метнул на Пиба быстрый взгляд, словно хотел сказать: «Говорил я тебе!», и принялся оглаживать свою измятую тунику. Попытавшись пригладить свои непокорные вихры, он вскоре безнадежно махнул рукой и покорно пошел вслед за суетливым чиновником в направлении дворца.

В саду все тропинки были заполнены народом. Слуги и солдаты сновали туда и сюда, исполняя многочисленные приказы, и те и другие имели печальные и озабоченные лица, так как с той самой злосчастной ночи королевский дворец перестал быть тем местом, где можно приятно провести время.

Альбин прекрасно помнил тот миг, когда прозвучала тревога. Он лежал скрючившись на самом краешке своей койки, старался не думать о Ривен и Броуне и все равно чувствовал себя очень несчастным. Новость о таинственном исчезновении невесты поразила его как удар грома, точно так же, как она поразила и всех остальных обитателей дворца.

С тех пор все, что ни изменялось — изменялось в худшую сторону. Лицо короля напоминало лицо человека, сжигаемого яростью и чувством унижения. Его ярости только усиливалась по мере того, как один за другим все отряды, посланные в погоню за беглянкой, докладывали ему о том, что им не удалось даже напасть на след. И гнев его разделяли все, кто был в это время в Плэйте.

— Подумать только, что я одевала ее как можно лучше, лишь бы усладить взор короля! — высказала Альбину в лицо Квиста, столкнувшись с ним в саду. — Если бы я знала, кто она такая, она не дождалась бы от меня ничего, кроме хорошей пощечины. А все ты, все ты виноват, проклятый осел! Именно ты притащил ее сюда и умолял отнестись к ней как к сестре! Тоже мне, сестра, тьфу!

Теперь же, стучась в дверь королевских покоев, Альбин приготовился к еще более суровой отповеди.

— Входите! — услышал он отрывистый голос короля.

Альбин набрал в грудь побольше воздуха и вошел. В дальнем углу кабинета, за низеньким столом, вся поверхность которого была завалена какими-то бумагами, сидел Броун.

— Видишь эту штуку? — спросил Броун, не глядя на вошедшего. — Узнаешь?

Он держал в руке широкий золотой браслет.

Альбин с трудом сглотнул.

— Свадебный браслет.

— Тот самый, который я надел на запястье Ривен. Я узнал бы его среди тысячи других. Этот браслет принадлежал моей бабке, и сделан он из чистого золота.

— Означает ли это… что… — Альбин не мог заставить себя продолжать.

В его мозгу мгновенно возникла ужасающая картина — мертвое тело Ривен, валяющееся на какой-нибудь заброшенной пустоши. Каким же другим путем мог Броун снова завладеть украшением? Уж конечно Ривен не рассталась бы с ним добровольно.

— Я не сумел отыскать свою ветреную подругу, если ты об этом подумал, — мрачно сказал Броун. — Сегодня утром браслет принес моему слуге один кузнец. Когда моя дражайшая супруга проходила через деревню, в которой трудится этот достойный человек, она обменяла мой подарок на краюху хлеба и несколько старых тряпок…

Броун поднял на Альбина свой взгляд, и юноша отшатнулся, словно от удара. И глазах короля он увидел опустошенность, пепелище обрушившихся надежд.

— Подойди ближе, я тебя не съем, — приказал Броун.

— Это… это моя вина. Это я привез ее во дворец, — забормотал Альбин. — Но я, честное слово, не знал…

— Конечно, ты не знал. Она одурачила всех нас. Мог ли кто-нибудь предположить, что эта простодушная девушка, это дитя окажется из числа этих…

— Кого?!

— Доуми, Альбин, — нетерпеливо пояснил Броун. — К этому времени слухи уже должны были бы достигнуть твоих ушей. Так вот — все это правда. Она проникла во дворец, чтобы похитить зеленый камень.

— Одна из них? — Альбин покачал головой.

— Я был как околдован, — пробормотал Броун, — и такая возможность вовсе не приходила мне в голову. Теперь же, когда я оглядываюсь на все, что здесь произошло, это представляется мне очевидным.

— Одна из доуми! — снова повторил Альбин, продолжая качать головой, словно пытаясь восстановить ясность мышления. — О, сир, я даже не предполагал…

— Никто из нас не предполагал. Именно поэтому она и сумела проделать то, что хотела. — Броун в досаде ударил кулаком о раскрытой ладони правой руки. — Нельзя было позволять ей добиться успеха!

Альбин молча стоял перед королем, ссутулив плечи, а его орехового цвета глаза отражали великое множество перепутанных эмоций и чувств. Он ощущал вину, сожаление, был уязвлен и чувствовал себя преданным. Он был, кроме всего прочего, в немалой степени встревожен. Какое значение мог иметь тот факт, что король не владеет более зеленым камнем?