Но и это было еще не все. Оливия не успела толком рассмотреть цветы, потому что внимание ее привлекло кое-что другое. Посреди сада, утопая в цветах, стоял настоящий цыганский фургон — деревянный, с круглой крышей. Интересно, а в нем кто живет?

В это мгновение дверь домика отворилась, на садовую дорожку легла полоса света и на крыльцо вышла щуплая фигурка в плаще с капюшоном. Человек этот боязливо огляделся и, ссутулившись, втянув голову в плечи, зашаркал по дорожке. Потом свернул на траву, усыпанную цветочными лепестками, и потрусил к фургону. Он как будто чего-то опасался или боялся, что его заметят. Оливия услышала, как он быстро взбежал по ступенькам фургона, и всмотрелась в сумерки, стараясь понять, мужчина это или женщина.

На пороге дома появилась дама с белоснежными волосами — Элис Ангел.

— Спокойной ночи! — пожелала она обитателю фургона. — Ни о чем не беспокойтесь.

— Благослови вас небо, — приглушенно ответил тот и исчез в фургоне, заперев за собой дверь.

Но хозяйка сада не уходила. Она помедлила на пороге, а потом окликнула:

— Оливия, это ты?

Оливия испуганно вздрогнула и плюхнулась на траву — обратно в свой сад.

В понедельник утром Чарли забрался в школьный автобус и завертел головой, высматривая Билли Грифа, но того не было. Встретились они только в актовом зале, на общем сборе перед началом уроков. Билли выглядел замученным — под глазами круги, щеки впали, и вообще какой-то несчастный и обиженный.

— Как дела дома, Билли? — прошептал Чарли, воспользовавшись какофонией, которую поднял настраивавшийся оркестр.

— Замечательно, — ответил тот. — Правда. Все просто прекрасно.

— А я тебя вчера ждал-ждал, так и не дождался. Я-то думал, родители привезут тебя в «Зоокафе».

— Понимаешь… — Билли смутился и помрачнел. — Не получилось. Мы были заняты.

Тут ученики хором затянули гимн академии, и Чарли пришлось прервать расспросы, которые он, тем не менее, продолжил на первой же перемене, поймав Билли в раздевалке музыкантов.

— Ответь мне на один вопрос… — начал было Чарли, но беловолосый очкарик вдруг тоненько воскликнул:

— Замолчи! Чарли остолбенел.

— Билли, ты чего? Ладно, молчу, молчу, — замахал он руками, потому что Билли чуть не плакал.

— Пожалуйста, не задавай мне никаких вопросов! — взмолился Билли. — Про родителей, новый дом и все такое. Я тебе ни за что не отвечу. — Он огляделся и, понизив голос, добавил: — Не могу и все.

Чарли растерялся. Ясное дело, так называемые новые родители — Эшер и Флоренс де Грей — запугали Билли. Подводить беднягу Чарли не хотелось, но на языке у него вертелся еще один вопрос, и мальчик решил рискнуть.

— Слушай, ну хоть про палочку можешь сказать честно? Ответь только — ты ее спер или нет?

Билли покраснел так, что лицо у него стало примерно таким же алым, как и глаза.

— Извини, Чарли… — прошелестел он. — Я, правда, не хотел.

— Манфред заставил? — догадался Чарли. — Значит, она уже у него.

Билли молча кивнул.

— Ладно, давай играть в «угадайку», — вздохнул Чарли. — Он тебя чем-то припугнул. Скорее всего сказал — не принесешь палочку, не получишь новых родителей.

Билли опять кивнул и шмыгнул носом.

Чарли нахмурился и досадливо крякнул.

— Лучше бы ты, конечно, этого не делал, ну да ладно. Ты и впрямь не виноват. Не реви, я не сержусь. — Он похлопал поникшего Билли по плечу и убежал на следующий урок, к мистеру Мармору.

Еще на подходе к классу Чарли притормозил, пораженный громким смехом, раздававшимся из-за двери и эхом, разносившимся по коридору. Это еще что за штуки? Он осторожно заглянул в класс и увидел, что все покатываются со смеху, а мистер Мармор величественно спит за учительским столом, надвинув капюшон форменного фиолетового плаща на нос. И громко, раскатисто храпит. Звонка он, похоже, не слышал.

Чарли занял свое место рядом с Фиделио, который, изнемогая от хохота, распластался по парте и утирал выступившие слезы. Немудрено, что Чарли тоже захихикал — однако, зная коварный нрав большинства педагогов, не спускал глаз с мистера Мармора.

И был прав.

Внезапно мистер Мармор выпрямился, стряхнул капюшон и рявкнул:

— Тихо!

Класс испуганно смолк. И было чего испугаться: на прошлой неделе мистер Мармор говорил скрипучим фальцетом, а теперь у него был гулкий бас. Вот так дела!

Похоже, мистер Мармор и сам слегка испугался, услышав собственный голос. Он прочистил горло. Попытался сказать «э-э-э». Помычал. Фыркнул.

— Кхм! Кхм! Агхм. М-да.

Сохранить серьезность при виде учителя, который кашляет, мычит, икает и пробует заговорить, было очень трудно, но, тем не менее, никто в классе даже не улыбнулся. Каждый понимал, что малейший смешок грозит суровым наказанием.

Наконец мистер Мармор вроде бы освоился со своим новым голосом и бодро скомандовал:

— Внимание! История Средневековья. Откройте учебники на странице сорок три. Итак, Плантагенеты.

Это был самый захватывающий урок истории в жизни Чарли: сорок минут подряд мистер Мармор увлекательно описывал правление Генриха II и убийство Томаса Беккета. А под конец урока учитель вдруг задал вопрос, от которого Чарли чуть со стула не упал.

— А теперь скажите мне, где был во время описываемых событий Алый король? Что он делал, пока при английском дворе происходили убийства и интриги?

Класс растерянно молчал — включая и одаренных. Мистер Мармор уставился своими разноцветными глазами на Эмму Толли и спросил:

— Вы-то должны это знать, Эмма Одаренная? Ведь у вас в жилах течет кровь Алого короля! — Он подался вперед и хриплым шепотом добавил: — Точнее, у вас в крыльях!

Все, конечно, посмотрели на Эмму. Девочка, запинаясь, выдавила:

— Н-н-не знаю, сэр.

— Очень плохо, моя дорогая, вы просто невежда. А между тем Алый король был буквально в двух шагах от этого места — преспокойно жил себе в замке, от которого теперь остались пресловутые руины, хорошо вам знакомые. Кто бы мог подумать, что это мрачное место когда-то было уютным замком и обиталищем целой семьи? И это правда. Да-с, деточки, в замке жили король и королева и десять их отпрысков… вернее, простите, тогда еще девять. А потом, в один прекрасный день, королева — оп! — и умерла. Прискорбно, но случается. Король совсем ополоумел от горя и ушел скитаться по лесам, бросив на произвол судьбы всех своих детей, даже новорожденную дочку, совсем крошку. — Мистер Мармор покачал головой и почему-то ухмыльнулся с видом глубокого удовлетворения. — Конечно, во дворце было полным-полно слуг, но разве какая-то челядь заменит родителей? Ах, как плохо быть сиротой, как грустно без мамы и папы, верно, Эмма?

— Да, сэр. — Эмма, казалось, вот-вот расплачется.

Интересно, чего это мистер Мармор прицепился к Эмме? Чарли занервничал. Кроме нее, в классе было еще двое одаренных — сам Чарли и Габриэль, который ерзал на задней парте и от волнения дергал себя за волосы. Не подумав, Чарли поднял руку и брякнул:

— Сэр, а вы сами тоже одаренный?

Но мистер Мармор сделал вид, что не слышал вопроса. Он устремил на Чарли пристальный взгляд и поинтересовался:

— Как поживает фауна на Филберт-стрит? Ничего новенького?

Чарли положительно оторопел. Он даже не понял, о чем речь.

— Чего? — переспросил он.

— Фауна. Животный мир, дорогуша. Ну же, поделись новостями. Не попадались ли тебе необычные мотыльки? А лошади?

Рот у Чарли раскрылся сам собой, но прошло несколько секунд, прежде чем мальчик смог выдавить:

— Нет.

— Что — нет?

— Нет, сэр.

— Дурень, я спрашиваю, кого ты видел, а кого нет. Что, ни лошадей, ни мотыльков?

Это что, ловушка? Чарли лихорадочно пытался сообразить, что же ответить, но на помощь подоспел Фиделио:

— Сэр, он имеет в виду, что не видел ни того ни другого.

— А тебя кто спрашивает? Не суй нос не в свое дело! — обрушился на него учитель. Фиделио приготовился к разносу, но настроение мистера Мармора вновь изменилось. Он потянулся с ужасающим хрустом и жизнерадостно объявил: — Урок окончен, дети, вы свободны.