— Что-то не так, — заметила Эмма.

— Не то слово! — простонал Лизандр.

— Мы теперь в меньшинстве, — заявил Габриэль. — Смотрите, нас четверо против пятерых… то есть шестерых, считая Манфреда.

Наконец мальчикам удалось сложить свое добро. Пора было идти спать. На площадке главной лестницы они стали прощаться с Эммой, но Габриэль вдруг воскликнул: «Ах, я, дурак» — и помчался через гулкий холл.

— Ты куда? — позвал Лизандр. — Надзирательница тебя поймает!

— Мне разрешили полчасика позаниматься фортепиано в музыкальной башне, — не останавливаясь, ответил Габриэль и похлопал себя по карману. — Мистер Мармор дал мне записку с разрешением. Придется мадам Юстасии это скушать!

Друзья заулыбались, представив, какое будет лицо у надзирательницы, но, когда Габриэль скрылся за дверью, ведущей в башню, им почему-то сделалось не по себе.

Габриэлю, поднимавшемуся в башню, тоже было не по себе и казалось, будто ноги не желают идти, однако он обожал играть на фортепиано и решил, что музыка будет лучшим лекарством от тревоги. Добравшись до верха башни, он так запыхался, что вынужден был некоторое время просто сидеть на крутящейся табуретке перед роялем. Отдышавшись, Габриэль поднял крышку рояля и только тут заметил, что на спинке стула у окна висит синий плащ. Ну конечно, это плащ мистера Пилигрима! Габриэль всегда питал привязанность к молчуну учителю: мистер Пилигрим при всех своих странностях был фантастическим музыкантом и к тому же замечательным преподавателем. Говорил он мало, но по делу, и Габриэль ценил его немногословные похвалы.

Интересно, где теперь мистер Пилигрим? Что с ним стало? Габриэль посмотрел на плащ, нерешительно протянул к нему руку, потом отдернул. Своим даром мальчик пользовался редко и осторожно — он не раз уже обжигался, надев одежду, владелец которой когда-то испытывал страдания и боль. Но сейчас, как уже неоднократно бывало, любопытство пересилило. Он надел плащ.

Стоило Габриэлю накинуть на голову капюшон, как в глазах у него потемнело, и музыкальная башня куда-то пропала. Габриэль очутился в непроглядном мраке — и самое ужасное, он знал, что спасенья нет. Мальчик попытался сбросить капюшон, но руки у него бессильно повисли. Ледяной ужас затопил сердце Габриэля, вполз в мозг, и он без чувств рухнул на пол.

В это время Чарли Бон, который, разумеется, ничего не знал о несчастье, постигшем Габриэля, ломал голову над совсем иной задачкой. Он никак не ожидал, что Билли Гриф, выслушав историю принца Амадиса, впадет в такое состояние, и теперь не понимал, как его успокоить. Сначала Билли оцепенел, потом начал бегать по пляжу и яростно пинать ракушки, а потом плюхнулся на песок и с рыданиями заколотил по нему кулаками.

— Почему ты мне сразу все это не рассказал? — обрушился он на Чарли. — Про моего покровителя, и про книгу, и про весь этот ужас в замке?

— Билли, честное слово, я не виноват! — оправдывался Чарли. — Я хотел как лучше!

Это дядя Патон сказал, что тебе спокойнее ничего не знать — до поры до времени. А потом мне было некогда. А потом появилась королева, и стало уже слишком поздно.

Все это время Чарли краем глаза наблюдал за морем и теперь, к своему ужасу, убедился, что начался прилив. Еще немного, и они с Билли окажутся в западне! Бухточка маленькая, вокруг отвесные скалы, по ним не заберешься — только шею свернешь. Значит, делать нечего, надо плыть на остров, но, спрашивается, на чем?

Билли все причитал, но Чарли, не слушая друга, обежал бухту и заглянул в пещеру в поисках лодки. Впрочем, откуда взяться лодке в таком глухом месте? А море неуклонно наступало — волны накатывались на песок, скрывая пляж под водой.

— Чарли! — пискнул Билли, заметив неладное. — Что это?

— Прилив, — отозвался Чарли из пещеры — на нее была последняя надежда.

Пещера оказалась глубже, чем он думал, и в ней царила непроглядная тьма. А у Чарли, как назло, не было даже спичек! Может, из пещеры есть какой-нибудь ход наверх, на скалы?

Вдруг под сводами пещеры замерцал тусклый дрожащий огонек. В его слабом свете Чарли увидел что-то выгнутое, придвинутое вплотную к мокрой черной стене пещеры.

Огонек перелетел поближе и осветил… Лодку!

— Чарли, что делать? — отчаянно звал снаружи Билли. — Вода поднимается! Мы утонем!

— Беги сюда, помоги мне! — откликнулся Чарли. — Я нашел лодку.

Билли мгновенно очутился рядом.

— Как это ты умудрился? Темно же было.

— А вон огонек, — Чарли показал на светящееся пятнышко и различил знакомые серебристо-белые крылышки. — Так это мотылек!

— Твоя волшебная палочка. Смотри, перелетел. На что это он сёл?

— Весла! — с облегчением объявил Чарли. — Вот здорово!

Лодочка была небольшая, но усталые и голодные мальчики еле сдвинули ее с места. Хорошо еще, что пол в пещере был покатый, иначе бы им нипочем не удалось дотащить лодку до входа в пещеру. И вовремя — пляж уже скрылся под водой и волны плескались у самого входа в пещеру.

Чарли разулся, закатал джинсы, ботинки и носки закинул в лодку.

— Чего ты стоишь? Делай как я! — скомандовал он Билли, испуганно смотревшему на волны.

— Куда мы поплывем?

— А как ты думаешь? На остров, куда ж еще!

— Не-е-ет! — завопил, Билли и попятился, шлепая по воде. — Не хочу! Не поплыву! Там же наверняка полно привидений! Чарли, не надо! Куда ты меня тащишь?

Не выпуская Билли, Чарли прикрикнул:

— Не дури! Больше деваться некуда! А ну живо полезай, не то утопнешь! — И он за шкирку втащил упирающегося Билли в лодку.

Лодка тронулась с места, но волны несли ее обратно в пещеру.

— Ты грести умеешь? — спросил Билли, умостившись на узенькой скамейке и вцепившись в борта.

— Еще бы! Мой прапрадедушка Джеймс живет на взморье.

— Ух ты! — Несмотря на отчаянное положение, в голосе Билли послышались восхищение и зависть.

Впрочем, Чарли не привирал: он теперь постоянно ездил на море с дядей Патоном, и грести умел. Правда, ему никогда еще не приходилось плавать в лодке без взрослых и тем более в открытое море. К тому же грести против течения было нелегко, а море разыгралось не на шутку. Чарли с Билли то и дело окатывало соленой волной, и Билли каждый раз визжал, как девчонка. Лодку качало, вокруг катились пенные буруны, Чарли тоже было страшно, но он понимал, что показывать страх нельзя, иначе Билли совсем сникнет.

— Ты закрой глаза, чтобы не смотреть на море, — посоветовал Чарли, стараясь унять стук зубов. — А когда мы будем в безопасности, я тебе скажу.

— И когда это будет? — жалобно спросил Билли.

— Слушай, если не можешь не ныть, лучше заткнись! — рявкнул Чарли. Грубо, конечно, но Билли его уже замучил. Туда не пойду, сюда не поплыву, этого боюсь, того боюсь… Тьфу!

Билли обиженно умолк и зажмурился. Без аккомпанемента, состоявшего из визга и нытья, грести стало чуточку легче, но ненадолго — руки у Чарли вскоре налились нестерпимой болью, и мальчику казалось, что он вот-вот выронит весла. А до острова еще ого-го сколько! Чарли то и дело оглядывался через плечо, но синевато-серый остров, увенчанный сверкающим замком, как будто не приблизился ни на сантиметр. Да что там, он, кажется, вообще отдалялся! Чарли стиснул челюсти и налег на весла с удвоенной силой. Руки положительно отваливались. А вдруг это никакой не замок, а мираж? Вдруг лодку просто-напросто несет в открытое море? Тогда они утонут, это точно.

«Не буду оглядываться, — решил Чарли. — Вот досчитаю до пятисот, тогда оглянусь».

Он перевел дыхание, глянул через плечо и увидел, что на рукаве у него примостился белый мотылек.

— А, это ты, — пропыхтел Чарли. — Хоть бы помог, что ли! Ты волшебная палочка или нет? — Мальчик вспомнил, что палочка понимает только по-валлийски, и нараспев произнес: — По-о-мо-о-ги-и!

Чарли не знал, что произойдет, но ничего особенного не случилось: волны все так же качали лодку, брызги все так же летели в лицо и за шиворот, руки болели, весла весили целую тонну каждое. И все-таки не успел Чарли досчитать до пятисот, как лодка задела камни. Чарли подскочил и оглянулся.