Полустанок, штат Алабама
9 мая 1949 г.
Грэди Килгор, Джек Баттс и Смоки Одиночка сидели вечером в кафе и хохотали: седьмую неделю подряд они умудрялись подкладывать бомбу-свисток в машину преподобному Скроггинсу. Но тут из своей комнаты вышел Культяшка в новом синем костюме и с синим галстуком-бабочкой, и они переключились на него.
Грэди щелкнул пальцами:
— Эй, билетер, покажи-ка, где тут мое место?
Иджи попросила:
— Ладно, ребята, оставьте его в покое. По-моему, он отлично выглядит. У него сегодня свидание с Пегги Хэдли, докторской дочкой.
Джек пропищал, паясничая:
— Ах, доктор…
Культяшка взял бутылку кока-колы и мрачно посмотрел на Иджи. Если б не она, он бы ни за что не потащился на этот школьный бал с Пегги Хэдли, в которую когда-то был влюблен. Пегги была на два года младше него, носила очки, и в старших классах он перестал обращать на неё внимание. Но узнав, что он приехал на летние каникулы из Технологического института Джорджии, она зашла к Иджи и спросила, не может ли Культяшка сходить с ней на школьный бал. Иджи милостиво согласилась.
Будучи джентльменом, Культяшка решил, что от одного раза он не помрет, но чем ближе подходил ответственный момент, тем больше он в этом сомневался.
Иджи принесла с кухни небольшой букет:
— На вот, я срезала несколько роз. Отдай ей. Твоя мама просто обожала такие пустячки.
Он закатил глаза:
— Ох, тетя Иджи, может, вы вместо меня сходите? Вы так все здорово продумали! — Культяшка повернулся к компании, сидевшей за столиком: — Эй, Грэди, а ты не хочешь тряхнуть стариной?
Грэди покачал головой:
— Еще как хочу, да только, боюсь, Глэдис пришибет меня, коли застукает с молоденькой. А вообще, ни черта ты не понимаешь! Вот погоди, станешь женатым занудой вроде меня, вспомнишь тогда. Да-а, теперь я не тот, что прежде.
— Что и говорить, когда-то тебе удержу не было, это уж точно, — вставил Джек.
Мужчины засмеялись, а Культяшка направился к двери.
— Ладно, я пошел. Надеюсь, ещё увидимся.
Каждый год после бала все ребята собирались в кафе, и сегодняшний вечер не был исключением. Когда в зал вошла Пегги, красивая, в белом кружевном платье, с розами, приколотыми к плечу, Иджи сказала:
— Слава Богу, с тобой все в порядке. Я до смерти за тебя беспокоилась.
— Господи, да что обо мне было беспокоиться?
— А ты разве не слыхала про ту девочку из Бирмингема? — удивилась Иджи. — Она так разгорячилась на балу, что, когда её стали фотографировать, ни с того ни с сего взяла и загорелась. Типичный случай самовозгорания. Секунда — и все, конец. Ничего не осталось, кроме пары каблуков. Ее парень принес её домой в стаканчике из-под мороженого.
Пегги, до последней фразы принимавшая все всерьез, рассмеялась:
— Ой, Иджи, так вы меня разыгрываете, да?
Культяшка ужасно обрадовался, когда вечер наконец-то закончился, и они отправились домой. После своих прошлогодних побед на футбольном поле он стал предметом всеобщего внимания: мальчишки помладше ходили вокруг него и смотрели с обожанием, а девочки, стоило ему поздороваться или просто посмотреть в их сторону, начинали хихикать и шушукаться.
Он остановил машину у дома Пегги и уже хотел открыть ей дверь, но тут она сняла очки, откинулась на сиденье и подняла на него глаза. Большие, карие, близорукие, как у Сьюзан Хейвард.
— Ну что ж, спокойной ночи, — сказала она.
Культяшка заглянул в эти глаза и вдруг понял, что никогда раньше таких не видел: два бархатистых темных озера манили его окунуться и плыть. Лицо Пегги было так близко, что он почувствовал пьянящий запах её духов, и в этот момент она стала Ритой Хейварт из «Гильды», нет, Ланой Тернер из «Почтальон всегда звонит дважды». И, поцеловав её, он понял, что никогда в жизни не испытывал такого счастья.
В то лето он часто надевал свой синий костюм, а осенью в Колумбусе, штат Джорджия, они поженились. Иджи на это только усмехнулась:
— А я что тебе говорила?
С тех пор Пегги было достаточно снять очки и взглянуть на Культяшку — и она могла делать с ним что угодно.
24 мая 1949 г.
Общественная активность негров в Бирмингеме находилась на подъеме и охватила как высший, так и средний класс. «Слэгтаун ньюс» постоянно сообщала о деятельности сотни с лишним клубов: чем светлее кожа, тем престижнее клуб.
Миссис Бланш Пиви, жену Джаспера, такую же светлую, как и он сам, только что выбрали президентом известного клуба «Королевское общество красавиц» — организации, члены которой были такими светлыми, что их фотографию, сделанную на ежегодной встрече, по ошибке поместили в газете для белых.
Джаспера недавно переизбрали на должность вице-председателя престижного клуба «Рыцари пифии», поэтому было вполне естественно, что его старшая дочь Кларисса стала в этом году дебютанткой номер один. За рыже-золотые шелковистые волосы, за кожу персикового цвета и зеленые глаза её признали самой очаровательной среди ровесниц.
В день ежегодного Бала дебютанток Кларисса отправилась в центр купить по этому случаю особые духи. Она прекрасно знала, что люди её цвета кожи должны пользоваться грузовым лифтом, и тем не менее поднялась на второй этаж в главном лифте для белых. Она и раньше несколько раз это проделывала, когда ездила по магазинам одна.
Кларисса понимала, узнай об этом её отец и мать — шкуру спустят. Хотя они и поощряли её общаться с людьми, чья кожа была скорее светлой, однако выдавать себя за белую в их глазах было непростительным грехом. Но Клариссе осточертели назойливые взгляды чернокожих в грузовом лифте, к тому же она спешила.
Красивая женщина за стойкой в ярко-синем шерстяном платье разговаривала с Клариссой очень вежливо:
— Вы когда-нибудь пользовались духами «Уайт Шоулдерз»?
— Кажется, нет, мэм.
Продавщица протянула ей пробный флакон:
— А вы попробуйте. Все спрашивают «Шами-лар», но мне кажется, для вас их запах будет несколько тяжеловат. При вашей внешности и такой нежной коже нужно что-нибудь другое.
Кларисса капнула духи на запястье.
— Как чудесно! Сколько они стоят?
— Сегодня специальная цена — два девяносто восемь за восемь унций. Вам их хватит по меньшей мере на полгода.
— Тогда я их возьму.
— Мне кажется, они прямо созданы для вас, — сказала продавщица. — Будете платить наличными?
— Наличными.
Женщина взяла деньги и пошла завернуть коробочку. Какой-то негр в пальто и клетчатой шляпе пристально разглядывал Клариссу. Он вспомнил фотографию, которую видал в газете, и подошел к ней.
— Извини, ты случайно не Джаспера дочка?
Остолбенев от ужаса, Кларисса притворилась, что не слышит.
— Я твой дядя Артис, папин брат.
Артис был слегка навеселе и к тому же не догадывался, что Кларисса разыгрывала из себя белую даму. Он положил руку ей на плечо:
— Это же я, милая, твой дядя Артис. Ты что же, не узнаешь меня?
Продавщица вернулась к прилавку и, увидев Артиса, завизжала что есть мочи:
— А ну сейчас же отвали от нее! — Она подскочила к Клариссе и загородила её. — Сейчас же отвали! Гарри! Гарри!
На её визг примчался дежурный по залу.
— Что случилось?
Все ещё загораживая Клариссу от Артиса, она завопила на весь этаж:
— Этот черномазый лапал мою покупательницу! Он напал на нее! Я сама это видела!
Гарри рявкнул:
— Охрана! — И грозно посмотрел на Артиса прищуренными глазами. — Ты что, лапал эту белую девушку, парень?
Артис от изумления не мог прийти в себя.
— Так это, сэр… Это ж моя племянница.
Он старался объяснить, почему подошел в девушке, но подоспевшие охранники скрутили его и, заломив руки за спину, поволокли к выходу. Продавщица успокаивала Клариссу: