А она, в самом деле, что-то заметила. Сдавленный вздох вырвался из груди девушки, когда Лилиана стремительно пошла в комнату, привычным, неосознанным жестом опираясь на стену кончиками пальцев.

Древний пошел следом.

Стоило им зайти, как Теодорус уловил запах, который сложно было спутать. Он слишком хорошо знал его. Досконально изучил все нюансы за столетия. Этот запах был его постоянным спутником - аромат смерти.

Здесь кто-то недавно умер.

Лилиана, так же, уловила этот привкус, висящий в застоявшемся воздухе комнаты, который не ощутил бы ни один смертный. Она напряглась, жестко выпрямляя спину, несмотря на то, что все внутри его любимой сжалось в комок от режущего понимания. Теодорус приблизился и положил свои ладони ей на плечи, притягивая Лили ближе. Он и без всяких слов знал, что она нуждается в поддержке, даже если сама будет против этого.

- Здесь были похороны, - без каких-либо эмоций проговорила Лилиана, кладя свою тонкую ладонь поверх его кисти. - Несколько дней назад. Этот запах, - она еще раз глубоко вдохнула, будто боялась ошибиться, - свечи с этим ароматом всегда используют на панихиде в Клане.

Наклонив голову, Лили прижалась щекой к коже его шеи.

- Ты уверена, что хоронили твою мать? - спокойно уточнил Тео, касаясь подбородком ее шелковистых волос.

- Да, - кивнула Лили. - Не знаю, почему я так уверенна, но именно она умерла… - она сжала ладонь в кулак, стискивая его пальцы. - Знаю, что это не должно меня так расстраивать после всего, да и не сравниться ничему с тем ощущением, когда я увидела, как умираешь ты…, - голос Лилианы стал безжизненным и плоским, а слепые глаза подернулись поволокой, будто бы девушка вновь оказалась на той равнине. - И все равно, мне тяжело.

- Тшш, тише, моя Лилия, не тревожь богиню, даже отголосками таких мыслей, - Теодорус приподнял ее подбородок пальцами и нежно потер бледную кожу, пытаясь согреть щеки Лилианы. - Ты не должна стыдиться ни единого своего ощущения или мысли. Твоя мать была единственной из всех родственников, кто заботился о тебе, кто не отверг, не посчитал обузой - нет ничего странного в том, чтобы оплакать ее смерть, - вампир говорил тихо, но его голос убеждал, околдовывал, подавлял сомнение в Лилиане, даря ощущение покоя.

- Спасибо, - со слабой улыбкой проговорила Лили, находя некоторую иронию в том, что ее утешал вампир, которого так сильно желал бы уничтожить любой Каратель. - Независимо ни от чего, я безгранично счастлива, что ты со мною, Тео, - она потерлась щекой о его руку. - Когда ты рядом - все можно перенести и пережить.

- Ты бессмертная, драгоценная, и скоро будешь смотреть на такое иначе, - Тео усмехнулся, и его голос отразил эту улыбку, согревая Лилиану. - Что будем делать теперь? - все с той же мягкостью поинтересовался он.

- Я хотела бы сходить на кладбище, если ты не против, - Лилиана поняла, что ей не понадобилось много времени, чтобы смириться со смертью единственного близкого человека. И пусть грусть никуда не ушла, но присутствие Теодоруса рядом - делало все незначительным, второстепенным.

- Значит, туда мы и отправимся, - согласился Тео, сплетая свои пальцы с ее, и повел Лили через пустые комнаты к взломанной ими двери.

У Карателей имелось свое собственное кладбище, и только на его территории хоронили каждого члена Клана. Возможно, ее отец очень часто мечтал, чтобы и она избавила свою семью от сложностей, почив тут с миром. Лилиане порой казалось, что она чувствовала подобные мысли в родном человеке. Однако не ей первой довелось пополнить семейный склеп.

Лили подошла к свежему холмику мерзлой земли, полностью усыпанному увядшими цветами и снегом.

Гвоздики. Ее мать никогда не любила гвоздик. Хорошо, что их уже почти невидно под белым холодным покровом.

Она крепче сжала ладонь Тео, "видя" как тот внимательно всматривается в простой крест с прибитой табличкой.

Древний не позволил ей подойти ближе. Он потянул ее назад, до того, как обжигающее покалывание коснулось кожи Лилии.

Здесь повсюду были кресты, но ее любимый, каким-то образом провел Лилиану так, что ни один знак не задел их.

Смирившись с тем, что дальше Тео ее не пустит, Лили наклонилась, кладя на могилу две белоснежных лилии.

Белое на белом.

Ее мать любила эти цветы, потому и назвала младшую дочь таким именем.

Выпрямившись, она замерла возле Теодоруса, вспоминая те немногие моменты, когда была счастлива, перебирая в памяти осколки своего непростого детства. Руки мужчины обнимали ее, давая тепло и поддержку. И Лили чувствовала умиротворение, пусть и окрашенное печалью.

Ветра не было, и снег мягко падал, укрывая могилу толстым покрывалом.

Она не знала, сколько времени так простояла, опираясь на любимого, но внезапно, Тео наклонился к ее уху и тихо прошептал:

- Похоже, не мы одни пришли сюда этой ночью, медовая, - в голосе вампира ощущались тихие перекаты рычания. - К нам приближаются люди. Их четверо. Хочешь остаться? Или ты готова вернуться домой?

Она знала, что ей нечего опасаться рядом с ним, да и какова вероятность того, что неизвестные идут именно на могилу ее матери? А ей так хотелось побыть здесь еще немного…

Впрочем, на кладбище Карателей можно было ожидать всего - ведь новые могилы появлялись не так уж часто.

С сожалением вздохнув, Лилиана кивнула, давая ощутить Тео, что готова уходить. Но стоило ей повернуться и скользнуть его глазами по далеким силуэтам, движущимся между памятниками и крестами в их направлении, как Лили застыла, недоверчиво "всматриваясь" в ночь…

Она могла ошибиться.

В конце концов, Лилиана так долго была слепой…

Люди все приближались, а Лили никак не могла сдвинуться места, с каждой секундой все сильнее сжимая пальцы на руке Тео. Мужчина же просто стоял, ни о чем не спрашивая, и наблюдал вместе с ней.

Вероятно, он был мудрее и уже признал то, во что Лилиана никак не могла поверить. И потому, Тео не позволил Лили беззащитно стоять посреди могил. Он укрыл их тьмой, скрывая от любого взгляда.

Однако, когда эти люди, трое мужчин и одна женщина приблизились - Лилиана не выдержала, выступая из этого укрытия.

На лицах пришедших появился шок при виде ее фигуры, материализующейся из непроглядной ночи.

- Ты?! - единственная женщина выступила вперед, недоверчиво рассматривая Лилиану. - Что ты тут делаешь?! Живая?! - почти со страхом прошептала ее старшая сестра.

- Не самое разумное решение, - голос вампира прерывался грубым рыком, заставляя человека, распростертого не сером камне пола, задыхаться в ужасе.

Черные глаза смотрели без тени жалости, и в глубине их тьмы разгорались языки алого пламени.

Тяжело сглотнув, Кен признал в уме, что идея, в самом деле, оказалось паршивой. Но отчего его не предупредили, что этот, конкретный вампир, настолько сумасшедший?!

Сглотнув кровь, заливающую его рот из-за выбитых зубов и сломанного носа, Кен попробовал немного отползти назад, чтобы упереться в стену. Возможно, тогда ему удалось бы встать на ноги. Он не привык вести переговоры в настолько невыгодном положении.

Увидев эти потуги, вампир, все это время сидящий на столе, хищно улыбнулся. Его верхняя губа вздернулась в оскале, и новое рычание вырвалось из глотки. Он поднес кулак, которым только что сломал нос Кена, к своим губам и демонстративно слизнул оставшиеся капли крови.

- Итак, - рычание перекатывалось в словах, делая его речь немного неразборчивой. Впрочем, в интересах самого Кена было предельно ясно понять каждое слово. И он очень…, очень сильно старался. - Что за сделку ты устраивал для Ротана и Аристарха? Вкус крови освежает память, не находишь? - внезапно, почти дружелюбно произнес вампир, упираясь одной ногой в кресло, на котором еще совсем недавно так удобно устроился Кен. Вдруг, одним сильным толчком, его хозяин послал этот предмет обстановки в стену, разбивая на мелкие древесные обломки и щепки. - Особенно, когда кровь - твоя собственная, - все с той же доброжелательностью голодного ягуара, нависшего над своей добычей, закончил вампир.