- Макс, я с вами не пойду, - тут же заявил Тигран, желая встретиться со своей невестой и в очередной раз попытаться убедить её, что большая и весёлая свадьба - это то, что им нужно. - Пойду усмирю свою женщину.

   - Тигран, я тебя не понимаю, - возмутился Максимилиан. - Ты постоянно говоришь, что она слишком дерзкая, самовольная и справиться с ней невозможно, но при этом намерен жениться на ней.

   - Брат, ты то, как раз должен меня понять, - громко засмеялся он, поднимаясь на костылях, и направился на выход.

   Тигран переживал из-за предстоящей свадьбы, его волновало отношение Зои, и он искренне не понимал, как она могла смотреть на него влюблёнными глазами, в то время как остальные отворачивались. И не просто смотреть, она с упоением ласкала его, желая коснуться губами каждой частички мужского тела. Удивительно...

   Он долго думал о своих чувствах к этой женщине, которая вошла в его жизнь с изяществом слона, и сперва ему казалось, что она привлекла его своим темпераментом. Дерзкий и неуправляемый, как у Лины. Но это было не так. Она была совершенно другой девушкой. Лина, пусть и дерзила много, но всё-таки в ней чувствовалась сила, а Зоя была легка как ветерок, доносящийся с моря, свежа, как цветок, и только с ней уставший воин ощутил покой. Покой не только в чреслах, но и в душе.

   Тигран скрылся за дверью, а Кастор спешно поднялся из-за стола, ему уже не терпелось посмотреть на то, что полководец назвал мучениями солдат. Лисимах и Евпатор не разделяли интереса отца, и пошли готовиться к отбытию. Конечно, все вещи были уже собраны, но проверить всё ещё раз не мешало бы.

   - А что это она делает? - изумлённо спросил Кастор, когда они приблизились к тренировочной площадке, которая была сделана специально для Лины, совсем маленькая, но зато своя, и находилась она в стороне ото всех, за дальней казармой, подальше от лишних глаз.

   Фракиец смотрел на девушку, которая скорее танцевала вокруг солдата, нежели дралась, и никак не мог понять, что же он видел.

   - Тренируется, - хмыкнул Максимилиан, наслаждаясь грациозными движениями жены. Она была прекрасна, его Лина...

   Но девушка, как будто почувствовав за спиной зрителей, замерла на мгновение, и обернулась, открывая глаза.

   - Подглядывать не хорошо, вас этому не учили? - очень недовольно сказала она, и полководец уж было открыл рот, чтобы одёрнуть жену, которая разговаривала непозволительным образом с царём Фракии, но Кастор его опередил.

   - Прошу меня извинить, - широко улыбнулся он, - но мы уже отбываем и я хотел попрощаться с тобой.

   - Ой, давайте только прощаться не будем, - засмеялась Лина, подходя к нему и отсылая взмахом руки перепуганного солдата. - Я ещё надеюсь с вами увидеться, так что вместо "прощайте" я вам скажу - до встречи.

   - До встречи Лина, - кивнул Кастор.

   - Ой, а Валерий тоже сейчас отбывает? - вдруг спросила она у мужа.

   - Да.

   - Я тогда потороплюсь. А то он увезёт Алкмену и Фотину, так и не дав обнять их.

   - Иди, - кивнул Максимилиан жене, и она унеслась как ветер, спеша увидеться с подругой, так как Валерий вполне мог забрать жену с дочкой и уехать, никому ничего не сказав об этом.

   Но уехать они не успели, и Лина очень вовремя зашла в комнату принцессы.

   - Алкмена, дорогая, вы уже уезжаете?

   - Да, - грустно ответила она. - Прости, я сама не знала, что мы уже готовы к отбытию.

   - А Фотина где?

   - Пока с Деметрием. Они очень сдружились, - улыбнулась принцесса. - Даже жаль, что приходится уезжать... Фотине будет скучно одной в Пелле, - вздохнула она, - а остаться тут Валерий не разрешает.

   - Ты представляешь, Максимилиан хочет Деметрия с собой взять! - воскликнула Лина, жалуясь подруге.

   - Такого малыша и на войну?

   - Да, и я тоже еду с ним... Алкмена, но я хочу тебя попросить, чтобы ты вернулась в Афины, - очень тихо сказала Лина, обнимая принцессу, чтобы Валерий не услышал. - Здесь самые лучшие лекари и рожать тебе стоит тут.

   - Хорошо, - кивнула она.

   - Дорогая, пообещай мне что приедешь, независимо от желания мужа и от того вернёмся мы к тому времени с Максимилианом или нет, - очень строго произнесла Лина.

   - Конечно, я обещаю, - ответила Алкмена.

   Она уже давно заметила беспокойство подруги, и это явно связанно с разговором с Афиной о её беременности, вот только Лина отказывалась что-либо говорить, а лишь повторяла, что она справится с этим и просила не волноваться. Вот только Алкмена чувствовала, что это связанно с ней. Неспроста же Лина постоянно грустила, когда общалась с подругой, да и вообще старалась встречаться с ней не слишком часто, скрывая свою печаль. А сейчас попросила дать обещание приехать рожать в Афины. Она знала что-то, но не хотела рассказывать об этом.

   Лина последний раз обняла подругу, они пошли, забрали из детской комнаты маленькую Фотину, а Деметрий, как настоящий мужчина подарил ей свою самую любимую игрушку - деревянную лошадку, когда-то давно подаренную Гердой - старушкой оракулом из Митавы.

   - Я не могу поверить в то, что она умрёт, - тихо произнёс Максимилиан, смотря вслед сестре и её мужу.

   Они стояли на дворцовой площади, а Лина держала за руку сына и из последних сил старалась не расплакаться.

   - Я не допущу этого, - ответила она. - Алкмена ещё слишком молода, она не должна умереть.

   - Милая, я думаю, нам стоит послушаться Афину... - начал говорить полководец, но замолчал, увидев решительный взгляд жены. Спорить с ней было бесполезно.

   Конечно, он тоже очень любил сестру и всем сердцем желал, чтобы она продолжала жить... но Афина совершенно чётко приказала не вмешиваться, и ослушаться её, значит навлечь гнев богов.

   - Максим, как ты так можешь говорить? - уже сквозь слёзы спросила она. - Конечно, не мне решать, кому жить, а кому умереть, но я сделаю всё возможное, чтобы спасти её. Понимаешь? Всё!

   Спустя четыре дня

   - Малыш, просыпайся, - сквозь сон услышала Лина голос мужа и недовольно сморщилась. Открыла один глаз, убедилась в отсутствии солнца, и тут же его закрыла обратно.

   - Ещё темно же, - пробурчала она, кутаясь в одеяло.

   - Лина, сегодня свадьба у Тиграна, ты забыла?

   - Свадьба? Ах да... точно... - ответила она, нехотя перевернулась на спину и посмотрела на Максимилиана, грозно нависающего над ней. Он всем своим видом показывал, что недоволен сонливостью жены.

   Лина глубоко вздохнула, собрала всю силу воли в кулак и поднялась с кровати. Спать хотелось невыносимо, и глаза отказывались открываться. Вчера она опять легла только ночью, весь день проведя с главным лекарем Афин - Алеем, а четыре часа сна явно было недостаточно, чтобы организм остался доволен. Но прохладная ароматная вода в купальне должна всё исправить.

   Лекарь, которому на вид было чуть больше пятидесяти, и с длинной, нехарактерной для греков бородой был удивительно умным и мудрым человеком, он быстро понял, что от него хотела жена царя, хотя объясняла она ему суть проблемы довольно скомкано. Говорить всего, что она знала, было нельзя, и поэтому отделывалась общими фразами - Алкмена беременна двойней, она пока не знает, но роды будут сложными и вполне возможно она умрёт, и за семь с половиной месяцев нужно научиться делать операцию кесарево сечения. Узнав о чём идёт речь, лекарь авторитетно заявлял что это невозможно, но увидев шрам на животе Лины, начал внимать всему, что говорила эта удивительная женщина.

   Они вместе четыре дня, не поднимая головы, просидели за книгами, изучая медицинскую литературу, привезённую из другого мира, и искали способ, как можно провести подобную операцию в условиях древнего мира. За это время Афина появилась два раза и очень настойчиво требовала прекратить научные изыскания, но Лина не послушалась, за что богиня забрала у них всю медицинскую литературу.