Стоило вспомнить об этом, как я расстроилась. К тому же на дворец спустился теплый южный вечер, тени сгустились и пришло время отправляться к султану. «Что делать, что делать, что делать?!» — металась в голове суматошная мысль. Я отчетливо понимала, что в покоях правителя не сказки буду рассказывать, но ничего другого я не желала.

Собиравшие меня девушки огладили на одеждах последние складки, поправили нитки жемчуга в волосах и под руки повели к комнатам султана. Караулившая подле створок стража услужливо их распахнула и я вошла в святая святых дворца, спальню Мехмеда.

В комнате горела большая висячая лампа, заправленная душистым маслом, пол устлан мягкими коврами, в которые мои босые ноги проваливались по щиколотку. Обстановка тут царила простая, но элегантная: сундуки, низкие столики из дерева и меди и единственный стул, обтянутый кожей. Стены и потолок спальни были украшены цветочными рисунками, переплетающимися с сурами[10]. Однако самым главным элементом, пожалуй, была огромная кровать. Ее украшали четыре резных витых столба, а в стене у изножья находилось большое окно со светлыми стеклами. Прикроватные столбы поддерживали изумительной красоты резной навес из позолоченного дерева, в изголовье кровати — резные и позолоченные перила. На зеленом покрывале повсюду лежали валики для подушек темно-красного, бирюзового и фиолетового цветов и такие же подушки. Единственным, чего в комнате недоставало, был сам султан. Я осмотрелась и заметила скрытый за тонкой занавесью вход на террасу. Может, он там? Недолго думая, я отправилась туда, немного покачиваясь под тяжестью навешанных на меня дорогих побрякушек. Однако на полдороги меня перехватили, пребольно дернув за руку. Не удержавшись, я хлопнулась на спину, от неожиданности не успев даже вскрикнуть. Надо мной немедленно склонился какой-то незнакомый мужчина в светлом халате и украшенной пером чалме, бородатый, с темными курчавыми волосами ниже плеч. В руках у него светилась небольшая лампадка, хорошо осветившая молодое лицо, с небольшими морщинками в уголках глаз и рта, что говорило о смешливом характере.

«Значит, сразу не убьет» — мгновенно успокоилась я, а вслух сказала:

— Зачем ты это сделал?

На лице мужчины появилось крайне удивленное выражение. Кажется, он и сам не вполне осознавал что делает.

— Священный сосуд не должен быть разрушен.

Приятный у него голос, даже можно сказать знакомый… Не удивительно что я не сразу поняла, что он это он, ведь сейчас не было ни золотых волос, ни привычной кривой улыбки, только глаза остались все те же. Грозовые, темные, затягивающие, словно сердце бури.

— Сердолик?

Всегда думала, что цепляться за мужчину, словно за спасательный круг, унизительно. Однако когда твоя жизнь болтается на волоске и не знаешь, куда занесет тебя в следующую минуту, данная привычка как-то теряет актуальность. Именно поэтому я сейчас вцепилась в нависшего надо мной мужчину, словно клещ в собачье брюхо.

— Сердолик, Сердоли-и-ик… — скулила я, все сильнее стискивая демона в объятьях. Что-то хрустнуло, Сердолик захрипел, а я слегка ослабила хватку — не время было делать из него труп, пусть сначала вернет обратно домой, а там уж я за все отыгаюсь.

— Отста… отстань от меня, безумец. хр. кхе… — просипел-прошипел демон, безуспешно пытаясь убрать мои руки со своей шеи. Добился лишь того, что для надежности я обхватила его и ногами за талию. Будь я в своем нормальном теле, врядли мне бы такое удалось, но длинноногий гибкий Осанна оказался не таким хлипким, как выглядел на первый взгляд.

— Тащи меня домой!!! — я плюнула на конспирацию и выла уже в голос. Сердолик дергался и тряс меня так, что многочисленные украшения впивались в кожу, царапались, а укрепленные в прическе драгоценные гребни похоже наделали в моем черепе дырок.

— Отстань!

— Не хочу больше стоя пи-и-и-сать!

— Заду. хш. шиш…шшшш…

— Ааа!!!

— Ууу…

— Все мужики — козлы-ы-ы…уаа!!!

— Хр. пх…хе..

— И я то-о-оже! Мужи-и-к… то есть козе-о-ол…

Пребывая на пике истерики я вдруг осознала, что чужие хрипы моему нытью больше не вторят, да и сам Сердолик перестал дергаться и без движения лежит на мне тяжелым кулем. Я расцепила руки и ползком, ползком стала из-под него выбираться. Нечаянно попала коленом между ног. Не шевелиться. Пнула еще раз, для порядка и посильнее. Цапнули за бедро, больно! Полезла было драться с противным демонюкой дальше, но от приятного дела оторвал знакомый голос:

— Милый Осанна, я не совсем понял, о чем вы тут ругались, но может прекратите на время убиение моего любимого визиря? А ты, Салладин, хватит приставать к наложнику султана в его собственных покоях! Я вас не для этого позвал.

Султан, как всегда, появился в самый разгар веселья. Чтоб ему лысым после тридцати ходить! Не мог подождать еще чуточку, и уж потом, когда я вволю оторвусь, являть нам свою священную моську. А так — пришлось отползти от Сердолика подальше, потирая многочисленные отбитые места. Тому, правда, тоже досталось, потому как выражение лица у демона присутствовало на редкость кислое, а рука все время тянулась к отбитому мною месту. Да, да, к тому самому, неприличному.

Султан Мехмед обвел нас задумчивым взглядом и широко улыбнулся. Сегодня, окутанный таинственным мерцанием ароматных лампад, он выглядел как-то по-домашнему успокоенным в своем расшитом халате лилового шелка, со свободно струящимися по спине льняными волосами и озорными глазами. Очевидно, это была еще одна сторона султана, с которой мне довелось столкнуться. Вор, тиран, весельчак… кто знает, сколько их у него и какая вынырнет в следующее мгновение! Я пригладила растрепавшиеся волосы, заодно выудив из них несколько неудобных украшений, прикрыла оголившиеся до неприличия ноги и настороженно замерла, разлегшись прямо на коврах. Демон, напротив, встал, прямой и строгий, словно палку проглотил. Я еще раз внимательно прошлась по нему взглядом. Может, ошиблась, перепутала с человеком? Но нет, все чувства твердили, что это Седрик. Даже человеческая внешность не могла сокрыть его натуру; она проступала сквозь чужие черты словно пепельная тень, скользила по изгибу губ, подбородка, таилась под пологом ресниц. На меня демон старался не смотреть, сосредоточив все свое внимание на Мехмеде.

— Ты наверное размышляешь, зачем я позвал тебя и моего верного визиря?

Надеюсь не за тем, о чем подумал мой извращенный мозг! Не то чтоб мне ну совсем неинтересно, но… Я ощутила, как заливаются румянцем щеки. Брови султана медленно поползли вверх, а Седрика заметно перекосило. Ну почему, почему я не умею думать незаметно?!

— Кхем… — Мехмед одернул полы халата и возвел очи к потолку, — Так о чем это я… ах, да…зачем позвал…. Как ты наверное и сам догадался, я имею привычку иногда выбираться за стены дворца, чтобы решить некоторые неотложные дела, и, конечно же, не хочу, чтобы кто-нибудь об этом прознал. Авторитета в глазах советников это мне не прибавит, да и такая тайна весьма опасна, вдруг кто из врагов решит подослать убийц?. Надеюсь, ты сам понимаешь, что ждет простого наложника, посвященного в такую тайну. Но я не стану тебя убивать… при некоторых условиях.

Ну да, конечно, как же без этого! Я скривилась.

— А может и стоило прибить, — едва слышно пробухтел советник.

Султан недовольно вскинул бровь, обжег того взглядом и продолжил:

— Мне докладывали, ты ничего не помнишь о своем прошлом?

Я согласно кивнула, не понимая, к чему он ведет. Но выслушать стоило, в конце концов, речь о моей жизни и на этот раз спасать ее, похоже, придется самой. Заодно неплохо бы разобраться, что произошло с Седриком, но проблемы, как говорится, стоит решать по мере их поступления. Поэтому я вся обратилась в слух.