– Я зашел настолько далеко, — проговорил я без колебания. — Теперь я не отступлю. Назовите испытания. Я покину это место, как человек с душой, либо вообще не покину.

Хранитель кивнул.

– Если таков ваш выбор. — Он взмахнул рукой, и рябь силы прошла в воздухе, замораживая меня на месте. — Да будет известно, перед этими свидетелями, что бывший Зимний принц Ясень принял испытания Хранителя, наградой за выполнения которых является смертная душа. — Он опустил свою руку, и я снова мог двигаться. — Ваше первое испытание начнется, когда рассвет коснется внешнего мира. До тех пор замок ваш. Когда придет время, я найду вас.

И он исчез.

Грималкин зевнул и посмотрел на меня, глаза кота моргали.

– Я думается должен показать вам ваши комнаты, — сказал он скучающим голосом, как будто сама идея утомляла его. — Тогда, следуйте за мной. И постарайтесь не отставать. Было б весьма досадно, если бы вы заблудились здесь.

В ЗАМКЕ БЫЛО ТЕМНО и пусто, с факелами и свечами, мерцающими вдоль стен. За исключением пламени и света от свечей, ничто не двигалось. Никаких насекомых, ползающих по каменным плитам, ни слуг, бродящих по залам. Было такое чувство, что все застыло во времени, словно отражение с другой стороны зеркала — прекрасное, но безжизненное.

И он был бесконечным, во многом похож на пустоту, парящую за окнами. У меня сложилось такое чувство, следуя за Грималкиным по многочисленным коридорам, что я мог бы блуждать по его палатам и коридорам вечно, но так и не увидеть замок полностью.

Однако мы нашли комнаты для гостей достаточно легко, из-за открытых дверей и потрескивающих каминов вдоль каждой стены. Эти комнаты были довольно хорошо освещены, с едой, напитками и чистой кроватью приготовленными для нас, хотя там и не было слуг. Пак и Ариэлла каждый исчез в своей комнате, хотя каждая комната была достаточно большой, чтобы вместить всех троих. Я опасался разделяться в этом огромном месте. Но Пак, после того как заглянул в комнату, радостно вскрикнул, увидев накрытый едой стол и исчез в дверях, с поспешностью добавив: «Позже, снежный мальчик». Захлопнув за собой дверь. Ариэлла одарила меня усталой улыбкой и сказала, что заглянет до ночи, отклонив мое предложение остаться на обед. Грималкин, конечно, помчался по коридору без всякого объяснения, куда он пошел и исчез в тени, оставляя меня в полном одиночестве.

По правде говоря, я почувствовал облегчение. В моей голове крутилось столько мыслей. Я думаю, что остальные поняли мою необходимость побыть в одиночестве, чтобы осмыслить все, что произошло и приготовиться к тому, что ожидает. Или возможно, они тоже устали от меня.

Я немного поел, побродил по комнате и попытался что-нибудь почитать из огромных томов в книжном шкафу в углу, чтобы провести время. Большинство книг было написано на странных, древних языках, которые я не узнал, некоторые были странно чистыми, некоторые — с рунами и символами, от которых мои глаза защипало, лишь от взгляда на них. Одна книга издала пугающий вопль, когда я коснулся ее. Я быстро убрал руку. Наконец, среди всего этого я обнаружил маленький сборник стихов смертного автора Е.Е.Каммингса и пролистал его какое-то время, размышляя над стихотворением: «Вся в зеленом проскакала моя любимая», одно из моих любимых. Я задумчиво улыбался, следуя за строфами, которые напоминали обо всех наших охотах с Ариэллой и их внезапном конце.

Меня грызла вина, хотя она не была столь же острой как прежде. Я, наконец, понял, что я чувствовал к Ариэлле и Меган. Я всегда бы любил Ариэллу, и во мне все еще была частичка, которая жаждала прошлого, тех дней, когда были только я, Ариэлла и Пак. До ее смерти и моей клятвы, десятилетий дуэлей, борьбы и кровопролития. Но те дня ушли. И я устал жить прошлым. Если мне удастся здесь выжить, то у меня действительно будет шанс в будущем.

Однако я не мог уснуть. Мой разум беспокоился о ситуации, словно собака с костью, а мое тело было слишком напряжено, чтобы расслабиться. Я сидел на окне, прислонившись спиной к раме, наблюдая за звездами и осколками парящих камней, настолько близко, что можно было дотронуться. Моя дверь скрипнула, отворяясь, и шаги застучали по комнате.

– Ты когда-нибудь стучишься? — спросил я Пака, не оборачиваясь. Он фыркнул.

– Привет, я Плутишка Робин, мы встречались? — Вставая рядом со мною, он прислонился к раме и скрестил руки, созерцая Край Света. На мгновение, он покачал головой. — Знаешь, из всех мест, которые мы видели, а мы видели несколько странных мест, это можно назвать Самый Безумный Пейзаж. Никто не поверит в истории, когда мы вернемся домой. — Он вздохнул и метнул на меня косой взгляд. — Ты уверен, что готов к этому, снежный мальчик? — спросил он. — Знаю, ты думаешь, что сможешь справиться с чем угодно, но это очень серьезно дело, с которым тебе придется столкнуться. У сумасшедшего Ясеня просто нет того же самого звонка как «Не — беспокой — меня — или — я убью — тебя Ясень».

Я ухмыльнулся ему.

– Ты ужасно заинтересован для древнего заклятого врага.

– Пфф, я просто не хочу быть вынужденным говорить Меган, что ты превратился в овощ, пытаясь заполучить душу. Я не вижу, как это может обратиться для меня в хорошую сторону.

Улыбаясь, я снова посмотрел из окна. Где-то вдалеке что-то на подобии гигантского пончо лениво взлетело, слегка колыхая плавниками, словно в воде.

– Я не знаю, — тихо признался я, наблюдая, как оно исчезает за астероидом. — Я не знаю, готов ли. Но я это делаю не только ради Меган. — Я мельком взглянул на руки, лежащие на коленях. — Думаю… это тем, кем я должен стать… если это имеет какой-либо смысл.

– Нет, это просто безумие. — Я метнул в него раздраженный взгляд, и Пак усмехнулся, чтобы смягчить слова. Он поднял руки. — Но если это то, что ты чувствуешь, то вперед. По крайней мере, ты знаешь, чего хочешь. Я просто хотел удостовериться. — С похрюкиванием он отстранился от стены, похлопав по моему плечу, проходя мимо. — Ну, удачи тебе, принц. Там бутылка сливового вина и пуховая подушка, призывающие меня. Если понадоблюсь, я буду в своей комнате, и надо надеяться в хорошем ступоре.

– Пак, — позвал я прежде, чем он мог покинуть комнату. Он повернулся в дверном проеме.

– Мда?

– Если я… не вернусь…

Я почувствовал, что он кивнул.

– Я позабочусь о ней, — спокойно пообещал он. — О них обоих.

И дверь мягко щелкнула позади него.

Я не спал. Я остался на окне и наблюдал за звездами, думая о Меган, Ариэлле и о себе. Вспоминая те яркие, светлые мгновения с каждой из них… на случай, если не увижу их снова.

– Пора.

Голос Хранителя раздался в тишине. Я резко повернул голову к облаченной в робу фигуре в центре комнаты. Он выжидая стоял, сжимая посох и наблюдая за мной из-под капюшона. Дверь позади него была все еще закрыта.

– Ты готов? — спросил он напрямик. Глубоко вздохнув, я кивнул. — Тогда следуй за мной.

Пак и Ариэлла присоединились к нам, как только мы вышли из комнаты. Вместе мы последовали за ним через обширные залы замка, пока он не вывел нас в покрытый льдом сад. Скелеты деревьев стояли в кристаллах с икрящимися сосульками, а посреди него — фонтан с льющейся замершей водой. На мгновение это напомнило мне о доме, о Зимнем Дворе. Я откинул эту мысль. Тир-На-Ног не был больше моим домом.

Над нами, за каменным мостом, перекинутым через пустоту, возвышалась из глубин огромная, с острыми выступами гора, с едва различимой сквозь ее окружавший туман вершиной. Покрытая льдом, она блестела в холодных лучах звезд, гладкая, острая и ненадежная.

Хранитель повернулся ко мне.

– Сейчас начинается ваше первое испытание. Отсюда вы должны седлать это в одиночестве. Вы подготовились?

– Да.

Капюшон кивнул.

– Тогда встретите меня наверху. — И он ушел, оставив нас глазеть на гору в течение еще нескольких минут в полном молчании.