– И какая роль отводится мне? – Лола, казалось, обращалась не к доктору Барбосу, а к спящему дону Салазару.

– Вижу, что какой-то интерес в вас проснулся! – Дон Лучо довольно потер ладони. – Уверен, что вы очень скоро оцените всю грандиозность открывающихся перспектив. Вот, например, в Эвери вы не могли проводить свои исследования так, как вам этого хотелось. Все время приходилось оглядываться на такие условности, как ценность человеческой личности, гражданские права, законы и прочие правила, которые придумывают кабинетные маразматики. У нас вы получите полную свободу действий. Нам нужны люди, но только такие, кто безоговорочно предан нашему делу, которым не мешают общепринятые догмы религии и морали, кто в нужный момент сумеет забыть о страхе и не почувствовать боль. И я уверен, с вашей помощью мы очень быстро создадим огромную невидимую армию, которая будет везде, которая достанет кого угодно, где бы он ни находился. У дона Салазара нет недостатка в средствах, несмотря на некоторые потери, понесенные в результате последних событий, и вы получите все, что вам необходимо. Вы можете вести себя, как капризная девица в постели старого маразматика. Стоит только сказать «да», и любое ваше слово станет законом для нашей организации. Деньги, специалисты, оборудование, подопытные… Но не это главное! ВЫ сможете воплотить ваши идеи в мировом масштабе. Каждому мало-мальски думающему человеку не может не казаться, что в окружающем мире масса изъянов, существование рядом с которыми просто унизительно…

– А в чем состоит цель, ради которой вы собираетесь шантажировать весь мир?

– Ну, зачем же так… Шантажировать. Это не шантаж – это способ реализации воли. А какова цель – не так уж важно. Главное – способность ее достигнуть. А попутно можно избавить мир от нескончаемых противоречий, вызванных тем, что пока нет единой воли, которая, не оглядываясь на условности, вела бы его к процветанию…

25 сентября, 00 ч. 00 м.

– Курс норд-норд-вест, скорость тридцать два узла, предположительно «Генерал Моски», построен в Альби двенадцать лет назад, последние три года плавает под Сиарским флагом, настоящие хозяева неизвестны. – Голос вахтенного офицера в динамике звучал хрипло и невнятно, а это означало, что четвертый помощник, отвечающий за внутреннюю связь, получит крепкий нагоняй, и весь остаток ночи десятка два матросов будут прозванивать кабели.

– Взять параллельный курс. – Капитан-командор Комель расставил пошире ноги, чтобы резкий разворот не застал его врасплох.

«Посадник Никола Хорь», подводный крейсер Соборной Гардарики, начал преследование подозрительного судна, идущего с непомерно большой скоростью и потушенными бортовыми огнями.

– По-моему, они сами себе башку свернут, – заметил старший помощник, поймав в перископ темный силуэт на фоне едва светлеющего неба. – До рифов Морэ-Конкиста не больше сотни миль, а они прут, как на параде.

– Торопятся ребята… – отозвался капитан-командор и отстранил помощника от окуляров. – Не нравятся они мне. Если бы, и вправду, беженцы были, и на палубе была бы толпа, и плыли бы они в другую сторону. А ну-ка! – Он щелкнул пальцами, и кто-то из офицеров подал ему трубку переговорника. – Второй пост! Два предупредительных!

Через несколько секунд вдогонку сиарскому судну отправились две ослепительных белых точки и с громкими хлопками рассыпались на сотни переливающихся огоньков, столкнувшись с темной водой.

– Они увеличивают скорость! Уже тридцать девять! Сорок. Сорок два. – Не смотря на хрипы в динамике, чувствовалось, что вахтенный офицер несколько удивлен.

– На рекорд идут. – Капитан-командор рассматривал цель с некоторым сожалением.

Запел сигнал переговорника инженерного поста.

– Датчики определяют присутствие тартаррина на борту преследуемого судна! – торопливо докладывал инженер-поручик Лунь. – Прикажете вскрыть пакет с инструкциями?

– Потом вскроешь. Я и так знаю, что там написано. «Гарпун» к бою! Нет, два «Гарпуна», чтобы пикнуть не успели. Вахтенный, пиши в журнал: дата, время, координаты, проведены учебные стрельбы тактическими ракетами. Учебная цель поражена. – Капитан-командор оторвался от перископа, потеряв интерес к «Генералу Моски» как к явлению, более не существующему.

Господь не только нам дал Закон, он дал его и Самому Себе, а значит, в тех чудесах, которые Он творит, не должно быть ничего сверхъестественного. Мы живем – чудо, умираем – еще одно. Большинство людей продолжают считать смерть трагедией, хотя в Писании ясно сказано: умерший здесь обретает лучший мир или просто получает то, чего заслуживает.

1 октября, 14 ч. 21 м.

– Кстати, взрывное устройство, которое мы из вас извлекли, вчера вечером сработало. – Вико встретил Зеро на полпути от своего письменного стола до двери кабинета. – Вам повезло, Зеро.

– Значит, кто-то из команды дона Салазара остался жив, – немедленно сделал вывод агент Валлахо. – Шеф, вы меня пригласили, чтобы сообщить об этом?

– Не только. Я поздравляю вас, Зеро. Вы написали великолепный отчет, и нас в нем устраивает практически все. – Дженти Гресс, заняв привычное кресло в своем кабинете, вновь обрел величие и недосягаемость. – Но вряд ли он устроит массового читателя.

– Честно говоря, шеф, я не думал, что в сложившейся ситуации от моей работы, как бы я ее ни сделал, будет практическая польза. – Зеро Валлахо, независимый эксперт, лицензия номер такой-то, продолжал стоять возле стула, на который ему было предложено садиться. – Ватахи больше никого не подпустят к пещере, и здесь не поможет ни войсковая операция, ни искусная дипломатия, ни мои личные связи с верховной жрицей.

– Зеро, я ценю вашу прозорливость… – Вико отодвинул в сторону папку с отчетом и откинулся на спинку кресла. – Но слишком многое поставлено на карту, чтобы Департамент мог так просто отказаться от своих планов.

– Отказаться, значит, не можете… – Зеро извлек из кармана рубин, подаренный ему на прощанье Сквоседуватахучепанипарду. – А понять простую вещь вы можете? Мы ведь почти ничего не сделали, только едва прикоснулись к Тантхе, и от нашего мира едва не отвалился кусок! Мы наблюдали лишь ничтожную часть явления, а на самом деле оно имеет космические масштабы. Да, на первый взгляд, все сложилось крайне удачно, но уверяю вас, шеф, такой опасной игры человечество еще не затевало, и все возможные выгоды меркнут рядом с возможными катастрофами. – Зеро подошел вплотную к столу и положил перед Вико алый кристалл. – Зажмите это в руке и постарайтесь расслабиться.

– Что это?

– Последнее послание Великого Ватаху загнанному в угол человечеству. – Зеро заметил, что шеф пребывает в нерешительности. – Там просто информация, которую можно считать, зажав рубин в кулаке. Как эта штука устроена, я не знаю, но ведь ватахи как-то ухитряются истреблять танковые колонны и активировать тартарриновые болванки, так что не надо ничему удивляться.

Вико уже положил рубин на ладонь и рассматривал его грани, в которых скрывалось какое-то неуловимое движение. Едва заметное свечение смешивалось с размытыми тенями, складываясь в неслышную музыку, которая звала шагнуть за любую из многочисленных граней…

Нахохлившийся ворон сидел, как водится, на могильном камне и молчал, поскольку все, что мог, он уже накаркал. По дороге, пересекающей выжженную солнцем степь, двигалась танковая колонна, утопая в клубах желтой пыли.

– Завтра ничего не случится. – Теперь вместо ворона на камни сидел Седуватахучепанипарду, а у его ног дремал серебристый барс. – Завтра ничего не случится, шеф. Все, что могло, случилось вчера. Мы победили, но наша победа входила в планы врага. Лучше нам никого не трогать, тогда и нас не тронут, может быть. Великий Ватаху рвет нити Ожерелья, ему мало той бесконечности, которую он похитил в Начале Времен. Радость Сквотантхагани становится его тоской. Его тоска превращается в жажду, а жажда утоляется кровью.